Ржевский 7 - Семён Афанасьев

творящийся спектакль, независимо друг от друга единодушно приходили к выводу: такое простое и понятное дело, инспирированное кое-кем из августейшей семьи, разваливалось на глазах из-за винтика в системе, который решил воспользоваться доступным ресурсом в свою пользу.

Начальник отделения, получивший по загривку за компанию с подчинённым, методически грамотно сориентировался в нестандартной ситуации и попытался организовать себе срочный вызов по бесшумке.

Судя по некоторым очевидным нюансам, на том конце ему оба раза банально не ответили: тот, к кому он хотел апеллировать, был занят чем-то своим.

Или та. ЗаняТА.

— В качестве дополнительного аргумента, Ваша Честь: вот коммуникационный браслет Её Величества Далии аль-Футаим, — Ржевский, не стесняясь, как ни в чём ни бывало снял с запястья и положил на трибуну инкрустированный магическими рунами платиновый овал. — Она готова лично, с включением маго-видео прямо сейчас, подтвердить при свидетелях мои слова.

Судья без лишних слов поднялся из-за стола, подошёл к трибуне и взял браслет.

Какая-то часть присутствующих затаила дыхание; кто-то восхищался наглостью фамилии маргиналов; кто-то молча негодовал, сочувствуя охранке и прокурорским.

— Наденьте на руку, — предложил самый странный представитель защиты за всю историю этого суда. — Он на вас настроится сам и активируется автоматически.

— Да ну, дорогая же вещь? — посомневался для виду представитель фемиды.

— Не дороже справедливости, — патетически вздел вверх указательный палец белобрысый негодяй. — Надевайте.

О чём Веретенников разговаривал (и с кем), прочим было не слышно.

Однако буквально через четверть минуты на своё рабочее место он вернулся упругим уверенным шагом, быстро и молча. Артефакт стоимостью с небольшой небоскрёб остался у него на запястье.

— Это неслыханно! Это…! — один из прокурорских с брезгливым выражением лица попытался рвануться вперёд.

И упал на пол под ноги товарищам: никто не успел заметить, каким именно заклинанием врезал бездушный маг, обеспечивающий порядок в судебном зале.

— Ваша Честь, пользуясь оказией! — отмороженный Ржевский так и стоял, по-прежнему безмятежно облокачиваясь о трибуну.

Только руку поднял, словно школьник.

— Да-да? — Веретенников неохотно вынырнул из каких-то своих мыслей, поднимая глаза.

— Могу заодно встречный иск подать? — блондин выдул клуб дыма, затянувшись толстенной сигарой. — На своего коллегу по цеху?

— Не понял. — Судья помотал головой, сосредотачиваясь. — Поясните?

— Ну, в Хартии Соты сказано: Изначальные в случае споров между собой могут, кроме прочего, прибегать к арбитражу Суда Империи. Один мой коллега по Совету Города к нам глаз не кажет, а у меня к нему прям прилюдные вопросы накопились, причём по вашей части, — пояснил маргинал. — Он у вас тут обитает. Можете принудительный привод организовать?

— Кто у нас обитает? — Веретенников удивился так, словно, в отличие от всего остального зала, между строк понял больше других.

— Царь же, — простенько подсказал Ржевский. — Один из членов Совета Соты. У меня к нему претензии, я на него в суд подать хочу.

— Я так и думала, что сейчас что-нибудь отмочит, — отстранённо заметила Наталья Барсукова из угла для подсудимых. — Когда он такое лицо делает, всегда потом сюрпризы.

— Кто? — задумчиво уточнила Виктория.

— Димка.

Повинуясь бесшумным командам по магическому интерфейсу, судейские конвойные как раз распахивали решётку и снимали с девиц блокираторы.

— Вы сейчас серьёзно? — между бровями Веретенникова пролегла глубокая борозда.

— Более чем.

— А как вы себе это видите?

— Исключительно в рамках закона, Ваша Честь. Который один для всех.

— Как⁈… — секретарь был более откровенен.

Он изобразил лицом много больше, чем его начальник.

Ржевский серьёзно повернулся к нему:

— Повторяю: по закону.

— Вы понимаете, что говорите? Есть границы, ко…

— Я знаю, что бог создал людей богатыми и бедными, умными и глупыми, сильными и слабыми. Мы не равны от рождения и декларации равных прав по большей части лишь декларации и есть: взять хотя бы магов в сравнении с простолюдинами.

Из самых дальних рядов раздалось несколько неуверенных хлопков.

