Коля из села Снегири - Яков Сегель

Дед вздрогнул. Никто из этих молодых солдат не мог знать, как его зовут. Он обвёл всех покрасневшими от дыма глазами и вдруг часто заморгал.

- Миколка?.. - неуверенно проговорил он, и из глаз его потекли слёзы. Дед Савелий потрогал солдата худыми пальцами, будто не верил, что перед ним стоит живой Коля Исаев. - Миколка... - всхлипнул старик и приткнулся к плечу солдата.

Коля хотел спросить у деда Савелия, где сейчас его дедушка и бабушка, где мать с отцом, сестрёнка, двоюродный брат Толик, соседи, где все жители деревни, - хотел и боялся услышать про них страшное.

Но старик сам, не дожидаясь, пока его спросят, махнул рукой, и Коля понял, что всех его родных - и больших и маленьких - фашисты убили.

У Коли перехватило горло, стало трудно дышать, и он чуть не потерял сознание.

- Всех?! - глухо спросил он. Коля даже не мог поверить, что такое могло стрястись.

Дед молча кивнул.

Потом поманил к себе Колю скрюченным чёрным пальцем. Он хотел сказать ему что-то по секрету, чтобы никто не слышал.

- Всех поубивали... - прошептал он. - Один я зачем-то жив остался. Дед Савелий опасливо оглянулся - он теперь всех боялся - и сказал совсем тихо: - И брат твой двоюродный вроде живой, а там кто его знает...

Тут разговор с дедом оборвался. С той стороны, откуда всходило солнце, стала слышна орудийная канонада. Это наша армия пошла в наступление, значит, нам надо было торопиться, чтобы как следует встретить отступающих фашистов.

Мы выкатили наши пушки на вершину холма по другую сторону деревни и, даже не передохнув, стали быстро рыть огневые позиции.

Война - это не только опасность, но ещё и труд. Тяжёлый солдатский труд. Солдат должен уметь делать очень многое: рыть землю, как настоящий землекоп, строить землянки и блиндажи, как настоящий плотник, незаметно подкрадываться к врагу, как настоящий охотник. А ещё он должен уметь готовить себе еду, зашивать порванную одежду, чинить сапоги. Сейчас мы были землекопами и, отложив в сторону автоматы, изо всех сил орудовали лопатами. Надо было спешить.

Но вот наконец огневые позиции были готовы, и теперь обе противотанковые сорокапятки притаились в неглубоких ямах, окружённые земляным валом-бруствером. Мы наломали ветки, воткнули их перед пушками так, что они стали совсем незаметными для врага. Зато мы сами могли вести меткий огонь по противнику. Оставалось только ждать, когда тот появится.

За спиной у молодых солдат торчали чёрные печи - всё, что осталось от уничтоженной фашистами деревни.

"Ну, сейчас мы вам покажем, - думал Коля. - Вы дорого заплатите за наше горе".

Как раз в эту минуту на дороге, что вела к деревне, появился первый фашистский мотоцикл с коляской и пулемётом.

- Стреляй! - шепнул солдат Новосёлов, но Коля только помотал головой - он ждал...

А мотоцикл с фашистами подъезжал всё ближе и ближе, и уже можно было разглядеть того, кто сидел за рулём, и второго, в коляске, - пулемётчика.

- Стреляй!

Но Коля не торопился.

Фашистский мотоцикл скрылся за кустами, которые росли внизу под холмом, потом снова показался уже совсем близко, и только тут Коля выстрелил.

Мотоцикла с коляской сразу не стало видно и фашистов тоже. На их месте поднялся столб земли с огнём и дымом, а когда дым немного отнесло в сторону, стало видно, что мотоцикл горит, а убитые фашисты валяются рядом.

- Это вам за деда с бабкой! - прошептал Коля. - За мать с отцом!.. За сестрёнку!.. За Толика!..

А снизу уже показалась машина с фашистами. Тут Коля не стал дожидаться, когда она подъедет поближе, и, как только заряжающий Шадрин зарядил пушку осколочным снарядом, Коля снова выстрелил. И опять выстрел его был точным - снаряд разорвался в самой гуще фашистов.

А снизу уже наползал фашистский танк. Он двигался осторожно и медленно, потому что по сторонам дороги было непролазное болото.

Коле очень не терпелось подбить вражескую машину, но он успел сообразить, что снаряд его лёгкой пушки не сможет пробить толстую переднюю броню танка. Коля дождался, пока танк повернётся к нему боком, где броня потоньше и послабее, и... только тогда выстрелил. Шадрин тут же зарядил пушку ещё одним бронебойным снарядом, и Коля выстрелил ещё раз. Но фашистский танк продолжал ползти, а его башня с пушкой угрожающе поворачивалась в Колину сторону. И тогда Коля выстрелил в третий раз. Танк дёрнулся, остановился, его башня перестала поворачиваться, и вдруг... вдруг из разных щелей танка потянулся чёрный дымок, сначала тонкой струйкой, потом повалил так густо, что башни не стало видно совсем вражеский танк горел!

Горящий танк перегородил дорогу остальной фашистской технике, и поэтому враг стал бросать где попало свои грузовики, пушки, мотоциклы, вездеходы, бронетранспортёры, а если эта техника пыталась свернуть с дороги, то она вязла в болоте, тонула в трясине.

- Вот вам!.. Вот вам!.. Вот вам!.. - кричал Коля, стреляя из автомата по убегающим фашистам, которые казались ему в эти минуты серыми злыми крысами.

Короткий бой быстро закончился.

Всё получилось именно так, как и задумали десантники: фашисты не смогли пройти через деревню, побросали от неожиданности своё оружие, танки, автомобили, а сами в панике бежали через болота.

И наступила тишина...

Глава восьмая

Встреча в тишине

На войне так бывало: вот всё грохочет, взрывается, горит, а потом наступает тишина, и после взрывов и пальбы, после воя мин и свиста пуль она кажется такой невероятной, эта тишина, что усталые солдаты даже не могут заснуть.

Но Коля очень постарался и уже стал засыпать, как вдруг услышал:

- Исаев! Исаев! Николай Яковлевич!..

- Я! - крикнул он и моментально вскочил.

- Иди, тут тебя спрашивают!

Колины товарищи смотрели и сначала ничего не могли понять: их боевой товарищ, их Коля Исаев, храбрый наводчик Николай Яковлевич обнимался с другим точно таким же Николаем Яковлевичем.

Просто встретились два брата - Коля и Толя Исаевы. Хоть были они и не родные, а всего лишь двоюродные, но так походили друг на друга, что казалось, будто человек смотрит сам на себя в зеркало. Только Николай Яковлевич был одет в солдатскую форму, а его двоюродный брат Толя по-партизански: ватник, перепоясанный ремнём, сапоги, кепка, за поясом гранаты.

Они со своим отрядом, как и положено партизанам, действовали в тылу врага. Взрывали мосты, жгли склады, пускали под откос фашистские эшелоны.

И вот теперь братья встретились у дома, в котором когда-то вместе жили. Вернее, не у дома, а на том месте, где он когда-то стоял. Теперь от него осталась одна почерневшая печь.

Когда-то эта печь была белой-белой, и их бабушка пекла в ней очень вкусный хлеб с хрустящей корочкой. Тогда всё в доме пахло этим душистым хлебом, над крышей из трубы вился голубой дымок. А вечером вся семья собиралась за столом, и они ели замечательные пироги с малиной и ежевикой, запивая их чаем из самовара. Когда же за окнами делалось совсем темно, бабушка, а когда и дедушка, рассказывали им перед сном какую-нибудь историю или сказку.