Смертельный вояж - Сергей Майдуков

— Не нравится? — Заметив, как пленницу передернуло, Парс расхохотался, словно отпустил удачную шутку. — Ничего, привыкай к новой жизни.

Он толкнул Риту внутрь. После яркого солнечного света ее глаза не сразу привыкли к полумраку, но постепенно она смогла рассмотреть, что в конце комнаты за станком сидит женщина. Подойдя ближе, Рита увидела, что та занимается выделкой шкур, снимая с них мездру. Женщина подняла на гостью равнодушный взгляд и тут же снова принялась за работу. Дверь в склад, скрипнув на прощание, захлопнулась. Как крышка западни. Или гроба.

— Новенькая? — безразличным тоном поинтересовалась женщина. — Что ж, проходи, устраивайся. Хотя не думаю, что ты ко мне надолго. У меня гости не задерживаются.

— Вы о чем? — Рита заметила, что руки женщины покрыты странными шрамами. — К вам часто кого-то присылают?

— Не очень, — пожала плечами женщина. — Но я всем рада. Все веселее, чем одной за станком сидеть. Одно жаль: не успеешь к новенькой привыкнуть, как пора прощаться.

Рита почувствовала леденящий кровь ужас.

— И куда потом деваются новенькие? — Опасаясь, что может закружиться голова, Рита опустилась на свободный табурет. — Не отпускают же их?

Услышав эти слова, женщина громко рассмеялась. Потом вытерла слезы, выступившие на глазах, и поинтересовалась:

— Ты еще не видела наших питомцев?

— Кого вы имеете в виду?

— Открой ту дверь и познакомься. — Женщина нервно хихикнула. — Дай бог, чтобы тебе не довелось узнать их слишком близко.

— Их?

— Иди-иди, сама увидишь.

Встав с табурета, Рита осторожно направилась туда, куда указала женщина. Она не могла понять почему, но ноги вдруг так ослабели, что буквально подгибались. Открыв дверь в соседнюю комнату, Рита замерла: там стояло множество клеток с темными пушистыми зверьками, уставившимися на нее глазами-бусинками. Некоторые зашипели, открывая красные пасти, усеянные острыми белыми зубами. Другие вытянули шеи, сделавшись похожими на жутких мохнатых змей. Один зверек бросился на железную сетку, пытаясь перегрызть ее.

Рита попятилась. «Норки… — мелькнуло в ее мозгу. — Будущие шубы… Никогда не надену норковую шубу, ни за что!»

Вонь в комнате стояла невыносимая, даже глаза слезились. Кривясь и дрожа от отвращения, Рита закрыла дверь и вернулась к женщине.

— Почему вы велели мне посмотреть на них?

— А ты разве не знаешь, чем питаются эти милые зверьки? — Женщина повернулась, и Рита заметила, что вся левая половина ее лица покрыта теми же страшными шрамами, что и руки. — Ты не слышала, что норки — хищники? И если их достаточно долго не кормить, то они способны сожрать человека целиком. Особенно нежную девушку.

— Зачем вы меня пугаете? — Рита вздрогнула. — Это они велели вам застращать меня, чтобы я не пыталась бежать?

— Милая моя… — Женщина прервала свое занятие и внимательно посмотрела на Риту. — Разве я в том положении, чтобы врать? Ты видишь мое лицо? — Она встала под лампу, давая возможность хорошенько рассмотреть себя. — А руки? — Она протянула к Рите израненные руки. — Я чудом выжила. И готова жить как живу, лишь бы больше не почувствовать, как острые зубы этих тварей грызут меня заживо.

— Вы говорили, — начала Рита, запинаясь, — что до меня к вам приводили и других девушек. Где они? Куда подевались?

— Ты уже знаешь ответ. — Женщина покосилась на дверь с клетками. — Их здесь больше нет, этих несчастных. Даже не хочу говорить, во что они превратились. Может, тебе повезет больше.

— Но ведь норки не такие уж и большие… — Рита с надеждой посмотрела на женщину. — Как они могут загрызть человека?

— Девочка, допустим, ты свернешь шею одной или двум, а их на ферме около полутысячи. Представляешь, что будет, когда сотня норок набросится на тебя? Ты просто потеряешь сознание от боли или истечешь кровью.

— Но ведь вы спаслись! — Голос Риты дрожал от слез и отчаяния. — Как вам это удалось?

— Просто я была первой жертвой. Так сказать, подопытным кроликом. — Женщина провела рукой по шрамам на лице. — Тогда эта чертова семейка еще не знала, сколько нужно норок, чтобы убить человека. — Она снова принялась за чистку шкурки. — Но теперь у них этот процесс налажен, а меня они держат для устрашения. Им нравится, что девушки начинают бояться задолго до казни.

— Боже… — прошептала Рита. — Господи, помоги мне!

