Спейсваффе. Палубная авиация - Алексей Герасимов

Микаэль «Олд» Горби, старший палубный механик

Открытый космос

Учебный авианосец «Равелин», ангарная палуба.

13 марта 139 Года Федерации, 02 часа 25 минут

Принимать поврежденные яггерботы на ходу, это та еще морока, ну а если корабль не просто идет, а разгоняется, и в ангар, один за другим, влетают новички на раздолбанных до полной нелетабельности машинах, это я вам доложу… Были, правда, три практически целых «Сузаку», но они кружились вокруг «Равелина», прикрывая посадку остальных и периодически возвращаясь назад, чтобы шугануть очередного «Тар-Зорторга».

Впрочем, все прошло более или менее, диспетчер загоняла очередного курсантика в ангар, мы его там ловили силовыми экранами, и так несколько раз.

Вообще, по настоящему проблемными было только две посадки. Уже отступая курсант Ян подставился под огонь тинбарца, и его своей машиной прикрыл Мартинес. Сел Хосе в ангар ровно, но едва коснулся палубы, как у него отвалилась половина обшивки с бортов и лопнул колпак. Чудом, можно сказать, долетел.

А вот курсант Лефьер, мало того, что незнамо как доковылял на одном движке с практически полным отказом остальных систем, включая жизнеобеспечение, при заходе на посадку окончательно потерял управление, закрутился волчком, так что Дженкинс просто внесла его «Сузаку» в ангар на носу своего «Нибелунга». Пожара не случилось только потому, что гореть в курсантской машине, кроме него самого, было уже нечему.

Лефьера сразу утащили в лазарет. Во-первых, четверть часа без системы жизнеобеспечения, на одних баллонах, это не фунт ирисок, а во-вторых, капитан-лейтенант, кажется, имела огромное желание разорвать его на тысячу маленьких курсантиков. Последним, совершенно спокойным и целым, сел Грекин, вышел из машины, попинал ее носком сапога, потом, как бы между прочим, спросил, почему мог выйти из строя левый двигатель Лефьера, и ушел. Молча. А я полез копаться в том, что осталось от несчастной машинке, хотя и ежу было ясно, что кассетный старт — это всегда неожиданности.

Почти сразу, кстати, поступил приказ готовить новую партию машин, включая все четыре «Нибелунга». Жарко, видать, нам вскорости придется. Интересно, как мышата слетали? Хоть вернулись все — и то, хорошо.

Мастер-курсант Тан Ли

Открытый космос

Учебный авианосец «Равелин», лазарет.

13 марта 139 Года Федерации, 02 часа 52 минуты

— Как он? — несмело поинтересовался я у врача, с надписью "Д-р Мурагин" на груди. Высокий, худой, светловолосый, во всем белом… Ничего особенного, доктор как доктор.

— Лефьер? — пожал плечами тот, — Нормально. Еще минут десять к медикомбу полежит подключенный, и может быть свободным. Если вы навестить, то вам вон за ту дверь, курсант.

— Мастер-курсант, — попытался вспетушиться я.

— Да по мне, хоть Адмирал Федерации, — махнул рукой доктор, — Я нонкомбатант. Идите уж, раз пришли. Скучно ему одному там.

Я и вошел. Вошел, и как дурак на пороге застыл. Ни цветов, ни фруктов. Незачем, вообще-то, да и взять негде. На камбузе не дадут — верняк.

Батист лежал прямо напротив входа, обнаженный по пояс. Дыхание ровное, длинные не по уставу кудрявые светлые волосы рассыпались по молочно белым плечам и шее. Ангелочек да и только. От коробки медикомба к его предплечьям тянулись какие-то присоски.

— Привет, — негромко произнес я, — Как ты?

Лефьер распахнул свои огромные, небесно синие глаза и посмотрел на меня. Посмотрел просто, без выражения. Как… как на пустое место, что ли. Но это продолжалось всего миг — глаза его потеплели, оттаяли июльской бирюзой, губ коснулась слабая улыбка.

— Ты так и будешь стоять, как почетный караул? — насмешливо фыркнул он.

— Не буду, — я улыбнулся в ответ, подошел и сел на топчан, рядом с ним, — Так как самочувствие, герой?

— Спасибо, хреново. До сих пор поджилки трясуться, когда вспоминаю, как меня в ангаре повело.

— Нормально, — присвистнул я, — Как на одном двигателе и без щитов под огнем летать, это ему нормально, а в ангаре…

— Там другое, — мотнул он головой, — В бою все зависело от меня. Отстрелился бы, на худой конец. Не едят тинбарцы пленных, полагаю. А в ангаре… Понимаешь, Тан, машину просто повело, она ни на что не реагировала. Просто сама по себе была. Вот этого я напугался.

