Магическая феерия. Грани реальности - Марина Андреева

Шерсть на загривке дыбом. Ушки прижались. Бежать! Лапки предательски дрожат от страха. Да и пузико теперь совсем неподъёмное. Но я-таки сверзилась со стола. Больно ушибла попу… входная дверь скрипнула. И повеяло холодом. Каким-то неестественным, потусторонним. Может это и страхи мои, но распластавшись, я тут же заползла под угловой диванчик.

Чьи-то, явно принадлежащие не «Рембо» ноги прошлись вполне уверенно по квартире, проверяя все помещения, и вот уж приближаются к кухне. И тут раздаётся до боли знакомый голос. И дыхание вновь останавливается, и сердце с ритма сбивается, но не от чарующего тембра, а от смысла сказанных слов:

– Я чувствую, ведьма, ты здесь!

И так нехорошо мне вдруг становится. И почему-то понимаю, что ведьма – это я! И что встреча с обладателем глаз цвета стали ничего хорошего мне не сулит… и понимаю, если опустится к полу – увидит меня! А тогда…

Тихо, почти не дыша, задом отползаю всё дальше к спасительному холодильнику. За ним точно не увидят… И вдруг ощущаю тепло. Нет, не как внешний фактор, это-то и ёжику понятно, что радиаторная решётка холодильника очень тёплая. Тепло какое-то магнетическое, разливается внутри. Поднимаю глаза и вижу подвешенный на верхних изгибах той самой решётки странно манящий предмет в форме звезды.

С этой минуты я пропала. Больше не было страха, не было ощущения переедания в отяжелевшем пузике, существовала лишь эта манящая к себе штуковина. Цепляюсь лапками за изгибы радиатора и целеустремлённо ползу вверх. Зачем? Как? Мне всё равно, я вижу только её: звезду!

И стоило лапкой коснуться края амулета, как мир тут же расцветает миллионами фейерверков, тело пронзил неслабый электрический разряд и… мир завертелся, вызвав нестерпимую головную боль.

Глава 3 Гимназия Стихийной магии

Боль ушла, уступив место головокружению и холоду. Открыв глаза, осознаю, что сижу на полу, выложенном камнем, похожим на мрамор со странными зелёными переливающимися прожилками. И, во-первых, я – то теперь действительно я. То есть человек! А во-вторых, абсолютно голая!

– Кхм… уважаемая комиссия, – донёсся откуда-то сбоку поскрипывающий старческий мужской голос. – Прошу не расходиться. У нас здесь, кажется, ещё одна абитуриентка.

Послышалось смущённое покашливание. Приглушённые смешки. Осознав, что я здесь не одна и в таком виде, благо волосы грудь закрыли, а то, что ниже, руками прикрываю насколько могу и смачно краснею, боясь поднять взгляд на присутствующих.

– Девушка, – произнёс всё тот же голос. – Не соблаговолите ли оторваться от созерцания своих без сомнения не лишённых очарования ног и подойти к нам?

– Совсем оборзели, – шушукался кто-то. – На что только не пойдут, лишь бы поступить…

– Прекратите! – шикнул более молодой мужской голос. – Ничего вы не понимаете, у девушки неординарный подход… – и прозвучало это с такой иронией, что я окончательно покраснела.

– М-да… далеко пойдёт, – как-то брезгливо фыркнула какая-то женщина.

И так обидно стало! Ну в чём вот я виновата? У меня же и в мыслях не было в таком виде сюда являться? Я вообще сюда не собиралась! Даже не понимаю, где я… в этот момент перед моим носом появился придерживаемый чьей-то рукой атласный красный кусок ткани, оказавшийся просторной накидкой.

Благодарно кивнув, но так и не проронив ни слова, закуталась и, не поднимая глаз, встала.

– Уже лучше, – проскрипел старикан. – Как ваше имя?

– Княгиньа Екатерина, – автоматически отвечаю, а вокруг тишина воцаряется.

Ну вот и что снова не так? Опять ржать будут? Да, у меня в конце буквы «ьа», и ударение на «и». А когда произносишь, звучит как «княгиня», с несколько смягчённым финальным «я». Не моя вина, что предки отца юмористами оказались и вот такую фамилию записать умудрились. Как советское время пережили – ума не приложу. Но как-то так. Друзья предлагали сменить. С одной стороны, почему бы и нет? А с другой, после почти княгини становиться какой-нибудь Степановой, например, почему-то не хотелось.

– Она ещё и дерзкая самозванка, эта ваша Екатерина… – фыркнула одна из женщин. – К вашему сведенью, милочка, княгиня Екатерина в нашем государстве одна единственная! И это – я!

Последние слова явно были обращены ко мне. И как назло комок в горле застрял от обиды, и сказать в ответ ничего не могу, но зато зыркнула на неё я знатно! С умыслом… и тут же устыдилась содеянного.

