Забытое убийство - Марианна Сорвина

– Но сам-то параграф не отменил, – усмехнулся в усы скептический эрцгерцог Ойген Габсбург-Австрийский, как всегда, наблюдавший за происходящим со стороны.

Правительство вновь старалось примирить чехов с немцами, но чехи начали обструкцию, и этот план оказался неосуществим. Поэтому, продержавшись рекордные по краткости три месяца, министерство Клари ушло в отставку в конце декабря того же 1899 года. Зато Клари было чем гордиться: он сдержал свое слово и ни разу не прибег к параграфу 14.

В то же время избежать параграфа было уже невозможно. И новый премьер Генрих Виттек первый же свой указ издал на основании параграфа 14.

1.5. Железнодорожник

Генриху Риттеру фон Виттеку (29 января 1844–9 апреля 1930), другу детства эрцгерцогов и принцев, впоследствии доверяли воспитание царских отпрысков. Доверили ему и кабинет министров, хотя он, совершенно очевидно, по своим личностным и профессиональным данным не был готов к роли лидера нации. Это был администратор узкоспециального образца. Его коньком были железные дороги: в них он разбирался как истинный профессионал.

Виттек учился в Шотландской гимназии, затем на юридическом факультете университета. Став юридическим экспертом, он работал в ведомстве путей сообщения, а в 1885 году недолгое время управлял Министерством торговли. С 20 ноября 1897 по 1 мая 1905 года Виттек был назначен министром путей сообщения сразу в нескольких правительствах Австрийской империи. Он энергично расширил железнодорожную сеть и даже стал провозвестником профсоюзного движения, вполне успешно отстаивая социальные интересы работников железнодорожного транспорта. Активная деятельность Виттека не осталась незамеченной и наверху: в нем увидели человека, умеющего договариваться с народом. Образ народного заступника ценился у венской верхушки, давно оторвавшейся от собственного населения.

Находясь в должности главы кабинета, Виттек даже успел утвердить либеральный закон о выборах в венской общине. Но продержался новый премьер еще меньше своего предшественника Клари и установил очередной рекорд минимального пребывания у власти – полумесячное правление – с 21 декабря 1899 по 18 января 1900 года. Он подал в отставку 15 января 1900 года, заявив, что такой страной, раздираемой социальными и национальными конфликтами, править невозможно.

– Я владею навыками осуществлять в стране связь, – сказал не лишенный чувства юмора Виттек, – но, боюсь, речь идет только о паровозах.

Конечно, дело было не в Виттеке и его паровозах. Ни Бадени, ни Тун, ни Гауч, ни Виттек ничего уже не могли сделать. Около 1900 года в Австро-Венгрии проживали пятьдесят миллионов человек, из которых 25 процентов составляли немцы, 20 – мадьяры, 13 – чехи, 9 – поляки, 8 – русины, 6 – румыны и хорваты, 4 – словаки. И все они хотели удовлетворения своих национальных требований.

Виттек был уже восемнадцатым по счету премьером за три года. Ситуация в Цислейтании становилась катастрофической.

1.6. «Бюрократический талант»

На место Виттека пришел уроженец южно-тирольского города Тренто[61], сын жандармского полковника Эрнст фон Кёрбер (6 ноября 1850–5 марта 1919), на первый взгляд ничем не отличавшийся от прежних хозяев кабинета. Учился он в академии «Терезианум» и в Венском университете, как многие венские парламентарии, работал в Министерстве торговли и был одно время генеральным директором железных дорог, как Виттек. Но все же в Кёрбере поначалу ощущалось нечто новое – жесткость военного.

Став главой кабинета, Кёрбер созвал конференцию по национальному вопросу, и дела в парламенте ненадолго приняли мирное течение. Однако чехи снова объявили обструкцию. 8 июня 1900 года они явились на Рингштрассе с трубами, тарелками, хлопушками и устроили такой шум, что заседать стало невозможно. Кёрбер сразу же распустил парламент.

Очевидно, то оказался самый удачный момент для передышки, потому что в конце июня внимание Цислейтании было отвлечено внешними событиями: 20 июня китайская артиллерия обстреляла посольство Австро-Венгрии в Пекине, и участники так называемого «боксерского» восстания в Китае начали осаду польского квартала, длившуюся два месяца – до середины августа. На следующий день после обстрела посольства императрица Ци Си объявила войну целому ряду стран, и пять сотен австрийцев вместе с европейскими союзниками приняли участие в боевых действиях. Впрочем, внешняя политика уже не могла повлиять на состояние Венского парламента.

