Разведчик Четвертого прапора - Н Дубинин

- Быстро! Щенки!

Ребята подошли. Офицер сказал что-то и брезгливо ткнул пальцем в сторону убитого.

- Заройте, - перевел полицай.

Телега поехала, а Вася и Станислав остались около трупа. Пули разнесли человеку череп. Отворачиваясь и плача, мальчишки поволокли труп к круглой яме, которую строители противотанкового рва вырыли под пулеметное гнездо. Руками засыпали тело землей.

В другой раз Вася бежал на рынок выменять на молоко немного соли. У аптеки стояла толпа. Из мальчишеского любопытства он протискался в середину. Толпа шевельнулась и вытолкнула его в центр. И он увидел такое, от чего в ужасе стал пробиваться обратно.

Полицаи только что расстреляли здесь местных жителей Лейзера и Колова. Привели, заставили вырыть яму, лечь в нее. Сверху дали очередь.

Черная земля еще ходила над казненными... Сидел Вася дома, смотрел в окно. Была поздняя осень. Сады оголились и потемнели. На печи тяжело дышал простудившийся Иван. Отец и тетка Фросына во дворе убирали на ночь корову. И тут Вася увидел: к каолиновому карьеру вдалеке за постройками подъехала машина. Немцы вывели из нее арестованного в белой рубахе, поставили у обрыва. Солдаты построились в линию, вскинули автоматы. Звякнули стекла от залпа. Тело, позолоченное последними лучами солнца, мелькнуло в воздухе и почти без брызг, скрылось в воде, наполнявшей яму. В поселке потом рассказывали: пришел домой коммунист, а какой-то сукин сын выдал. Каолиновый карьер с наполненной водой бездонной ямой понравился немцам.

Однажды Вася работал с отцом в огороде. Григорий Филиппович тронул его за плечо.

- Поймали, - сказал он с сожалением.

Вася поднял голову. Мимо их дома немецкие солдаты и полицаи гнали к зловещему карьеру продавщицу магазина Клару и ее седых родителей. Муж Клары служил в Красной Армии в большом чине. Больше года прятали ее и стариков жители города. Все-таки полицаи выследили. Потом Мишка Леонтюк и Криворук Николай, которые по-прежнему приходили похвастаться перед ребятишками, рассказали:

- В городской бане накрыли. В недостроенной.

- А сколько мы зубов у них выдрали!

И протягивали потрясенным мальчишкам грязные ладони с чем-то желтым:

- Во! Золотые.

Нет, не пели больше в Турбове песен, как умеют их петь на Украине. Молодежь не устраивала веселых гуляний в парке. Даже детские игры потеряли свою радость. Черная, черная ночь опустилась на поселок...

8

Безвершукам жилось теперь голодно. Григорий Филиппович постарел, осунулся. Немцы взялись восстанавливать сахарный завод, набирали каменщиков. Он сослался на плохое здоровье и не пошел. Других заработков не было. Григорий Филиппович молчал, целыми днями копался в огороде или в сарае. Вечером уходил к старику соседу - покурить, поделиться тревожными новостями. У соседа тоже была семья, его тоже ограбила. Тетка Фросына ходила на базар. Вся жизнь турбовчан теперь зависела от базара. Немецким маркам не верила. Преобладал натуральный товарообмен. Тетка Фросына носила из дома молоко. Возвращалась с мешочками крупы, узелками соли, а то и с ковригой черного хлеба.

Но молока было мало. Немцы минировали окрестности Турбова, косить сено в лугах стало опасно. Кормов корове не хватало.

Иногда каменщики, которых немцы заставили работать на восстановлении сахарного и каолинового заводов, снабжали Григория Филипповича цементом. Он проносил цемент мимо заводской охраны в карманах и дома делал из него жернова для ручных мельниц. За работой невесело шутил:

- Кончились очереди возов у вальцовой мельницы, Консервными банками меряют теперь зерно. Лучшей мельницы, чем ручная, при таких запасах не найти. Нехитра машина. Придумал ее человек еще до рождества Христова. Однако что ни придет в Россию беда - ручная мельница тут как тут. Сиди, крути, русский мужичок, да думай, как дошел до жизни такой...

Жернова на базаре покупали хорошо. На несколько дней дела семьи поправлялись.

Большую часть времени Вася теперь проводил дома. Николай Волошин и Петя Порейко эвакуировались с родителями на Урал. Других его дружков родители держали дома. Школа не работала. Часть учителей ушла в армию. А учительница пения и рисования из Васиной школы поступила в управу...

В первую же зиму оккупации немцы расклеили по поселку объявления, в которых приглашали турбовскую молодежь ехать на работу в Дойчланд. "Фюрер и Германия, - призывали они, - оценят вашу физическую силу. Вам будет очень хорошо".

Добровольцев не находилось. Тогда староста, молясь и вздыхая над "строптивостью людской", сам составил список на сто парней и девчонок. Под плач матерей их отправили.

Молодежь стала прятаться. Многие подростки ушли к родственникам в соседние деревни и хутора. Мюллер приказал возобновить занятия старших классов. Учащиеся начали осторожно возвращаться. Потом осмелели. Тем более что немецкая администрация даже не очень интересовалась программой.

А немцы выбрали день и оцепили школу. Отцы и матери ждали детей с уроков, а в это время поезд уже увозил их в Германию.

Такую же коварную штуку фашисты проделали с учащимися техникума в соседнем селе. Только там они оцепили общежитие. Ночью...

Общежитие помещалось на третьем этаже. Пьяные солдаты ворвались в спальни. Ребятам приказали одеться, выстроили их вдоль стен. Девчат с хохотом и свистом стаскивали с постелей...

Вася был у товарища, Коли Куприна, когда вернулась домой сестра Коли, обучавшаяся в техникуме. Трясясь и плача, рассказывала она родным, как выпрыгнула с третьего этажа в окно, как всю ночь и часть дня лесами и тропинками пробиралась мимо немецких застав домой, в Турбов. Из всего техникума спаслась одна она.

Турбовские крестьяне уклонялись от работы в колхозе. Мюллер стал выгонять их в поля с солдатами. Исключений не делалось ни женщинам, ни детям, ни старикам. Все, что выращивали в поле или получали на животноводческих фермах, отправлялось в прожорливый рейх.

Чтоб помочь семье, Вася научился делать из оторванных от сбитых самолетов дюралевых листов расчески, женские гребенки. На следующую зиму стал клеить галоши. Каучук вырезал из самолетных же баков. Бензин выпрашивал у шоферов.

Однако голод и всеобщее оскудение заразили этим наивным предпринимательством и других мальчишек. Они тоже стали носить на базар галоши и расчески. Теперь за самые лучшие галоши Вася с трудом выменивал килограмм пшена. Мало кого интересовали и алюминиевые "шедевры".

9

На базаре была видна вся жизнь небольшого городка. Возвращаясь оттуда, тетка Фросына и Вася рассказывали, кого еще казнили фашисты, чьих детей они увезли в неметчину вчера, какие новые поставки продуктов объявил Мюллер.