Спейсваффе. Палубная авиация - Алексей Герасимов

— Я… — Врург прокашлялся, но, глядя на поощрительную улыбку адмирала, произнес, — Я бы предположил дезинформацию с целью растягивания фронта эскадры и замедления движения, мой эрл.

— Очень хорошо, — кивнул ап-Тург и нажал клавишу громкой связи, — Господин начальник аналитического отдела штаба эскадры тар-Гууз и господин начальник Особой службы та-Азз, вы слышали мнение нашего юного коллеги. Что скажете?

— Капитан первого класса та-Азз, — донеслось из динамика. Врург выпрямился на своем месте, как на кол посаженный, слегка посерел, но в целом сохранил лицо бесстрастным, — Данные перехвата переговоров в системе Мемфиса не подтверждают информацию. Судя по всему, там паника. Ждут прибытия патрульной эскадры Мукашева и Пятой ударной эскадры Тамору, но мы будем там гораздо раньше. Курсантский состав решено не эвакуировать, их сажают на учебные яггерботы и пытаются формировать в эскадроны. Никаких данных о нахождении авианосца людского космофлота в окрестностях Мемфиса не прослеживается.

— Командер тар-Гууз, — прошелестел динамик следующим голосом, и Врург выпрямился еще больше, хотя это казалось невозможным, — Данные проанализированы. Вероятность правдивости такой информации составляет три ноль один процента вероятности. Крайне низкая.

— Благодарю, господа. Всем судам — движение прежним ордером, двум фрегатам коммандер та-Гуут присоединиться к транспортам.

Эрл задумчиво сжал пальцы в хрустящих кожаных перчатках и добавил в динамик, якобы забыв отключить громкую связь:

— Начальнику кадровой службы эскадры амиральте та-Мингр. За высокую боевую и тактическую выучку, подтвержденную мнением не менее чем двух вышестоящих офицеров, присвоить штаб-лейтенанту Врургу звание полного лейтенанта с освобождением от предыдущей должности и переводом в разряд лейб-офицера связи при моей персоне. Приказ вступает в силу с момента окончания текущей вахты.

Краем глаза эрл наблюдал за свежеиспеченным лейтенантом и лейб-офицером. Что ж, радость его была заметна и естественна, но лицо Врург сдержал. Кажется только что он обзавелся толковым и преданным адъютантом.

— Надеюсь, господин адмирал отдает себе отчет в том, — слова амиральте та-Мингр, естественно, были слышны только в наушниках эрла, — что он только что присвоил лейтенанту капитанскую должность?

Амиральте, как родич, мог себе позволить прокомментировать приказ эрла.

Курсант Ольгерд Ян

Окрестности планеты Мемфис

Учебный авианосец «Равелин», жилая палуба.

12 марта 139 Года Федерации, 12 часов 40 минут

Война… Конечно, мы всякого ожидали от учебного похода на настоящем авианосце, да и учиться все поступали на боевых пилотов, но что поход начнется вот так вот… Мы еще по каютам не успели распределиться, а «Равелин» уже взял куда-то курс. Интересно, куда? Где началось столкновение и с кем? Скоро ли и нам в бой?

Само расселение — это тоже было и смех и грех. Пилотские кубрики здесь двухместные, а в нашем наборе пять девушек. Не получается поровну — вот хоть ты тресни. И что делать? Капитан-лейтенант Дженкинс, когда мы сунулись к ней с этим вопросом, сначала поглядела на нас как на умалишенных, а потом гаркнула во всю мощь своих легких, укрытых весьма внушительными буферами, да так, что вопросы отпали сразу и у всех.

— Я до «Равелина» была пилотом на «Чкалове», и там все пилоты жили В ОДНОЙ БОЛЬШОЙ КАЮТЕ, так что мне все свои дела приходилось делать посреди зубоскалящей толпы в три дюжины мужиков, но, как видите, нихрена со мной не случилось! Я уже не говорю о том, что там у нас была пара влюбленных, и я имела сомнительное удовольствие наблюдать сугубо мужские нежности! Чтоб через пять минут разобрались по парам мальчик-девочка и выстроились у кают на поверку.

Ну, пяти-то парам повезло, а вот мне и еще троим ребятам, девчонок в пару не досталось. Когда мы стояли у своих кают (так получилось, что «несчастливые» пары оказались самыми дальними по коридору), все наши товарищи косились в нашем направлении, едва удерживая ухмылки.

Мне в соседи достался парень, которого я толком не знал — Хосе Мартинес. Высокий, стройный, отлично сложенный, красивый, с длинными ресницами и смуглой, но нежной как у девушки кожей — курсантки по нему так и сохли, насколько я знаю. Вот про его амурные похождения я ничего не знал — мы с разных потоков, пересекались редко… Наговоримся еще, полагаю. Полет долгий.