— Но есть одно-единственное место на земле, где базарный нищий равен миллионеру Фаберже, — как-то слишком пронзительно продолжил потомок гусара, который на мгновение перестал казаться дурачком и простофилей. — Есть ещё место на земле, где гений не имеет никаких преимуществ в сравнении с тупым, где владелец оружейного завода полностью уравнен с безоружным монахом, а у Царя ровно столько же обязанностей, сколько и у любого из его подданных. — Блондин помолчал. — Есть ещё место на земле, где бездомный бродяга может одолеть самого Царя и даже наказать последнего, если будет прав. А монарх нет.

— Где? — всё с той же задней скамьи прозвучало лишь одно слово.

— В раю? — донеслось насмешливо с другой стороны.

— Рай ни при чём, слушай внимательно. Я сказал, на земле, — Ржевский покачал головой. — Это место называется Суд Империи.

На начальственной скамейке встревоженно переглянулись прокуроры.

— Здесь равны ВСЕ, Уложение Основателя Династии. Об этом пункте не любят вспоминать, но его никто не отменял, — ровно продолжил маргинал.

Он сейчас вроде бы и не старался говорить громко, однако слова были слышны, пожалуй, даже этажом ниже.

— «Царю в Суде перед лицом справедливости отвечать наравне с прочими, ежели насущная потребность в том возникнет!», — потомок гусара процитировал по памяти слова, которые школьники учили в младших классах. — Только Основатель Династии там термин латинян использовал, у него справедливость юстицией названа почему-то.

Следующие пару секунд всеобщее молчание можно было нарезать ножом, если бы у кого-то возникло желание.

Веретенников лихорадочно считал варианты — это прямо отражалось на его лице. Он отбросил все сомнения и приличия и сейчас очень напряжённо размышлял.

— Чего замерли? — тем временем Ржевский с равнодушным видом обратился к сектору жандармов и прокурорских. — Вы ж сами законники, Основной Закон Державы с закрытыми глазами помнить должны: его даже детишки малые в школе классе в третьем на память заучивают.

Глава 4

Ариса Накасонэ, клан Накасонэ. Выпускница одного малоизвестного учебного заведения в Киото, Япония. Односторонний сигнал от амулета Ржевского принимается через маго-техно мост Мицубиси благодаря шлюзу Изначальной Шу Норимацу.

Если бы её кто-то спросил, японка сказала бы, что это самая странная вербовка за всю историю соглядатайства. Одноразовая, за большие деньги, очень высокого уровня — но исполненная прилюдно.

Однако граничащая с сюрреализмом затея напарника по миссии сейчас успешно пожинала свои плоды: судья Веретенников как та пресловутая рыба в реке уверенно заглотил наживку и осознанно двигался в нужном направлении.

— Ржевский, я ведь тебе сказал один раз: не забывайся. — Со скамейки прокурорских подал голос сорокалетний крепыш, который уже пытался делать многозначительные тонкие намёки.

— А кто ты такой, придурок? — свидетель защиты спокойно повернулся к прокурору. — Чтоб МНЕ советы давать?

Обладатель синего мундира принялся открывать рот, но потомок гусара продолжил, повышая голос:

— Ты, мразь тлетворная, молоко сперва с губ оботри. Ну или что там у тебя к ним прилипло, а-га-га… Ой. Простите, дамы! — блондин изобразил снятие с головы несуществующей шляпы и шутовски раскланялся на все стороны. — Не смогу мысль завершить, — ласково улыбнулся он прокурору. — Женщины вокруг, мне перед ними неудобно. В общем, ты же понял, да?

Ариса налила себе в чашку чаю, наблюдая за происходящим через маго-канал. Становилось понятным, почему фамилию напарника государственные служащие никогда не любили на всех уровнях.

— Ржевский… — крепыш побледнел и с каменным лицом принялся вставать со скамьи.

— Ой, закройся, бога ради! — отмахнулся выходец из Соты. — Не шестери, твоего патрона здесь всё равно нет. Плюс когда пасть открываешь, неимоверная вонь поднимается; ты чё, говна поел перед тем, как сюда идти? — кое-кто заботливо наклонил голову к плечу. — Или утречком зубки почистить запамятовал? После вчерашнего?

— Дмитрий Иванович! — дробно захихикал со своего места судья. — Вы бы поосторожнее в выражениях! Здесь дамы.

Веретенников с видом полнейшего умиротворения глазел то на платиновый браслет на своём запястье, то на мешки с золотом, беззаботно оставленные на трибуне. Его лицо светилось восторгом, граничащим с счастьем.

— Тысяча извинений! — картинно спохватился Ржевский, заполошно оглядываясь по сторонам. — Дамы, вы позволите, я закурю⁈ — и не думая ожидать ответа, он подхватил с металлической накладки на конторке оставленную было сигару и сделал очередную затяжку. После чего повернулся к прокурору, которого к тому времени уже крепко удерживали под руки судебные приставы. — На будущее: не нужно корчить из себя большого начальника, который типа имеет