Последние записи - Николай Либан

Но я, к сожалению, бессилен это сделать, потому что я отделен другой жизнью, другими годами. Эта часть его бытия мне неизвестна. А такие люди, как Фохт Ульрих Рихардович, его любимый ученик, кстати говоря, очень талантливый человек; Поспелов Геннадий Николаевич, тоже его ученик, менее талантливый; Цейтлин, его ученик, — они ничего не написали о своем учителе. А ведь они ему очень многим обязаны. В смысле школы, понимания предмета, понимания науки — они всецело обязаны ему. Как будет восполнена эта брешь, я не знаю, но мне кажется, она должна быть восполнена. После смерти Переверзева его дети опубликовали собрание сочинений его произведений[1]. Туда входят работы о Гоголе, книга, которая называется «Творчество Гоголя», книга, которая называется «Творчество Достоевского». И очень хорошая и интересная работа о Гончарове. А ведь помимо этого у него еще есть много неопубликованного, и никто к этому не прикасался. Дети опубликовали по известной причине. Они, конечно, не хотели, чтобы память об их отце исчезла.

Сегодня мне предстоит говорить на тему Переверзев о Гоголе. Это очень интересная тема. Но очень сложная и большая. Во-первых, что интересно? Внимательно вслушайтесь в то, что я сейчас буду говорить. Переверзев представляет себе историю литературы как явление демократическое. Главным писателем этого демократического направления был Гоголь, который пришел на смену аристократизма, изысканности Пушкина. И Переверзев очень хорошо подбирает материал, характеризующий русскую литературу периода Гоголя, указывает, что это есть один из основных периодов русской литературы. Никто до Переверзева о Гоголе так не писал. О нем писали по-разному, но никто не писал о Гоголе как о явлении эпохальном Ведь интересно: книги о Гоголе у Переверзева не закончены, как не закончено само изучение Гоголя Переверзевым. Первый том «Мертвых душ» замечателен, второй том куда слабее, а третий том вообще не вышел. Объяснение этому дал только Валерьян Федорович. Это объяснение лежит в природе самого гоголевского творчества. Трагедия Гоголя была лучше всего раскрыта Переверзевым. Во втором томе мы не видим выхода. Первый том замечательный. А второй? С чем остались люди? С тем, что бричка Чичикова уехала, в то время когда хоронили прокурора. Да, здесь талант Гоголя оказался недостаточно великим, чтобы показать, что случилось с Россией. В это время он, конечно, пишет «Выбранные места из переписки с друзьями»; различная переписка, вспомогательные материалы — все, что не входит в художественную литературу, но так или иначе проливает свет на те трагические явления, которые переживает Россия и которые так убедительно раскрыл Гоголь, и так убедительно охарактеризовал Валерьян Переверзев.

Вот эту сторону жизни литературы и надо охарактеризовать, и раскрыть, и показать. А хватит ли у нас на это сил или нет? Вот на этот вопрос я ответить боюсь. Почему боюсь? Потому что знаю, что не хватит. Знаю, что творчество Гоголя есть не что иное, как обрыв. Не у Гончарова был обрыв, там, с Райским. Нет, обрыв был здесь. Нельзя было объяснить, что происходит, куда идет Россия, можно было только поэтически изобразить тройку. «Куда ты мчишься? | Помните это место? Тройка (это Россия), куда мчишься? «Все, что ни есть в тебе, обратило на меня полные ожидания очи». А ответа нет. Потому что его нет в русской жизни.

Сегодня я буду говорить об исследователе, который нас интересует. Переверзев не написал историю литературы. Он только сделал два огромных раздела — литература гоголевского периода, литература периода Достоевского. Ясно, что между этими двумя крупнейшими явлениями было что-то третье. Об этом третьем, может быть, я и скажу, если хватит времени и сил. Но пока речь идет только о первом периоде, т. е. литературе, которая связана с именем Гоголя.

Гоголь I это целый пласт русской жизни, русской культуры. Все, что до Гоголя, — это Пушкин, самый крупный, самый большой, самый, если угодно, интеллектуальный и эмоциональный писатель России. Но после Пушкина место в истории литературы, твердое место, занимает Гоголь. Недаром о нем говорили: «Этот хохол нас всех перепишет». Он их действительно всех переписал, то есть написал больше, чем все остальные — и не только по качеству, но и по количеству.

А о чем он писал? Он писал о России. И сейчас я должен сделать несколько отступлений и сказать, что же такое Россия чисто внешне. Это сословное государство. Понятно? Каждое сословие — своего рода замкнутый мирок. В этом мирке есть свои руководители, свои предводители, свои главные, второстепенные деятели. Но это очень строго организованная система. Какие сословия? Дворянское, господствующее, безусловно, во всех областях — науке, культуре, искусстве. Крестьянское сословие как антипод дворянской культуры. Мещанское. Вот это то сословие, которое ни к какому не принадлежит и в то же время является очень большим балластом русской жизни на протяжении всей ее истории. Ну и, конечно, духовное сословие. А почему так важны эти сословия? Потому что они являются частью государства, и самой существенной частью. Каждое из этих сословий считает себя первым, и это не фраза, нет. То, что дворяне считают себя первым сословием, это вполне естественно: им принадлежит власть, им принадлежит право, им, наконец, принадлежит экономика, богатства земли, леса, воды — это их собственность. Недаром ведь существовало Министерство дворцового ведомства, т. е. для того чтобы это имущество не расхитилось, не исчезло, существовало целое министерство, которое занималось хранением и распределением этих огромных ценностей. И сейчас, когда идешь по Пречистенке встречаешь дома, которые принадлежали Министерству дворцового управления. Там свой штат, свои должности И своя иерархия. Откуда-то надо было награждать людей за их подвиги. Откуда брать средства для наград? А награждали чем? Не только чинами, награды чинами, как тогда, так и сейчас, считали совершенно одинаково — украшение, и только. А настоящая награда — это не только чин, а то, что связано с этим чином, т. е. земля, крепостные души. У графа Бобринского (это граф, конечно, липовый, это один из незаконных детей Екатерины II) владения — это целое государство: свои фабрики, свои заводы, свои мельницы. Никто не мог управиться с этим хозяйством. Нужно было пригласить А.Т. Болотова, который был образцовый хозяин, чтобы он мог наладить коммерческую, хозяйственную жизнь в этом владении.

Но помимо вот этой экономической силы, должна еще быть интеллектуальная сила, т. е. образование. Это очень интересно. Целое сословие, духовное, должно было заниматься образованностью. Вы представляете, что это такое? Целое сословие, т. е. часть России, занимается тем, что образовывается. А ведь все это делалось как? Добро- вольно-принудительно. Есть священник, у него дети. 10- 12–15 человек. Противозачаточных средств тогда не знали. Куда девать их, армию всю? Для них существуют учебные заведения: школа, начальная школа, бурса, за ней идет семинария, а за семинарией — по способностям. Есть способности — из семинарии попадешь в Академию. Нет способностей — что делать, останешься простым попом, или дьяконом, или дьячком — еще хуже. А на что жить? Содержание-то грошовое, значит, надо жить на доброхотство — что даст приход, что дадут богомольцы. Семинария кормит, одевает, обувает, там все казенное, только учись, Ваня. Ваня учится. Но все люди грешные: учиться хорошо, а лениться еще лучше. Отсюда семинарский отсев. А куда его девать? Певцы, чтецы — их куда-то надо устроить. Если ничего не получается — один путь. Лоб забрить, в армию, там научат.