— Да уж, напугался… — пробормотал я, — Сколько ты меня по имени не называл, зараза?

— С полгода, — Батист хитро покосился на меня, — Я тогда очень обиделся, что на должность мастер-курсанта меня тогда обошли. И кто?!!

— Дурак, — хмыкнул я, — Нужны мне эти нашивки…

— А вот кабы не они, — он продолжал хитро глядеть на меня, — не лежал бы я сейчас здесь.

— Это еще и в том, что ты зенитчикам хвост подставил, я виноват? — возмутился я.

— Нет, — рассмеялся Батист, и положил руку поверх моей, — Если бы не ты, я бы не сделал дырку в этой чертовой посудине. Отослали б меня, машину менять, а возвратиться не дали. Спасибо, Тан.

— Не за что. Ты молодец, Бат… Выздоравливай давай, «умник».

Открытый космос

Учебный авианосец «Равелин», капитанский мостик.

13 марта 139 Года Федерации, 03 часа 00 минут

— Шесть фрегатов, корвет и три эскорта по вектору эскадры, и два фрегата по вектору конвоя, сэр, — докладывал наблюдения приборов лейтенант Акакита, — Сопоставимая скорость фрегатов — 0,85, корвета — 1,1, эскортов — 1,25. Расчетное время объединения групп тридцать пять минут.

— Ваше мнение, мистер Льень? — произнес Карсон.

— Анализ таков, сэр. 70 % вероятности, что они будут атаковать с корветом, при всех прочих равных они нагонят нас через шесть — шесть с половиной часов. Если даже они не уничтожат нас сами, вероятность того, что наши маршевые двигатели будут повреждены составляет 99 %, а это означает, что фрегаты или расстреляют, или возьмут «Равелин» на абордаж. Без вариантов.

Также существует 17 % доля вероятности, что нас будут бить по мере настигновения, то есть, сначала три эскорта, потом корвет, а потом уже, если потребуется, фрегаты. В этом случае есть вероятность, что мы сможем нанести достаточно серьезные повреждения эскортам, а потом корвету, и сохраним скорость, достаточную для того, чтобы уйти от фрегатов.

И, наконец, боевые программы дают 13 % шансов на то, что нас попытаются охватить эскортами с трех сторон, замедлить, отклонить от курса, и тем дать фрегатам нас настигнуть. Тут, что называется, тоже без вариантов — это у них получится, но они потеряют минимум один эскорт.

— Не думаю, что они этого захотят, — буркнул старпом, — В Принципате за потери кораблей по голове не гладят. Гладят по шее. Шелковым шнурком.

— Мистер Дорамус, — устало спросил капитан, — Мы можем как-то форсировать наши двигатели.

— Можем, — совершенно спокойно ответил начальник энергетиков, — Часа на два. Но потом пойдем под солнечными парусами, а у нас их, кстати, нету, сэр. Я, осмелюсь напомнить, и так усовершенствовал двигательную систему авианосца во время последнего капремонта, иначе мы и от фрегатов не оторвались бы.

— Мы все очень ценим ваши старания, каптреранг, — вздохнул Карсон еще более тяжко. Именно он доказывал Дорамусу, что тот занимается ерундой, — Мистер Ортега, что у нас с курсом?

— Идем строго на Роксану, сэр. Расчетное время прибытия 38 часов. В случае потери контакта с противником в ближайшие три часа, успеем и к Мемфису.

— Так… Осталось придумать, как отыграть у смерти тридцать два часа. Кстати, мистер Льень, проведите с пилотами разбор полетов, пожалуйста. Только сначала…

— Я непременно успокою мисс Дженкинс, сэр, — улыбнулся тактик.

Курсант Ольгерд Ян

Открытый космос

Учебный авианосец «Равелин», пилотский кубрик N5.

13 марта 139 Года Федерации, 03 часа 05 минут

Когда я приземлился, Мартинеса в ангаре уже не было. Честно говоря, увидев, что осталось от его «Сузаку», с трудом поверил, что он просто смотался в каюту.

По лестнице я взлетел как на крыльях, промчался по коридору, распахнул дверь в наш кубрик… Так и есть. Лежит на кровати, нога на ногу, даже потную форму не снял. Я так и прислонился на пороге. Без слов.

— И тебя с удачным приземлением, — вздохнул Хосе, — Все наши сели?

— Все! — я захлопнул дверь, подошел к нему, и завис этакой карающей фигурой Вечной Совести, уперев руки в боки, — Ты зачем это сделал?

— Что я опять не так сделал? — возмутился мой сосед, — Как что не так — так сразу Мартинес!

Я устало вздохнул, и сел рядом с ним.

— Хосе…

— А?

— А ведь ты, по сути, мою шкуру сегодня спас. Я видел, что от твоей машины осталось, долбоеб ты сказочный! Еще одно попадание б — и все!