Вторжение, которого не было - Кеннет Макси

Столкнувшись с такой ошеломляющей поддержкой от Геринга, ни Браухич, не Редер не смогли долго сопротивляться. Они ясно видели, что Гитлер полон энтузиазма. Между тем Браухич по своему темпераменту не мог резко возражать фюреру, который просто пугал его. Что же касается Редера, самого дальновидного из командующих, он был слаб в спорах и предпочитал излагать сомнения письменно[61]{3}.

Редер осознавал, что события выходят из-под его контроля. Он пытался еще раз предупредить Гитлера об опасности. Он спрашивал командующих родами войск: когда они собираются начать высадку? Сколько войск они хотят использовать? Где они будут высаживаться и насколько растянут линию фронта? Получив от Геринга и Браухича весьма уклончивые ответы, Редер поинтересовался, знают ли они о ветрах, приливах и отливах, о холмистом характере прибрежной полосы и о тех проблемах, которые возникнут, если не удастся достаточно быстро захватить один из вражеских портов. Адмирал был готов продолжать дискуссию, однако, Гитлер его остановил.

“Трудности, — сказал фюрер с непоколебимой уверенностью, которая была порождена непрерывными военными успехами, — могут и будут преодолены”. Гитлер подчеркнул, что он предпримет попытку десантирования “15-го июля или даже раньше”. “Может быть, это будет мирная оккупация — если, конечно, Англия попросит мира”, — заключил он.[62]

Видя, что никто его не поддерживает, Редер подчинился верховному командованию. “Кто в этом случае, — спросил он, — будет отвечать за проведение операции?” В этом отношении Гитлер уже принял решение. Все будет организовано по образцу операции “Weserubung” (вторжения в Норвегию). Иными словами, планированием будет заниматься ОКВ под личным руководством фюрера. На самом деле Гитлер не принимал ни малейшего участия в планировании Норвежской операции[63], но подразумевалось, что теперь будет по-другому. “В любом случае, — провозгласил Гитлер, — в самый решающий, первый момент главная роль будет принадлежать “Люфтваффе”, и я полагаюсь на своего старого друга Германа Геринга, который получает мое доверие и неограниченную поддержку”.

Грузный летчик с удовольствием принял это приглашение завоевать еще большую славу для “Люфтваффе”.

Йодль собрал Генштаб, уже имеющий некоторое представление о сути проблемы (после консультаций с Редером и Рейнеке осенью 1939 года). Все договаривающиеся стороны, и прежде всего моряки, которые многому научились в Норвегии, согласились, что обязательным условием захвата и удержания плацдарма является абсолютное господство в воздухе над завоеванным районом.

Представитель армии, полковник Штюльпнагель, настаивал, чтобы высадка десанта происходила на как можно более широком фронте между Дилом и заливом Лайм. Он настаивал на использовании с самого начала операции тринадцати дивизий, каждую из которых предполагалось разделить на два эшелона — первый, предназначенный для захвата и укрепления пладцармов, и второй — для развития успеха. В первом эшелоне должно высаживаться 90000 человек, 650 танков, 4500 лошадей, более 100 горных орудий и огромное количество противотанковых установок, помимо такого оружия, как минометы и пулеметы. Перевозить все это должен флот. “Люфтваффе” обязаны оказать ему всемерную поддержку и при этом прикрывать перевозку по воздуху своих собственных десантных войск, а также 52-й батареи ПВО, включающей более трехсот[64] универсальных 88-мм орудий. Второй эшелон предполагался даже еще большим, до 160000 человек, с тяжелым вооружением. Рейнеке подсчитал, что потребуется 45 транспортных кораблей, 640 паромов, 215 буксиров и 550 катеров, чтобы доставить первый эшелон (менее двухсот 88-миллиметровых орудий), и втрое больший тоннаж[65], чтобы перевезти остаток, продолжая обеспечивать боеприпасами, горючим и продовольствием тех, кто уже сражается на английском берегу. Рейнеке обратил внимание командующих на то, что собрать такой флот будет возможным только к середине августа, в лучшем случае. Он также добавил, что военно-морские силы сильно уменьшились в составе, вследствие потерь в Норвегии, и теперь не могли долго защищать береговую линию, даже если минный коридор будет сделан вовремя.

