Южная звезда - Жюль Верн

— Хотите я расскажу вам, что они сделали мне лично? — продолжал Якоб Вандергарт, оживляясь. — Выслушайте меня и скажите, прав ли я.

Сиприен с удовольствием согласился на это предложение, и старик продолжал:

— Я родился в тысяча восемьсот шестом году в Амстердаме, во время путешествия, которое мои родители туда совершили. Впоследствии я снова туда возвратился, чтобы научиться моему ремеслу; но все дни моего детства протекли в Кейптауне, куда мои родители эмигрировали пятьдесят лет тому назад. Мы были по происхождению голландцы и очень этим гордились. В это время Великобритания завладела колонией… временно… так говорили они тогда. Но Джон Буль не выпускает никогда того, что раз попало к нему в руки, и в тысяча восемьсот пятнадцатом году нам было торжественно объявлено, что мы подданные Соединенного королевства и что Европа по этому поводу собралась на конгресс. Спрашивается, для чего было Европе вмешиваться в дела африканских провинций? Мы стали английскими подданными, но мы вовсе не желали быть ими, господин Мере! Рассудив тогда, что в Африке пока еще найдется довольно много места для нас, мы вышли из колоний и углубились в совершенно дикую страну, к северу, чтобы найти в ней для себя место, принадлежащее нам, и только нам одним. Нас прозвали тогда бурами, то есть крестьянами, или вутрекерами, или пионерами. Не успели мы обработать новую территорию и воссоздать с помощью тяжелого труда независимое существование, как английское правительство объявило и эту территорию своей собственностью все под тем же предлогом, что мы английские подданные. Тогда мы массами эмигрировали в пустыню, увозя с собой повозки, запряженные быками, мебель, домашний скарб и семена. Это было в тысяча восемьсот тридцать третьем году. В это время колония Наталь опустела почти совершенно, так как кровожадный завоеватель по имени Чака, по происхождению негр из племени зулусов, истребил более миллиона человеческих жизней в промежутке с тысяча восемьсот двенадцатого по тысяча восемьсот двадцать восьмой год. Его преемник Дингаан продолжал царствовать там посредством террора. Этот король-дикарь и разрешил нам поселиться в местности, на которой стоят теперь города Дурбан и Порт-Наталь. Но разрешение это было дано коварным королем с затаенной целью напасть на нас с тыла. А потому все мы вооружились, и только после сотни кровавых битв, в которых принимали участие наши женщины и дети, нам удалось упрочить за собой землю, пропитанную нашей кровью и потом. Не успели мы одержать победу над черным тираном и уничтожить его могущество, как губернатор Кейптауна уже послал британский военный отряд с приказанием занять натальскую территорию от имени ее величества королевы Английской. Мы, как видите, продолжали оставаться английскими подданными. Это событие случилось в тысяча восемьсот сорок втором году. Другие эмигранты из наших соотечественников точно таким же путем завладели Трансваалем и свергли тирана Мозелекаце на реке Оранжевой. И у них также была отнята их новая отчизна, которую они приобрели путем стольких страданий. Я о подробностях этого дела говорить не буду. Скажу только, что борьба эта тянулась двадцать лет. Мы уходили все дальше и дальше, а Британия простирала за нами свою алчную руку и смотрела на нас как на рабов, которые принадлежали ей, несмотря на то, что мы покинули их землю. Наконец после долгой кровавой борьбы нам удалось стать независимыми в свободной республике Оранжевой реки. Подписанная королевой Викторией восьмого апреля тысяча восемьсот пятьдесят четвертого года прокламация давала нам право на свободное владение нашими землями и на управление ими. Мы основали республику, и наш штат мог бы служить образцом для многих наций, считающих себя цивилизованнее маленького штата Южной Африки. Грикаланд также принадлежал к нему. Тогда-то я водворился в этом домике, где мы с вами сидим в настоящее время; я сделался фермером и жил с женой и двумя детьми. Я устроил ограду для скотины на том самом месте, где вы разрабатываете землю и ищете алмазы. Десять лет спустя пришел сюда Джон Уоткинс. Он построил тогда свою первую хижину. В то время мы не знали даже о существовании алмазных россыпей в этой местности; что до меня, то я в течение последних тридцати лет так мало имел случаев заниматься своим ремеслом, что даже почти забыл о том, что на свете существуют драгоценные камни. Вдруг, приблизительно в тысяча восемьсот шестьдесят седьмом году, распространился слух, что наша земля содержит алмазы. Один бур с берегов Гарта нашел алмазы в стенах своего дома, и английское правительство, верное своей системе присвоения чужой собственности, пренебрегло всеми прокламациями и объявило, что Грикаланд принадлежит ему. Напрасны были протесты нашей республики. Напрасно мы просили обратиться к посредничеству других держав. Англия отказалась от всякого посредничества и заняла нашу территорию. Мы стали надеяться, что хоть права наши как частных лиц будут уважаться. Я, например, оставшись бездетным вдовцом благодаря свирепствовавшей в тысяча восемьсот семидесятом году эпидемии, не находил в себе достаточно мужества создать новый домашний очаг, уже шестой или седьмой в моей жизни, а потому остался в Грикаланде и был почти единственным человеком, на которого не имела влияния алмазная горячка, овладевшая тогда решительно всеми; я продолжал заниматься своим огородом, как если бы алмазные россыпи и не существовали вовсе так близко от меня. И представьте себе мое удивление, когда я однажды увидел, что изгородь моя, за которой помещался скот, была ночью отнесена на триста метров в поле дальше от того места, где она была вначале, и на месте ее Джон Уоткинс с помощью сотни кафров сделал другую, которая служила продолжением его собственной и отгораживала красноватую песчаную землю, бывшую его собственностью. Я пригрозил этому грабителю, что пожалуюсь на него. Он только рассмеялся мне в ответ… и сказал, что я могу жаловаться сколько угодно, он ровно ничего против этого не имеет. Через три дня загадка разрешилась. Та часть земли, которая принадлежала мне, заключала в себе алмазные россыпи. Убедившись в этом, Джон Уоткинс поспешил перенести на другое место мою изгородь, после чего бросился в Кимберли с официальным заявлением, что россыпи найдены на его земле. Я жаловался… но знаете ли вы, господин Мере, что значит вести тяжбу в английских владениях? В один год я лишился всех быков, всех лошадей, всех овец!.. Я все продал, не исключая мебели, только для того, чтобы накормить этих пиявок в образе человеческом, известных под именем солиситоров, атторнеев, шерифов и судебных приставов. Одним словом, после целого ряда хлопот, ожиданий, обманутых надежд, беспокойств тяжбу я проиграл и разорился. Притязания мои на эту землю были признаны бездоказательными, и право собственности на нее было утверждено за Джоном Уоткинсом. Но словно для того, чтобы позорное пятно, наложенное на английскую юстицию этим незаконным судебным решением, не изгладилось со временем в общественном мнении, россыпи продолжали называться моим именем; они зовутся, как вам известно, Вандергартовыми.