Смертельный вояж - Сергей Майдуков

Рита стремилась к стабильности и комфорту больше, чем ее ровесницы, потому что половину сознательной жизни провела в нищете. Под самым сердцем, вдали от любопытных глаз она хранила тайну своего детства, которую не доверяла никому.

Детство Риты прошло не так безоблачно, как ей хотелось бы. Она была плодом любви девушки-осетинки, работавшей на молокозаводе, и недавно освободившегося зека, который провел на воле всего пару месяцев. Ритину мать звали Эльвирой, она была невероятно красивой, поэтому неудивительно, что многие хотели ее заполучить. В те далекие времена она собиралась выйти замуж за главного инженера завода, который был старше ее на двадцать лет. Инженер даже развелся и купил кооперативную квартиру, но было уже поздно — Эльвира воспылала страстью к другому. И хотя сама она была склонна романтизировать эту историю, Рите все виделось куда более прозаичным.

Прожженному уголовнику, которым оказался Ритин отец, не составило труда запудрить юной дурочке мозги. Все, что было нужно, — это сводить ее в несколько ресторанов, подарить дорогие духи и дать кучу обещаний, которые никто не собирался выполнять. Этого хватило, чтобы Эльвира была готова пойти за ухажером хоть на край света. И вовсе не из корысти, хотя она и заглянула краешком глаза в сказочный мир, который ей никто прежде не показывал. Она на самом деле влюбилась в бывшего зека по уши, но вынуждена была скрывать это от своей горячей осетинской семьи.

Ожидая обещанной свадьбы, Ритина мать провела с избранником несколько счастливых месяцев. Но однажды он не пришел ночевать. Забеспокоившись, девушка побежала в милицию, где ей выложили всю подноготную человека, с которым она жила. К тому моменту было поздно пытаться что-то исправить. Эльвира была беременна, а ее возлюбленного упекли за решетку за разбойное нападение и изнасилование.

Узнав о беременности, семья прекратила с ней всякое общение. Эльвира осталась совсем одна, брошенная на произвол судьбы. Казалось, помощи ждать неоткуда. Но именно в такие моменты полного отчаяния и безысходности о нас вспоминают где-то там, наверху, и бросают нам спасительную соломинку. Окружающие, которые злорадно рассчитывали насладиться ее унижением, когда она на коленях поползет в отчий дом, испытали жесточайшее разочарование. Эльвира справилась. Она не только благополучно родила девочку, но и обеспечила ее всем необходимым. Откуда-то у нее появились деньги. Мужчин рядом не было, а деньги водились. И это, по осетинским меркам, было настоящим чудом. Испокон веку здесь делалось все, чтобы лишить женщин самостоятельности. Выживая в одиночку, Эльвира словно бы бросила вызов своему окружению. И ей пришлось уехать. Страна, к счастью, была большая — выбирай любое направление.

Обосновавшись на новом месте, Эльвира сумела обеспечить подрастающую дочь всем необходимым. До пятнадцати лет Рита не знала отказа ни в чем. Она не интересовалась, откуда мать берет деньги. Просто знала: примерно раз в год им приходит крупный денежный перевод, которого хватает надолго. Мать не говорила, откуда взялся благодетель и кто он такой. Просто деньги в семье водились, что позволяло жить на широкую ногу. Но однажды среди ночи Рита увидела мать в слезах и только тогда узнала, что все пятнадцать лет о них заботился ее отец. Не писал, не звонил, не искал встреч, просто посылал деньги. А потом умер. От туберкулеза, как это часто случается с сидельцами.

Скорее всего, мать оплакивала не столько былую любовь, сколько исчезновение единственного источника существования. Очень скоро Рита узнала, что такое нищета — настоящая, когда не за что купить молока или колготки. Они с матерью едва сводили концы с концами. Таким образом, чем заканчивается большая любовь, Рита усвоила еще в юности, поэтому решила жить рассудком, а не сердцем. Это был тот редкий случай, когда кто-то учится на чужих ошибках.

Да, Рита любила Глеба. От мыслей о нем у нее перехватывало дыхание и учащался пульс, но Володя давал ей приятную уверенность в завтрашнем дне. Он был стабилен и предсказуем. Глебу приходилось копить деньги на то, что Володя мог позволить себе, просто опустив руку в карман. Глеб был сиротой, а Володя — единственным ребенком из обеспеченной семьи. Ему не грозила бедность. У него были родители, которые всегда могли о нем позаботиться. Рите тоже хотелось, чтобы о ней заботились, и она хладнокровно отказалась от любви. Нельзя сказать, что решение далось Рите легко, но, как только она смогла взять свои чувства к Глебу под контроль, ее выбор пал на Володю. Ведь только он мог обеспечить ей безбедную и во всех отношениях приятную жизнь. Причем прямо сейчас, а не через десять лет.

Но глаза Глеба и алые, как кровь, розы у его ног Рита запомнила навсегда. Ей казалось, что немая сцена длилась вечность. И как ни старалась Рита заглушить в себе чувства к Глебу, они рвались из нее. Холодная, расчетливая схема, которую она выстроила в своем сознании, готова была рухнуть. Рите стоило огромных усилий сдержаться и не броситься Глебу на шею, моля о прощении.

Самая сложная для человека битва всегда происходит между его сердцем и разумом, и никто не знает, какой из двух голосов слушать, чтобы потом не пожалеть. Возможно, если бы Глеб посмотрел на Риту как-то иначе или просто развернулся и пошел прочь, она бы не сдержалась и бросилась за ним. Но он смотрел на нее не просто как умирающий, а словно это она его убила. При этом в его взгляде читались не только боль и недоумение, но и ненависть. Рита внутренне похолодела, точно ее окатили ледяной водой.

Не в силах ничего сказать или сделать, она смотрела, как Глеб решительно приближается к ним.

— Глеб! — предостерегающе произнес Володя. — Давай поговорим. Не делай глупостей!

— Глупостей? — переспросил Глеб. — А мне кажется, что тут подлость происходит, а не глупость.

Володя попятился.

— Я все объясню! — крикнул он.

— Не надо, — ответил Глеб.

Рита слышала в голосе Володи страх, и это было отвратительно. В глубине души ей даже хотелось увидеть, как Глеб разделается с бывшим другом. Он это заслужил. И она заслужила.

— Глеб! — умолял Володя, отступая с такой скоростью, словно был чемпионом по бегу вперед спиной. — Давай все обсудим!

— Нам нечего обсуждать.

В полном соответствии с этим заявлением Глеб врезал бывшему другу по челюсти. Покачнувшись, тот с треском рухнул в кусты сирени.

— Идиот! Тебе бы только кулаками махать! — кричал он, выбираясь оттуда.

— А тебе чем махать? Чем тебе махать, я спрашиваю?

— Глеб, — опомнилась Рита, — не трогай Вову! Не смей!

Этим она только подлила масла в огонь. Глеб схватил Володю за воротник, повалил на землю и принялся бить. Это было жуткое зрелище. Рита слышала, как чавкают кулаки Глеба, попадая в губы, и видела брызги крови, летящие из-под них.

Возможно, Володя скончался бы от побоев или остался калекой на всю жизнь. К счастью, на месте событий появился декан физико-технического факультета. Бросив портфель, он попытался оттащить разъяренного Глеба и получил локтем в солнечное сплетение. Подбежавшие на крик декана студенты еле сумели утихомирить буяна, а тут и милиция подоспела. И если Володя отделался выбитыми зубами и расквашенным носом, то Глеб вылетел из института без права восстановления.

Рита не следила за его дальнейшей судьбой, но вскоре услышала, что он загремел в армию, стал десантником и был отправлен воевать в Югославию. Тогда казалось, что это еще страшнее, чем Афганистан. Рита тайком плакала. Сердце подсказывало ей раздобыть адрес Глеба и написать ему. Но разум победил. Она понимала, что слишком поздно пытаться что-то вернуть или исправить. Нужно было двигаться дальше. К тому же Володя предложил ей выйти за него замуж. Рита не стала тянуть время или колебаться, согласилась сразу. Не от большой любви, а потому что с Володей было сытно и удобно. Она нашла счастье именно в этом спокойствии, хотя нельзя сказать, что ни разу не пожалела о своем выборе.

Вот и сейчас, стоя у стола, заваленного шкурками норок, она подумала, что Глеб был не так уж плох. А нищета и лишения, от которых Рита так стремилась убежать, все равно ее настигли. Пусть и спустя много лет. Так стоило ли отказываться от любви?

Рита не успела мысленно ответить на собственный вопрос. За спиной послышался мужской голос, прервавший ее воспоминания:

— Эй ты! Смотри, что делаешь! Ты мне товар испортишь!

Рита обернулась. Сзади стоял Божкурт, семидесятилетний турок с блестящими, как чернослив, глазами и жесткими седыми усами, порыжевшими от табака. Вот уже несколько месяцев она была рабыней в его доме.

— Смотри внимательно. — Божкурт бережно провел ладонью по одной, а затем по другой шкурке. — Разве они одинаковые, козья твоя голова? — Он досадливо щелкнул языком. — Или мне после тебя все самому проверять надо?