Баба-Яга на договорной основе (СИ) - Виктория Бесфамильная

Впрочем, последнее его замечание было явно лишним, потому как моя левая рука, явно минуя голову, уже тянулась к заветному мешочку. Господи, о каком кариесе может идти речь, когда кругом такой стресс!

— Если хочешь, я могу тебе весь свой запас прислать, — заметил Кощей спустя несколько минут молчаливого наблюдения за мной, — все равно его здесь никто не ест, кроме меня, — добавил он в ответ на мой молчаливый вопрос.

— Это было бы чудесно, — я наконец‑то заставила себя оторваться от еды и заняться гостем.

— Ну а как дела? Уже освоилась? — мы незаметно перешли на «ты», сближенные общей страстью.

— Можно и так сказать. Митрофан вот помогает, — я кивнула на кота. — Тратит свой законный отпуск на меня. А ты навестить или по делу?

— Да и то и другое, если честно, — улыбнулся Кощей. — Раз уж ты попривыкла немного ко всему, я хотел попросить тебя о помощи. Дело, видишь ли, в том, что…

Дело оказалось в том, что у Кощея Бессмертного было свое брачное агентство, как бы странно это не звучало. Кощей вообще был из очень древнего колдовского рода, достаточно состоятельного и знатного. И как все молодые люди в определенном возрасте он женился, счастливо и по любви, на Василисе Премудрой, она же Прекрасная, и был довольно счастлив, пока вечные поиски вечной истины, которыми занималась его умная жена, не привели к значительному сокращению фамильного состояния. Другими словами жене на опыты нужны были деньги и, чтобы эти деньги добыть, Кощей решил заняться, как у нас говорят, бизнесом. Ну а как человек счастливый в браке решил помочь всем прочим тоже быть счастливыми.

— Ты себе просто не представляешь, как в наше время трудно найти хорошую пару, — горячился Кощей, — девки сидят под замками, никуда не ходят, балов у нас не устраивают, вот и ждут когда жених к ним сам придет свататься, а женихи откуда знают где какая краса живет и что она умеет. Все в слепую, все по папеньки — маменькиному слову, да через соседок — сорок, а потом слезы горькие льют, да поздно уже. Самодурство одно кругом.

— Ага, — кивала я головой, заедая свое тридцатилетнее одиночество шоколадом и как никто иной понимающая трагедию местных девушек.

— Ну вот я и решил открыть брачное агентство «Кощей и Ко» называется. Сначала конечно сложно было, но сейчас клиентуру наработали, люди к нам сами обращаются. Кто дочку просит замуж выдать, кто сына пристроить. А недавно ко мне купец один обратился, дочку замуж выдать просит. Только говорит одна беда, дочка его в девках засиделась, а замуж не торопится. Все ждет того, кто докажет ей свою любовь. Сама понимаешь, с этим сложности, потому как ее никто толком не видел, чтобы влюбиться.

— Знакомо звучит, — встряла я.

— Ну, мы с женой и придумали как это все организовать, только тут твоя помощь нужна.

— Запросто.

— Девицу эту мы со Змеем Горынычем похитили и спрятали. А Василиса моя сейчас за место нее смотрины женихов устроила.

— То есть? Не уловила связь.

— Просто девки‑то все молодые, глупые, вести себя правильно еще не умеют, поэтому вместо них обычно сначала моя жена будущему мужу показывается, а потом уже, когда он невесту спасать приходит, мы ему настоящую выдаем. Так они на радостях да от геройской гордости подмены обычно не замечают. Ну, это технические мелочи…

Пока Кощей рассказывал мне дальнейший сценарий, я пыталась осознать самую главную ошибку моей жизни. Оказывается мне всего то и надо было, нанять опытную женщину для завязывания отношений с мужчинами. Или это работает только при наличии Змея Горыныча?

Вскоре посоветовав обращать при заклинаниях внимание на желаемый результат, а не на процесс и пообещав прислать оставшийся шоколад с оказией, Кощей ушел, а мы с Митрофаном остались. И хотя благодаря вчерашней бессонной ночи меня тянуло спать, я все же решилась заняться хозяйством. В конце — концов надо же было выяснить сколько продуктов у нас осталось в запасе. После долгих поисков по сусекам и шкафам мной было обнаружено следующее: килограмм риса, пять банок рыбных консервов, пол палки колбасы типа сервелат, корзина яиц, пол мешка муки, банка растворимого кофе и пачка листового чая. На дворе кроме известного уже огорода, располагающего грядкой морковки, грядкой огурцов, помидоров, кабачков и капусты и небольшим уголком картошки, оказался еще то ли хлев, то ли сарай, в котором проживало пять кур, во главе со своим непонятно где спрятавшимся супругом, и златогривый конь, по имени Сивка — Бурка (имя было написано на табличке). Коров, свиней, коз и овец мной к счастью обнаружено не было. Я, знаете ли, раньше себе не очень хорошо представляла быт Бабы — яги, даже наверное совсем не представляла, и мне как‑то и в голову не приходило, что в свободное от поедания Иванов и похищения Марий — искусниц время Баба — яга может заниматься таким тривиальным делом как прополка огорода и выгуливание коня. Да еще во дворе обнаружился некий сруб или как там называются эти вырытые в земле ямы, с удобной лестницей и надежной крышкой. Внутри температура была как в хорошем холодильнике, и полочки тоже вдоль стен. Почти пустые. Почти, потому что на одной из них в гордом одиночестве красовалась непочатая трехлитровая банка соленых огурцов, да стояла в углу кадушка квашеной капусты. Знал бы про закуску, больше выпил самогона. Ну да задним умом все сильны. Убедившись, что еды надолго не хватит, я разыскала бланки заказов, достала из чемодана дорогую ручку, купленную мной специально для новой работы, и принялась составлять свой первый официальный документ. Как ни крути, а с реальностью приходилось мириться.

Я, конечно, повторяюсь, но когда вам за тридцать это простительно. А еще когда вам за тридцать нет ничего более ужасного, чем просыпаться под истошные вопли со двора. Хозяйские дела и бессонные сутки утомили меня так, что даже петух не смог испортить праздника под названием здоровый сон. А потом пришел этот орущий басом некто и все опошлил. Я попыталась укрыться подушкой, но вопли все равно ввинчивались прямо в мозг. Тогда я попыталась к ним прислушаться и понять чего же хочет этот болезный. Орал он примерно следующее:

— Баба — яга костяная нога выйди старая на двор.

Нет, он всерьез полагает, что после такого обращения с ним будут разговаривать? Как бы там ни было, но я стала лучше понимать местную традицию съедать незваных гостей. Забот меньше. Некто продолжал орать. Я попыталась поискать сочувствия у Митрофана, но тот с головой закопался в подушки и одеяло, оставив на поверхности только нервно подрагивающий хвост. Пришлось вставать с печи, лезть за одеждой в погреб (свои джинсы, запылившиеся от частого пребывания в обмороках, я бросила накануне в стирку) и только потом уже выходить на крыльцо, чего видимо и добивался незнакомый мне субъект воздвигнувшийся, а иначе об этой монументальной фигуре и не скажешь, посреди двора. Субъект был, что называется косая сажень в плечах, русоволос и голубоглаз, ума, при такой груде мышц явно небольшого, нравом, судя по бесхитростному взгляду, добр и крестьянского роду. На эту мысль меня натолкнули лапти и простая рубаха, перевязанная веревкой. Впрочем, я могла и ошибаться, местных царевичей я пока тоже не видела. К счастью, увидев меня, субъект свои оскорбления прекратил. Хотя может он считал это нормальным обращением к старой больной женщине?