Почему-то в самые страшные и сложные моменты жизни даже атеисты обращаются к Богу. Особенно если спасти может только чудо. Как будто чувствуют, что есть некто или нечто, способное отвести беду. Но, когда чудо происходит и неведомые силы вытаскивают человека из пропасти, он очень скоро забывает, что просил помощи у Создателя. Ему начинает казаться, что он всего добился сам, своим умом и своими руками. Волшебство исчезает, остается физика, химия, геометрия. И так до следующей беды. Похоже, Бог специально подбрасывает нам трудности, чтобы мы хотя бы изредка вспоминали о Его существовании…

Эти мысли, не вполне оформившиеся и довольно бессвязные, вихрем пронеслись в Ритиной голове, и, как бы давая понять Всевышнему, что не окажется неблагодарной, она повторила:

— Помоги, Господи, помоги!

Женщина равнодушно взглянула на нее, не переставая орудовать скребком. Она явно не верила в молитвы. Бог был сам по себе, а она сама по себе — в нескольких метрах от клеток, набитых грациозными хищниками. Когда-то она тоже пробовала молиться. Теперь просто работала и старалась ни о чем не думать. Так было проще жить. Если, конечно, считать это жизнью.

Глава 4

В последнее время Володя часто заскакивал на обед к матери. Ему, избалованному женской заботой, приходилось без жены несладко. И вообще, в одиночестве сложнее переживать беду. А беда случилась. Жена Володи, Рита, исчезла несколько месяцев назад, отчего жизнь его стала пустой и тоскливой. К тому же еще недавно успешный бизнес лопнул, как мыльный пузырь. Преуспевающий бизнесмен Владимир Соколов превратился в банкрота. Одним словом, все пошло прахом. Нынешнему Володе Соколову даже не хотелось смотреть на свое отражение в зеркале, так он был противен себе. Сегодня он, как обычно, не находил места в пустой квартире, поэтому, не закончив уборку, поехал к матери.

На деревянном столе в большой эмалированной миске исходили паром блестящие от масла пельмени. Рядом стояли тарелка с нарезанными солеными огурчиками и густой томатный сок в графине.

Мать, Раиса Захаровна, сдержанно улыбаясь, наблюдала, с какой жадностью сын уминает угощение. Подбородок она подперла ладонью, потому что в телесериалах многоопытные женщины именно так смотрели на своих обедающих мужей и сыновей. Раиса Захаровна с удовлетворением отметила, что, несмотря на душевный упадок, аппетит у Володи не пострадал. Один за другим он накалывал пельмени на вилку и, макнув в блюдце с уксусом, отправлял в рот. Его челюсти работали так быстро, что, казалось, пельмени сами собой исчезают с тарелки.

— Володя, — с укоризной сказала мать, — не спеши. Что ты, как гусь, глотаешь? Это вредно для желудка.

— Ну и пусть, — ответил он с набитым ртом. — Пусть болит желудок, чтобы не думать об остальном.

— Володенька, так нельзя. Не будет здоровья, не будет ничего.

— Знаю, знаю… — Володя хлебнул из стакана томатного сока. — Здоровье ни за какие деньги не купишь. — Он отодвинул тарелку с парочкой пельменей. — Спасибо, мамуля. Как всегда, очень вкусно.

— На здоровье. — Раиса Захаровна встала из-за стола и налила в чайник воду. — Я новый чай купила, фруктовый, и заварные пирожные, твои любимые. Свеженькие — пальчики оближешь. Сейчас пробовать будем.

Наблюдая за перемещениями матери по кухне, Володя отметил про себя, что она, несмотря на почти шестидесятилетний возраст, прекрасно выглядит. Ее осанке могли бы позавидовать многие молодые девушки. Недаром она в прошлом была вполне успешной балериной, а позже стала преподавать хореографию в элитной школе для девочек. Отца Володя лишился пять лет назад. Но его библиотека осталась в том же виде, как и при жизни. Доктор наук, академик, автор десятков книг, учебников и монографий, он даже после смерти сумел заставить уважать себя. При жизни академик Соколов был довольно резким и своенравным человеком, ужиться с которым стоило больших усилий. Володя всегда удивлялся, как это удавалось матери, обладавшей тоже не самым простым и мягким характером. Как бы то ни было, но он с малых лет гордился своими родителями — успешными и состоятельными. Ни у кого из его друзей детства не было такой хорошо и со вкусом обставленной квартиры, как и такого количества импортных вещей.

Володя привык жить с наслаждением. С помощью родительского капитала он открыл фирму по продаже стульев. Дела шли успешно, и через несколько лет он стал владельцем небольшой частной фабрики по производству тех же стульев. Все шло хорошо и гладко: прибыльный бизнес, красивая жена, большой теплый дом. И казалось Володе, что эту стабильность ничто не сможет пошатнуть. Но он ошибся. У фирмы появились конкуренты, предлагавшие более широкий ассортимент мебели. Цены там были настолько заманчивые, что люди не думая покупали их стулья, закрывая глаза на явно китайское происхождение товара. Конкуренты стремительно укрепляли свои позиции на рынке, переманивая Володиных клиентов одного за другим, а доходы его фирмы неумолимо снижались, пока не превратились в убытки. Володе хотелось верить, что это временное положение дел, что рано или поздно покупатели увидят, какое плохое качество продукта у его конкурента, но ситуация только ухудшалась. Маленькая личная империя, которую он создавал много лет, рушилась на глазах. Чтобы удержаться на плаву, Володе нужны были деньги. Он их раздобыл. И сейчас, наблюдая за матерью, думал над тем, чего это ему стоило.