Соседняя парочка — это вообще хоть стой, хоть падай. Братья-близнецы Андрей и Марк Захарчуки, здоровенные голубоглазые блондины, и у каждого руки, как мои ноги. Ну и я, курсант Ольгерд Ян, рыжий, конопатый, нескладный, тощий — как не отчислили до сих пор ума не приложу.

Дженкинс и Грекин, заложив руки за спины, неторопливо шли вдоль кают, у каждой останавливались, и сверялись со своим списком — кто есть кто. Говорила в основном Дженкинс, а старлей что-то в планшете помечал. Добрались наконец и до нас.

— Ну, с последней каютой все ясно, — оскалилась капитан-лейтенант, повернулась между мной и Мартинесом, лицом к двери, да начала на пяточках покачиваться, шарами своими покачивая, — В последней каюте у нас сестры-близнецы. Разлучать грех.

Дорого б я дал, чтоб в этот момент увидеть физиономии Захарчуков, да все как-то от груди Дженкинс оторваться не мог.

— Ну а вы, — это она уже нам, — Что-то ничерта я уже в современной моде на стрижки не понимаю. Кто из вас мальчик, а кто девочка? Приказ был разбиться по парам.

И что тут скажешь? Стоим, молчим, я покраснел даже, кажется. Я вообще легко краснею.

— Так я не слышу ответа? — продолжает зубоскалить офицер, и тут Хосе выдал.

— Я, мэм.

— Что?!! — та аж замерла, а Грекин хрюкнул и чуть планшет не выронил.

— Я девочка, мэм, — скосил я край глаза на Мартинеса, смотрю, он аж побледнел, челюсти сжаты, но выправка такая, что не придраться, а голос спокойный и ровный.

Мегера (мы ее сразу и дружно так прозвали) секунду постояла еще, а потом спокойно, ласково даже так, говорит:

— Молодец, паренек. Мужество для пилота штука нужная. Грекин, бери первую шестерку, я вторую. Идет?

Тот только плечами пожал.

А Мегера, человеческим голосом уже, говорит нам всем:

— Переодевайтесь в летную форму, ребятки. Через десять минут ждем вас с мистером Грекиным в ангаре. Будете машины осваивать.

Мастер-курсант Тан Ли

Окрестности планеты Мемфис

Учебный авианосец «Равелин», ангарная палуба.

12 марта 139 Года Федерации, 12 часов 52 минуты

Первым делом познакомили нас инструкторы с палубными механиками. Заправлял в этом царстве ремонта и вооружений некто Олд. Вообще-то у него другое имя, но все его зовут именно «Олд». Старый, лысый, сухощавый, ехидный, но в деле своем бог. По крайней мере, Грекин так сказал.

— Летать будем на «Сузаку», он же "Феникс", — сразу приступил к пояснению старший лейтенант, подводя нас к золотистым треугольникам боевых машин, выстроившихся вдоль левой стены ангара (у правой, вдоль таких же яггерботтов, водила своих подопечных Мегера), — Это класс легкого истребителя, вооружение — два легких плазмобоя, одна ракетная подвеска. Однако у него есть одна особенность, о которой принято забывать. На «Сузаку» можно повесить легкую торпеду. Хорошие машинки, жаль, что их с производства сняли.

— Сэр, разрешите вопрос? — не удержалась моя соседка по каюте, Роза Кард.

— Задавайте, курсант.

— Сэр, насколько я знаю, торпеды применяются при штурмовых операциях, а мы истребители. Не логичнее ли вешать кассетную подвеску с ракетами бот-бот.

— Логичнее, — усмехнулся в ответ Грекин, — Но в операции, которую будет производить «Равелин» на «Сузаку» потребуются именно торпеды. До начала операции часов двенадцать, так что давайте без праздного любопытства.

Вот тут мы и присели дружно. Ничего себе, прогулочка, называется — не успели вещмешки по каютам раскидать, как уже в бой. А может маневры какие, учения, и про белую тревогу — все треп? Да нет, не похоже. Механики пашут как проклятые, Олд орет почем зря… Не тянет на розыгрыш.

— А… в чем будет состоять задача, сэр? — не удержался от вопроса Батист Лефьер, наш штатный умник.

— Об этом вам будет сообщено перед вылетом, в комнате брифинга, курсант, — сухо ответил старлей, — Итак, я так понимаю, на этих машинах никто из вас не летал?

— Никак нет, сэр! — отвечаю как старший в отделении, — Всеми пройден летный курс в семь с половиной часов.

— Мндя… — мне показалось, Грекин сейчас на палубу сквозь зубы сплюнет, — Я вот и говорю — не летали. Итак, мы Черный эскадрон. Я — черный 1, Ли — черный 2…

Курсант Ольгерд Ян

Окрестности планеты Мемфис

Учебный авианосец «Равелин», ангарная палуба.