Адвокат мёртвых - Олеся Шалюкова

— Что-то подобное я слышал… Кажется, кажется. Как же это звучало.

Глядя в чёрное окно дребезжащего трамвая, Аня неожиданно тихо напела:

Кинусь я в омут глубокий,Память желая проклясть,Чтоб твои синие очиМне не мешали дышать.… На утро прибы´ли сваты´Только нигде девы нетК вечёру нашли у воды,И жизни погас её свет.Без памяти и без любвиИдёт она к алтарю.И клятву она на кровиПриносит другому свою.

Смерть довольно кивнула, разве что свой взгляд на Ане задержала, будто не веря чему-то и снова заговорила.

— Всё верно. Именно так. Девицы глупые неразумные кидались в омут, отдавая ему свою память. Обратно возвращались, но долго не жили. Умирали быстро.

— Почему? — спросил Кирилл.

— Омут памяти отравляет людей, он для живых не предназначен, — старуха перевела взгляд на свои неожиданно молодые руки, без следа старческих морщин. — Омут нужен мёртвым, милок. Они входят в его воды, делают несколько глотков и оставляют в омуте свою память. Только так они могут пересечь порог смерти. После того, как их судьба решена, они делают снова несколько глотков из омута, и память возвращается. Только теперь она лишена даже тени эмоций.

— Зачем это надо? — спросил Кирилл, а затем по наитию сам же и догадался о правильном ответе. — Чтобы души не навредили себе, пытаясь вернуться в мир живых.

— Правильно, милок. Правильно. Душа за девять дней не всегда успевает понять, что её земная жизнь подошла к концу. И обратно рвётся. А мир живых не терпит мёртвых. И душа может не только себе навредить, но и раствориться, и стать призраком, и живых убить. Грех на себя несмываемый повесить. Поэтому этот омут памяти и нужен был. А потом уже другие узнали, что в омуте память всех мёртвых собирается. И всегда её можно изучить потом. Для этого другому мёртвому надо ступить в его воды.

— Аня? — повернулся Кирилл к девушке.

Она кивнул, не отрывая взгляда от пола и носков своих кроссовок.

— Да. Мы посмотрим память других, чтобы найти… всю цепочку. И займёт это… — Аня замолчала, съёжилась и придвинулась вплотную к Кириллу. Инстинктивно обняв ее за плечи, мужчина поднял голову и вздрогнул. Старуха Смерть придвинулась близко-близко, изучая девушку под рукой Кирилла внимательным взглядом. Потом усмехнулась и встала, подняв на руки странный кулёк, с которым вошла в трамвай.

— Пойду я, милок. Моя остановка уже. А ты, смотри. Ходи, да по сторонам посматривай. Ты чудак-человек. Не хотелось бы, чтобы ты по глупости ко мне на встречу отправился. А она, — узловатый палец уткнулся практически к самому носу Ани. — Мёртвая. Запомни это! Мёртвая!

Тихо стучали колеса, трамвай покачиваясь на ходу ехал к своей цели. А в голове у Кирилла вертелось, как в испорченном магнитофоне. Мёртвая. Мёртвая. Мёртвая.

…Чуть слышно плескалась о берег вода.

Над головой было тёмное небо. Изломанные ветви плакучих ив низко-низко опускались к омуту. И казалось, что вот-вот из переплетений ветвей донесётся тягучий низкий вой. Картинка соответствовала. И рожок месяца, запутавшийся в ветвях, и стелящийся у корней ив туман. И даже вода, чуть заметно дрожащая. Степной ковыль мерно покачивался, и белоснежное поле его макушек то низко пригибалось к земле, то снова выпрямлялось, словно стремилось к небу. Мир вокруг был тихим. Ни один звук не нарушал его мертвенного покоя. Даже когда под ногой Кирилла переломилась веточка, треска вокруг не раздалось.

А чтобы дозваться до Ани пришлось кричать во все горло, переборов смущение и представив себя фанатом на футбольном поле:

— Здесь всегда так тихо?!

Повернув голову и не сбавляя шага, девушка кивнула. Шагнула ближе, практически вплотную к Кириллу.

— Это место мёртвое. Здесь не поют птицы. Здесь не живут рыбы. Не цветут цветы. Здесь есть только мрак. Только холод и эта тишина. Ковыль, ивы, да омут. И даже голоса мёртвых начиная звучать, затиха…

На глазах Кирилла губы девушки шевелились, но ни слова не раздавалось вокруг. Власть мира мёртвых… По спине пробежали мурашки, раскатились ледяным горохом вдоль позвоночника, насыпались в ботинки. И каждый следующий шаг неожиданно сделать было все труднее и труднее.

Аня же шла вперёд легко, казалось, что подтолкни её, и она взлетит, а к ногам Кирилла как гири привязали. Мертво. Пусто. Холодно. И в какой-то момент мужчина остановился, не в силах сделать больше ни шага. Он крикнул вслед Ане, раз, второй, но девушка даже не обернулась, не сбилась с шага.

Она шла легко, все удаляясь и удаляясь. К омуту она подошла минуты через три, став маленькой фигуркой, присела около чёрной воды и опустила туда ладони.

— Живым на том берегу делать нечего, — шелестящий голос с электронно-тянущими нотками зазвучал сразу в голове Кирилла.

Мужчина повернулся быстрее, чем сам от себя ожидал. Пошарил взглядом вокруг и не сразу, но нашёл говорящего. Удобно устроившись на ветке спиной, уперев одну ногу в ствол, а другую свесив, дремал Адвокат мёртвых. Лицо его было закрыто газетой, обе руки скрещены на груди, но вся его поза дышала довольством и спокойствием.

— Ты!

— Не кричи, — поморщился адвокат. — Мне от высоких нот сразу исчезнуть хочется, а так, пока она ходит, я тебе компанию составлю.

— Скорее наоборот, тебе скучно стало, и ты с моей помощью решил свою скуку разогнать немного!

— И это тоже отчасти верно. Плохо, человек, быть таким догадливым.

— Другие пока не жаловались, — огрызнулся Кирилл. Адвокат ему не нравился. Он был весь из себя противоречивый, лоскутный. Словно состоял из десятков тысяч людей и в каждый следующий миг открывался все с новой и новой стороны. А ещё Адвоката он боялся. Сам не мог объяснить природы своего страха, просто ощущал его чуждость, как собака ощущает волка.

— У тебя очень красочные эмоции, человек.

Человеческий глаз не мог уловить движения. Кирилл моргнул, а Адвокат уже стоял напротив него, снизу вверх разглядывая. Скрестив на груди руки, то и дело сдувая с глаз длинную чёлку.

Смотреть в эти глаза не было никакой возможности, и взгляд мужчины прикипел к экстремальному маникюру Адвоката. Черные длинные когти немного закруглялись, и каждый кончик был «украшен» маленькими бубенчиками.

— Не называй меня человеком. У меня есть имя.

— Тебе жить надоело? — усмехнулся Адвокат. — Ты ещё пока живой, человек. А если я буду называть тебя по имени, очень быстро перейдёшь в царство мёртвых. А тебе пока туда не стоит. Не так ли, человек?