Научи меня мечтать (СИ) - Совина Таня

— Да, нравится. И это плохо. Я не должна симпатизировать Тому, но сопротивляться не могу. Меня к нему тянет словно магнитом. А еще я боюсь, что история повторится. Как с Лео.

Я задумалась. Клэр было пятнадцать, отец давил на нее, устраивая скандалы по любому поводу. И тут она встретила Лео, милого семнадцатилетнего парня, в котором нашла поддержку. Она влюбилась, зная, что их отношения продлятся около года, пока Лео не уедет в колледж.

Сейчас похожая ситуация. