Ответственность за посягательства на безопасность жизни или здоровья потребителей - Александр Агафонов

В ряде стран применяются и иные способы правовой защиты. Так, в США, в отличие от нашей страны, нет единого закона по защите потребительских прав, но способов для этого американское законодательство предоставляет достаточно[56].

Так, по данным российской прессы, в 1998 г. Комиссия по безопасности изделий зарегистрировала 22 тыс. травм во время пользования некачественными бытовыми приборами, приведших к смертельному исходу. Был детально изучен каждый случай. Кроме того, в комиссию поступает информация из 100 больниц, с которыми заключен специальный договор. Всего же в 1998 г., по данным этой комиссии, травмы такого рода получили 29 млн американцев. В результате 273 наименования опасных изделий были сняты с производства.

Все пищевые продукты (кроме мяса и птицы), а также лекарства и косметика, контролируются Министерством здравоохранения и социально-общественных услуг, точнее его специальным управлением. Результаты проверок публикуются в журнале для потребителей FDA Consumez.

Интересы покупателей отстаивает и Федеральная торговая комиссия, которая следит, как выполняются антимонопольные законы, как государственное регулирование влияет на конкуренцию, расследует случаи обманных или недобросовестных приемов в торговле. В комиссию еженедельно поступает до 7 тыс. звонков и писем.

Кроме государственных органов потребителей защищают и «сторожевые собаки» – так называют в США общественные потребительские организации, их сейчас более 260. Например, одна из самых мощных организаций – Союз потребителей США – издает самый известный в мире журнал для потребителей Consumez Reports, выходящий 5-миллионным тиражом, в котором публикует результаты сравнительных испытаний различных товаров. Причем товары испытываются в 50 собственных лабораториях, и при этом строго сохраняется независимость экспертизы от производящих фирм.

На страже потребительских прав конкретных граждан стоит и отлаженная судебная система, а в прокуратурах штатов даже есть специальные отделы. В штате Мэриленд, например, аналогичный отдел прокуратуры рассматривает в год до 10 тыс. жалоб, в штате Орегон – 14 тыс.

По американским законам прокуроры обладают большими правами. Так, за нарушение прав потребителей они могут заморозить счета фирм, оштрафовать (в разных штатах штрафы разные, но весьма внушительные: в Орегоне – до 25 тыс. долл., в Айове – до 40 тыс., а если потерпевший старше 65 лет, штраф увеличивается до 100 тыс. долл.). Если нарушения носят массовый характер, прокуратура может наказать фирму, предложив ей вернуть незаконно полученные средства в специальный фонд компенсации ущерба потребителям. Возможно, именно потому что в США такая жесткая система, дело до судебного заседания доходит не всегда. В большинстве случаев фирма предпочитает пойти с обиженным потребителем на мировое соглашение. Тем не менее, по оценкам специалистов, до 20 % фирм, действующих на американском потребительском рынке, склонны обманывать своих потенциальных покупателей и клиентов[57].

Подобная ситуация на потребительском рынке типична, к сожалению, не только для стран американского континента, Западной и Восточной Европы, теперь она стала типична и для стран СНГ.

§ 2. Современное состояние уголовного законодательства стран СНГ и Балтии об ответственности за посягательства на безопасность жизни или здоровья потребителей

До распада Союза ССР на территории всех союзных республик, ставших впоследствии суверенными государствами, действовала единая правовая система, что наиболее ярко проявлялось в уголовном законодательстве. Практически все нормы, изложенные в уголовных кодексах всех советских республик, принятых в начале 70-х годов прошлого столетия, были фактически идентичны, причем не только по содержанию, но и по форме.

Так, законодатели всех республик бывшего Советского Союза помещали норму, предусматривающую уголовную ответственность за фальсификацию товарной продукции, в главу «Хозяйственные преступления». Анализируя структуру уголовного законодательства советских республик, можно сделать только один вывод: основным объектом этих преступлений признавались экономические интересы государства и личности. Права личности на жизнь и здоровье обусловливались в качестве дополнительного объекта.

Составы всех этих преступлений являлись материальными, т. е. виновное лицо привлекалось к уголовной ответственности лишь в случае наступления указанных в диспозициях статей общественно опасных последствий в виде материального ущерба; наступление вреда здоровью потребителя рассматривалось только в качестве квалифицирующего признака соответствующего состава преступления. Субъектом настоящего преступления все без исключения советские законодатели признавали физическое лицо, которому в законном порядке разрешено было заниматься определенного рода деятельностью в области экономики.

Квалифицирующие и особо квалифицирующие признаки статей республиканских УК, в которых предусматривалась ответственность за подобного рода деяния, также в основном совпадали.

Однако после распада СССР и образования на его территории республик СНГ нарушилась и единая правовая система этих стран. Ряд их воспользовались вновь приобретенным правом и систему своего законодательства стали строить, используя опыт демократического развития правовых систем западных стран, где в качестве основного объекта правовой защиты признаны права и свободы человека. Первой на этот путь вступила Россия, за ней последовал Казахстан. Так, в ст. 269 УК Республики Казахстан практически полностью воспроизведена норма, нашедшая свое отражение в ст. 238 УК РФ 1996 г.[58] Даже их названия фактически совпадали: ст. 269 УК РК «Выпуск или продажа товаров, выполнение работ либо оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности» и ст. 238 (в ред. от 09.06.99 г.) УК РФ «Выпуск или продажа товаров, выполнение работ либо оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности». Таким образом, законодатели Казахстана и России одинаково оценивают общественную опасность подобных преступных деяний, на что указывает совпадение родового и видового объектов данного правонарушения. Что касается диспозиций указанных статей в УК РФ, УК Казахстана, то они сконструированы практически идентично, хотя санкции имеют некоторые различия.

Так, законодатель Казахстана предполагает наказывать за данное деяние ограничением свободы на срок до трех лет, тогда как российский законодатель наказывает за это деяние ограничением свободы на срок до двух лет. Однако первый за указанное деяние предлагает использовать такой дополнительный вид наказания, как «лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет». Подобного вида наказания санкция уголовного закона России не содержит.

Квалифицирующие признаки составов анализируемых преступлений, указанных как в российском, так и в казахском уголовном законодательстве, фактически аналогичны, за исключением, пожалуй, более точной конкретизации возраста потерпевшего, указанного в п. «а» ч. 2 ст. 238 УК РФ – дети в возрасте до 6 лет. Казахский законодатель использует более общее определение возраста потерпевшего – «малолетние», таковыми признаются в теории уголовного права дети в возрасте до 14 лет. В последующем позицию Казахстана и России поддержали и иные государства СНГ, в том числе и Средней Азии[59].

Однако ряд государств СНГ остались верны традициям советской правовой системы, где прерогативой в объекте правовой защиты признаются интересы государства или общества. Таковыми являются уголовное законодательство Азербайджана, Беларуси, Молдовы, Узбекистана, Украины[60], где эти нормы находят свое место в главах, предусматривающих ответственность за преступления в сфере экономики.

Приоритет уголовно-правовой защиты в данном случае отдается интересам государства, а не личности, что явно противоречит принципам демократического развития общества, где примат отдается правам и свободам личности как основной социальной ценности.

Составы всех этих преступлений, изложенных в национальных уголовных законодательствах СНГ, как правило, имеют квалифицирующие признаки, только в ст. 149 УК республики Беларусь они полностью отсутствуют.

Объективная сторона этих преступлений предполагает наступление определенных, указанных в диспозиции статей конкретных общественно опасных последствий в виде как материального ущерба, так и определенного вреда здоровью человека.

Все национальные законодатели стран СНГ, рассматривая составы этого преступления, указывают на умышленную форму вины. Кроме того, все они предусматривают наличие специального субъекта, т. е. лица, которому в законном порядке разрешено заниматься определенного рода хозяйственной деятельность.