Результаты новых выборов в январе 1901 года Кёрбера не устроили. Он надеялся на единый парламент, с которым можно будет работать, но радикальные группы немцев и чехов только усилились. Тогда разочарованный Кёрбер прибег к тем мерам, которыми прославились его предшественники, – он создал сеть железных дорог и ввел десятичасовой день для горнорабочих. Для человека с военным стержнем подобное политическое измельчание выглядело пораженчеством, но у Кёрбера не было иного выхода: он должен был демонстрировать хоть какую-то деятельность.

Депутат Грабмайр впоследствии писал о Кёрбере: «…Наш великий бюрократический талант, несмотря на весь свой ум и дипломатический опыт, несмотря на его бесстрастное упорство, так и не смог решить австрийскую проблему. Ему не хватало беспощадной энергии, которая была вполне допустима в нашей ситуации»[62].

Парламент легко принял все эти программы, потому что они никак не затрагивали основные интересы партий и групп. Однако очередное осеннее обострение в парламенте обрушилось и на кабинет Кёрбера. Чехи вернулись к вопросу о своих национальных правах и потребовали признания чешского языка обязательным в округах Богемии.

Кёрбер решил игнорировать вопрос о языках и национальностях. Он настаивал на обсуждении бюджета, однако радикальным членам парламента не было до этого никакого дела. Кёрберу угрожали обструкцией. Тогда он заявил, что без утверждения бюджета на 1902 год парламент утратит свою роль и страна вернется к абсолютизму. Эта угроза напугала парламентариев, и бюджет на первую половину года был утвержден. Чехи согласились подождать со своими требованиями, а Кёрбер выиграл время и занялся переговорами о бюджете с премьером Венгрии Кальманом Селлем[63].

Но теперь уже в венгерском сейме взяли верх аграрники, не желавшие принимать проект соглашения. В течение 1902 года условия переговоров все время менялись, и отношения между премьерами обострились до того, что не раз грозили полным разрывом.

Весной в Триесте на судах австрийского Ллойда началась стачка кочегаров, перешедшая во всеобщую забастовку. Беспорядки удалось усмирить только военной силой, и в этом тирольском городе было введено осадное положение. Еще серьезнее оказалась стачка сельскохозяйственных рабочих в Галиции, перешедшая в политическую форму и показавшая полную деградацию административно-хозяйственного аппарата управления.

Социал-демократы предостерегали Кёрбера от крутых мер, и он вел себя сдержанно.

Поэтому рабочим удалось добиться осуществления многих своих требований.

Благодаря компромиссам министр-президента в 1902 году впервые был получен бюджет, утвержденный парламентом, а не параграфом 14.

Однако в это время истек срок перемирия Кёрбера с чешскими депутатами, они вновь прибегли к обструкции, и для создания бюджета на 1903 год Эрнсту Кёрберу вновь пришлось прибегнуть к 14-му параграфу.

Это развязало ему руки, он созвал чешско-немецкую конференцию и в ходе ее работы попытался достичь компромисса. К январю 1903 года оба правительства, Венгрии и Цислейтании, наконец договорились.

Но провести через парламент результаты конференции не удалось – теперь уже из-за обстановки в Венгрии, которая тоже имела свои сложности с вопросом о языке и отнюдь не была карманной державой Кальмана Селля.

1.7. Австро-венгерские переговоры

Венгры требовали восстановить в венгерской части армии мадьярский язык.

Дело осложнилось тем, что премьер-министр Селль перестал ориентироваться в обстановке и 16 июня 1903 года от бессилия подал в отставку. Новым венгерским премьером стал Куэн-Гедервари[64]. По сложившейся в обоих правительствах традиции он обещал оппозиции большие уступки, но лишь на словах.

Утратив доверие, Гедервари сделал попытку подкупить оппозицию, но, не добившись результата, ушел в отставку. Император отказался идти на уступки венграм в отношении армии и мадьярского языка, и в стране едва не вспыхнула революция.

Началось брожение в армии, что грозило военным переворотом.

Император уговорил Гедервари вернуться, но тот продержался в премьерах лишь месяц и страны не успокоил. Тогда император согласился на введение мадьярского языка в военных судах и школах, на венгерское национальное знамя и на перемещение офицеров-мадьяр в Венгрию.

Только военные команды не были переведены на мадьярский язык.