Кто ж знал, что моя мысль о том, что эта мышь потная пищит не по теме, возьмёт, да материализуется! В самом прямом смысле этого слова. То есть вот только что возле стола стояла этакая мадмуазелистая мадама в платье в пол, а мгновение спустя то самое платье опадает грудой тряпья, и из его складок выбегает нечто мелкое и возмущённо попискивающее. Но главное – это нечто такое замусленное и противное. Фу!

– Хм… абитуриентка превзошла все ожидания, – ухмыльнулся щуплого вида старикан в длинной алой мантии. – Обойти заклятием защиту леди Екатерины, пожалуй, и я бы не сумел, – добавил он и с интересом уставился на меня.

– Но это нарушение правил гимназии! – тут же взвилась одна из присутствующих дамочек. – Верните всё на свои места и можете забыть о мечте поступить в наше учебное заведение! – с вызовом смотря на меня выпалила женщина.

Возмущение нахлынуло волной. У меня уже так и крутится в голове очередная пакость. Теперь для этой хамки. Но старикашка сбил настрой, выпалив:

– Леди Екатерине не помешало бы попридержать свой язычок, и ей пойдёт на пользу такое временное перевоплощение. И остальным урок будет! Итак, Екатерина, откуда вы к нам прибыли?

– Санкт-Петербург, – уверенная в том, что опять придерутся, честно ответила я.

Вопреки ожиданиям старикан спокойно что-то записал и уточнил:

– Дальнейший ваш адрес?

– Проспект Энгельса, два, тринадцать, – в этот раз решив соврать, произнесла я.

Старикан опять что-то записал, поправил что-то похожее на монокль и, взглянув на меня, произнёс:

– Итак, вы, княгиня Екатерина, прибыли из града Святого Петра, где проживаете по улице Ангельской, дом двести тринадцать. К какой расе относитесь?

Я вылупилась на него и молчу. Ну вот реально не понимаю! То, что он мой и так вымышленный адрес переврал, и бог-то с ним, но к какой расе? На азиатку или негритянку я вроде как не смахиваю, хотя может тут эльфы и прочая сказочная живность в наличии есть? Сосредоточиться мешал премерзкий непрекращающийся мышиный писк под ногами.

– Человек, – чувствуя, что молчание затягивается, неуверенно произношу я и вижу, как уголки рта у старикана начинают подёргиваться в ухмылке.

– Деточка, это гимназия Стихийной магии, и на такой мякине комиссию уж точно не проведёшь, – произносит, и глядя на меня, как-то неестественно быстро вообще для человека, не говоря уж о его преклонном возрасте, выпрастывает из-под стола руку и щёлкает пальцами в моём направлении.

Весь мир завертелся. Я ощутила, что падаю… на ту самую атласную красную ткань. И вновь вижу мохнатые пепельные лапки с белыми шерстяными носочками. И так грустно становится. Я-то радовалась, что пусть и неведомо где, но вновь человеком стала, а тут такое…

– Говорил же, – усмехнулся дедок, – нас не проведёшь, так и записываю: Элурантроп. Можете обратно оборачиваться, Екатерина.

Подозрительно поглядываю на скукожившуюся и тихонечко так, задним ходом отползающую от меня мышь. Но та обратно в человека обращаться судя по всему не спешит. Или не может? Смотрю на старикана, он на меня. И явно чего-то ждёт… блин… то есть это он мне сказал? Ну и как это сделать?

– А ведь оборотная сторона совсем ещё крохотная, – уже без иронии подал голос более молодой из присутствующих мужчин. – Оборотень был неинициированный, и скорее всего понятия не имеет, как перевоплотиться обратно.

Старикан встал со своего места. Подошёл. Проигнорировал возмущённый писк продолжающей отползать от меня мыши и взял меня на руки.

– Действительно кроха, – осматривая своими неестественно прозрачными глазами, констатировал очевидное он. – Екатерина, просто вызовите в себе желание вновь обрести человеческий облик, – пояснил старик и аккуратно поставил на пол.

Ага! Так вот просто? Хочу вновь стать собой!.. Ничего не меняется. Хочу стать человеком! Опять ничего. Хочу-у-у-у!!! Ничего…

От бессилия захотелось плакать. Вот и опять я застряла в этой пусть и милой, но пушистой шкурке. И вдруг всё моё существо всклокотало от гнева: не буду такой! Я человек! И… вот вновь я на полу сижу. И вновь голая! Старикан заботливо протягивает мне поднятую с пола накидку. И участливо так спрашивает:

– Деточка, ничего плохого в том, что ты Элурантроп, нет. Ответь. Только честно: перед переносом сюда ты впервые прошла обращение?