Ее Высочество - Гай Орловский

Дорога широкая и прямая, копыта бодро стучат по сухой и твердой земле. Фицрой поерзал, оглядывая окрестности, сказал пророчески:

– Вот по этим дорогам пойдет армия Антриаса. Как думаешь, когда?

– Не знаю, – ответил я.

Он обернулся к Понсоменеру.

– А ты как думаешь?.. А, ладно… Ты же никогда не думаешь, тебе и так неплохо. Знал бы, как я тебе завидую. Мне кажется, у Антриаса уйдет месяц на подтягивание войск только к границам Нижних Долин, все-таки топать со всех концов королевства, потом переговоры с королевой Орландией, это тоже не один день, она крепкий орешек, потом движение по двум дорогам на юг…

– Почему по двум, – сказал я, – там еще две-три. Даже я знаю. И не намного хуже.

Он отмахнулся.

– Ему же надо держать армию в узде. Если начнут грабить всех по пути, нижнедолинцы возмутятся, вспыхнет полноценная война, а она ему нужна?

– Верно, – согласился я. – Да ты прям стратег!

Он продолжил, не обращая внимания на иронию:

– Ему вообще хотелось бы вести всех по одной, чтобы держать в железном кулаке, но тогда армия слишком уж растянется.

– Здесь хорошая дорога, – заметил я. – Торговцы Нижних Долин и Дронтарии укатали, молодцы. Единственная задержка будет с гуцарами, да и то не думаю, что надолго.

– Вторая дорога такая же, – сообщил он.

– Откуда знаешь?

Он в изумлении округлил глаза.

– О ней даже Понсоменер знает!.. Знаешь? Вот видишь, молчит, знает.

– И тоже через земли гурцаров? Кстати, а как торговцы проходят?

Фицрой посмотрел на меня, как на дитя.

– Торговцы везде проходят. Только товары становятся чуть дороже. Гуцары с торговцев получают немалые деньги. Сами они народ бедный, земли никуда не годятся, но такая пошлина дает им возможность как-то жить.

Свежие кони идут бодро, с готовностью переходят в галоп, между Дронтарией и Нижними Долинами не только хорошие укатанные дороги, но и неплохие постоялые дворы с трактирами.

Мы двигались без приключений, задержались ненадолго уже перед самым Санпрингом, под Фицроем захромала лошадь, пришлось остановиться и заменить подкову, а затем пересесть на запасную.

Все чаще между деревьями виднеются домики в окружении сада, аккуратные ломти огородов, отары овец на склонах холмов и тучные стада коров, по дорогам тащатся тяжело груженные подводы и телеги.

Белые, словно алебастровые, башни Санпринга поднялись незаметно, маскируясь под белые облачка. Городская стена смотрится настолько праздничной, что я не удивился, увидев на городских воротах вывешенные красные полотнища с золотыми львами, леопердами и прочими чудовищами, а дальше по стене несколько знамен с теми же мордами зверей.

По ту сторону распахнутых ворот аккуратные и добротные дома из красного кирпича, очень красиво, но сердце мое застучало чаще при виде чудо-дворца за высокой оградой, там десяток зданий соединены на большой высоте такими изящными воздушными мостиками, что даже смотреть вот так снизу страшновато.

Гвардейцы у ворот королевского сада, завидев нас, засуетились, один ринулся навстречу, другой помчался в караулку. Тот, что бежал к нам, с разбегу ухватился за стремя моего коня.

– Глерд!.. Велено, как только появитесь, срочно препроводить вас к ее величеству.

Я нахмурился.

– Препроводить?

Он поспешно поправил себя:

– Простите, проводить!.. С честью. Со всеми знаками внимания и подобающей учтивостью. Что-то очень срочное, глерд.

Я подумал, что «проводить с честью» тоже звучит двусмысленно, но придираться не стал, поинтересовался:

– Так и сказали?

– Нет, но… чувствуется.

Из караулки выскочили двое глердов в сияющих доспехах, замахали руками, ворота немедленно распахнули перед нами во всю ширь.

Офицер выбежал навстречу.

– Глерды, вас ждут в главном… Можете не слезать, вас просили немедленно, как только появитесь…

Фицрой пробормотал:

– Я вообще-то могу на коне и в здание… Это же здорово, потом всю жизнь хвастаться. В королевский дворец! Это не в крестьянский сарай…

Я пустил коня в галоп, впереди поспешно дают дорогу, даже стражники отпрыгивают в стороны. Вблизи здания я вынужденно перевел коня на рысь, а безбашенный Фицрой тут же с готовностью опередил.

Перед нами распахнули широкие ворота главного здания дворца, Фицрой нахально направил коня вовнутрь прямо в холл, подковы звонко зацокали по мраморному полу.