Когда пришла очередь представителя “Люфтваффе” — генерал-майора Хоффмана фон Валдау, который умышленно был возведен Герингом в более высокое офицерское звание, нежели его коллеги по штабу ОКВ[66], он не стал рассеивать охватившее командующих воодушевление. По мнению Валдау, армия переоценивала свои потребности в силах и средствах. Если британцы потерпели столь сильное поражение во Франции, как это утверждает разведка, то для победы будет достаточно сравнительно небольшого количества войск. Поэтому ширина фронта вторжения может быть значительно сужена. Тогда и трудности флота уменьшатся, по меньшей мере, на 75%, будет намного меньше проблем с прикрытием войск и конвоев[67]. А значит, появляется надежда перенести вперед дату наступления — в соответствии с указаниями фюрера.[68]

Йодль с воодушевлением поддержал Гитлера, и в результате эскизный план операции, названной Гитлером “Морской лев”, был разработан “по мотивам” представлений Валдау. Армия не будет рассредоточиваться на широком фронте. Поэтому отвлечение больших сил от операций в Южной Франции не оправдано, и основная масса дивизий вермахта примет участие в операции “Рот”.

Стороны согласились с тем, что “Кригсмарине” могут транспортировать людей и оборудование, но не способны справиться с прогнозируемым участием Королевского флота.

Таким образом, окончательно определилось, что все участники совещания зависят от “Люфтваффе” ...В эти дни немецкие пикирующие бомбардировщики уже роились над портами Ла-Манша, штурмуя легкие морские силы, которые пытались спасти армии побежденных союзников. Успех этих атак внес свой вклад в предстоящую битву за Британию.

Лишь несколько человек из высших эшелонов власти в Великобритании без излишней мрачности восприняли бы информацию о состоявшихся в Германии совещаниях. уинстон Черчилль, например, рассматривал опасность вторжения как реальную с того самого дня, когда он стал премьер-министром (10 мая).

Изучив уроки, которые преподнесли Норвегия и Голландия, начальники штабов адмирал Дадли Паунд, генерал Эдмунд Айронсайд и маршал авиации Сирил Невилл заключили, что немцам понадобится захватить не более семи аэродромов на территории Англии (это требовало всего 5000 человек), чтобы проложить путь для перевозки подкреплений[69]. Неприятельские суда могут[70] легко доставить до 20000 захватчиков: Королевский флот неоднократно предупреждал, что при определенных условиях погоды, высадка может быть осуществлена до того, как корабли Его Величества смогут вмешаться.

Радовала лишь организация, известная как Ultra. Используя механический вычислитель, сотрудники “Ультры” достаточно свободно дешифровывали неприятельскую радиосвязь. Так, прикаа Гудериана о наступлении на Дюнкерк был расшифрован и передан комитету начальников штабов, который меланхолично заключил в своем рапорте кабинету министров, что армии союзников будут потеряны в течение 48 часов, если Гудериаиу удастся захватить порты Ла-Манша. Гибель такого количества войск —ради спасения Франции — могла вызвать в Британии национальную катастрофу.

Можно было предположить, что Италия присоединится к своему союзнику по Оси и объявит войну Франции и Великобритании. Это в корне изменит обстановку на Средиземном море. Сохранение позиций в этом регионе станет отныне важнейшей и едва ли выполнимой задачей Империи. Если Франция будет побеждена, а ее флот интернирован, то, кроме сильной английской эскадры в Восточном Средиземноморье, потребуется иметь флот в Гибралтаре. Но взять эти корабли неоткуда; останется только оголить Дальний Восток, где флоту США придется в одиночку противостоять воинственной Японии[71].

Кроме того, немецкие надводные рейдеры и подводные лодки, базирующиеся в захваченных портах западного побережья Франции, усложнят обстановку на Атлантике. Между тем безопасность торговых путей, связывающих Британские острова с американским континентом, была для Империи вопросом жизни и смерти.

Наконец, никто не верил, что удастся без существенных потерь в людях, военном снаряжении и наиболее ценных кораблях эвакуировать армию из Норвегии и Дюнкерка.[72]

В армии метрополии осталось всего 15 пехотных дивизий и одна бронетанковая дивизия (2-я бртд.) неполного состава. Поскольку приоритет в снабжении целиком и полностью отдавался Британским экспедиционным силам (которые были на грани потери всего снаряжения), подразделениям, оставшимся на островах, не хватало средств моторизации, противотанковой и полевой артиллерии и даже личного состава.