Край чужих земель - Марьяна Брай

зала, из которого я вышла, шли в два ряда. Два этажа без перегородки – пола. Вокруг окон деревянные ставни, также, как и двери, обшитые железом. Стреляют в них, что ли?

Медленно направляясь вдоль стены, я рассмотрела строение сбоку – что-то вроде эркера видимо и было комнатой. Я вспомнила с какой лестницы я спустилась, и выходило, что небольшое окошко располагалось именно в комнате, где лежала эти два дня я.

Дальше стена начала отдаляться, делая двор сзади еще огромнее. И когда я запнулась о валун и чуть не растянулась, я увидела озеро. Очень большое озеро, которое расположилось прямо внутри этого двора!

— М-да, вот это ландшафтный дизайн! Вам, молодежь, такое и не снилось, даже с вашими деньжищами, - пробормотала я себе под нос, вспоминая коттеджи своих соседей.

Камни на самой узкой стороне водоема, где стена резко уходила влево, служили, по всей видимости, местом посиделок: трава вокруг них была примята, на земле тут и там попадались спиральки из высохшей уже, кем-то соструганной с веток, коры. Мальчишки, мастерившие в моем деревенском детстве луки и стрелы, оставляли такие же кучки стружки. Да и сама я, бывало, утащу у бабки с кухни нож, нарежу на берегу молодого ивняка, очищу от мягкой, вкусно пахнущей молодой влажной коры и плету из нее куклам кровати да заборчики в «домике» возле бани.

Детством вдруг пахнуло как-то особенно сильно. Может запах воды, травы между камней и эти вот «локоны» стружки? Нет, что-то еще было, и это “что-то” было во всем. Интерес к жизни или многообещающее новое тело, в котором ничего не болело? Подумав, я снова глянула на окно, которое теперь логично было назвать «моим». А судя по словам Карисы, то и дом, и земля вокруг него, и пруд этот, значит…

Где-то на середине берега, что был одновременно двором при доме, начались постройки. Сейчас в них было тихо, но раньше наверно здесь и стояли те самые редкие лошади, разводимые отцом Алисии.

Мужик, вывалившийся из конюшни, напугал меня до чертиков, и я было чуть не побежала уже, когда он обернулся. Тот самый, что притащил зеркало в мою комнату.

— Госпожа, прости, не думал тебя здесь увидеть! – он даже голову забыл сначала опустить, чтобы оказать честь. Видимо, за этим они всегда кланялись мне. Больше у меня идей на этот счет не было.

— Ничего, я сама не думала, что встречу кого в такую-то рань, - ответила и автоматически сложила руки на груди. Рубашка тонковата, чтобы перед мужиками сверкать. Вот ведь дура. Надо было хоть какую-то шаль найти или плед.

— Какая же рань, самое время рыбой заняться, иначе как солнце встанет, вся на глубину уйдет.

— Рыба? – переспросила я.

— Рыба. Деревенские все сейчас только ее и едят. Да ягоды ребятишки приносят, жены сушат, а то зимой совсем плохо будет, - ответил он грустно и шмыгнул носом.

Я решила пройти мимо него, но оглянувшись в дверной проем за его спиной, увидела что-то. Ряды, висящие по стенам и под потолком.

— А что это там? – я указала за его спину.

— Рыба, госпожа. Сушим то, что остается. У меня двое сыновей, так у них тоже детки. Вот и перебиваемся, как можем.

— Так в озере много рыбы? – я осторожно вошла внутрь. Дверной проем был высоким. Скорее всего, для лошадей, которые раньше здесь жили.

— Много, госпожа. Река, что под стеной там проходит, - он махнул рукой на дальнюю часть озера, где стену и вовсе не было видно из-за кустов и деревьев, разросшихся на том берегу, - она озеро и питает. Рыба сюда заходит хорошо, а выходить не торопится. В заводях у меня сети. Ближняя деревня, считай, почти вся разбрелась. Держатся несколько, пашут еще, сеют, да вот господин их совсем замордовал – сказал, чтобы к зиме большую часть зерна отдали.

— Вся деревня? – я не понимала вообще о чем он говорит. Пройдя внутрь я увидела ряды добротных сазанов, сушащихся на веревках. По-хозяйски прикрытые тряпками, но можно было рассмотреть, что это не мелкие рыбешки с ладонь, а здоровенные рыбины.

— Могу я тебя попросить? – посмотрев на него с улыбкой, спросила я.

— Конечно, госпожа, что могу, сделаю!

— Принеси сегодня на кухню несколько таких рыбин, - попросила я и удивилась тому выражению, которое застыло на его лице. – Что?

— Дык, это ведь не та рыба, которую вам есть положено, госпожа. Такое крестьяне только. На ваш стол привозили такую, что я даже названия не знаю. Белая, красная, без костей почти, - затараторил он, описывая яства, которыми хозяева этих красот питались раньше.

— Ну, ты принеси, не спрашивай, и меня вели позвать, - я еще раз внимательно осмотрела рыбу и вышла.

Обойдя дом, я вернулась к большой двери, из которой вышла. Тут-то меня и увидела Лидия, и сразу запричитала, словно по покойнику:

— Госпожа, я уж думала потерялись вы или к братьям ушли, а они вас…

— Сварили и съели, да? – перебила я ее, и от моих слов она опешила. – Кто у нас еду готовит?

— Раньше кухарка была, даже несколько, слуги, да девки с ребятами на хозяйстве, а теперь все ушли. Даже кто и за еду оставался. Господин своими плетьми запугал их так, что собрались и, не сказавшись, отправились в другие земли, - закончила она шепотом, подбежав ко мне.

— Веди меня на кухню, да воды нагрей, помоюсь и посмотрим, что тут у нас творится. А вечером надо обоих братьев собрать здесь, - показала я на зал со столами.

— Их трое, госпожа…

— Я только одного видела. Но! - я посмотрела на нее серьезно, - им пока ни слова! Веди на кухню!

Глава 4

Лидия всю дорогу до кухни бубнила себе под нос что-то вроде: «негоже госпоже, как простой девке, сигать по улице в исподнем». Я не обращала внимания на ее болтовню, стараясь рассмотреть все на своем пути.

Дверь в зале, где, судя по длине лавок, раньше проходили застолья, Лидия открыла с трудом. Видимо, петли пора было смазать. Вот только руки дойдут до этого щегла щипаного, разберемся, чем он занимался все время. Да и не зашёл ведь даже после того раза, чтобы узнать как сестра.

В помещении, которое