– Не хами, – крикнул я вдогонку, – мало ли что там.

Он крикнул весело:

– Вдруг кто палец в носу сломал?

– Вот-вот, – согласился я. – Дело серьезное. Не до хаханек.

Он заставил коня попятиться, а затем, как и я, покинул седло на пороге. Я передал, не глядя, повод за спину.

Со второго этажа по лестнице, звонко стуча подошвами, сбежал в холл Картер, злой и расстроенный, даже доспехи блестят как-то тускло и невыразительно.

– Глерд Юджин, – сказал он быстро. – Вы весьма кстати. Пойдемте со мной.

– Не в кабак, надеюсь? – спросил я. – А то знаю вашу столичную жизнь. Все не как у людей… Что случилось? Вижу, меня ждали. Но я вроде бы не обещал скоро вернуться.

Он хотел помчаться по лестнице через ступеньку, но я пошел обычным шагом, он вынужденно остановился, ожидая.

Я поинтересовался размеренным голосом:

– Руперт, что стряслось? Говорите.

– Может, – ответил он быстро, – лучше, когда вам у королевы все объяснят?

– Ого, – сказал я, – у королевы… Нет, Руперт, все-таки лучше, если расскажете вкратце по дороге. Чтобы перед светлы очи ее величества я предстал более готовым. Вы же мне как бы не враг? И хотите быть полезным самодержавию и деспотическому народному режиму либеральной автократии?

Он сказал нервно, но огляделся и понизил голос:

– Я ваш друг!.. Дело в том, что… принцесса исчезла! Но это пока секрет.

– Ого, – сказал я ошеломленно. – Адрианна?

Он прошипел сердито:

– Не останавливайтесь, глерд, не останавливайтесь!.. Да, Адрианна. Сейчас во дворце начинается паника.

Я оглянулся.

– Не заметил…

– Большинство еще не знают… А кто знает, тот места себе не находит. Быстрее, глерд, не отставайте.

– Откуда она исчезла? – спросил я. – Прямо из ее покоев?

Он покачал головой.

– Ездила навестить больную тетушку в ее замке близ города. Конечно, в сопровождении охраны.

– Похитили по дороге?

Он покачал головой.

– Хуже. Прямо из замка.

– А тетушка?

Он покачал головой.

– Глерд… это было ужасно.

Мы торопливо поднялись по лестницам, гвардейцы перед дверью кабинета королевы поспешно отступили в стороны, а слуга в коридоре быстро распахнул перед нами обе половинки.

Картер остался, я перешагнул порог и дернулся. В кабинете расположились все члены Тайного Совета королевы, и чувствуется – воздух накален, у всех встревоженные и злые лица.

Королева у своего тронного кресла уперлась обеими руками в столешницу и чуть наклонилась, лицо бледное от ярости, глаза сузились, но когда все в ее кабинете обернулись на стук двери, я ощутил некую волну облегчения.

Это не то, что вот этот тип придет и всех спасет, а что весь гнев теперь падет на него, так как королева выплеснула еще не всю ярость.

Я поклонился с порога.

– Ваше величество…

Она нетерпеливым жестом велела мне найти место за столом, перевела взгляд на Иршира.

– Дальше, глерд!.. Вы всех слуг допросили?.. А тех, что ездили в села за продуктами?

Иршир, бледный и расстроенный, стоит виноватый настолько, что уже не выглядит, как обычно, здоровым и крепким, а теперь можно подумать, что его сжирают хвори.

– Ваше величество, – сказал жалким голосом, – в замке герцогини убиты все слуги! Допрашивать пришлось только тех, кто был во дворе, в конюшне. Сейчас свозят в одно место прибывших из сел.

Я уже сижу, пока сказать нечего, одни вопросы в черепе, кашлянул, привлекая внимание, повозил задом в кресле, чтобы посмотрели уже все.

– Ваше величество… простите, что влезаю, но погоню уже выслали?

Она посмотрела достаточно зло.

– Разумеется!

– И в нужном направлении? – спросил я.

Она ответила резко:

– Три отряда помчались на лучших конях в сторону севера!.. Вы об этом хотели спросить?

– Ваше величество, – сказал я почтительно, – если вы подозреваете руку Антриаса…

Она сказала резко:

– Подозреваем всех! Но Антриаса больше всех.

– Это Антриас, – сказал я. – Я почти убежден, хоть и не уверен. Помните похищение Рундельштотта?.. Его почерк. В смысле, Антриаса, а не Рундельштотта. В прошлый раз почти получилось. Если бы не догнали этих сволочей по дороге, даже и не знали бы, куда его повезут и где спрячут.

На меня смотрят, как обычно, с высокомерием и презрением урожденных глердов, у которых не меньше десятка высокопоставленных предков, но все смолчали, только Финнеган сказал язвительно: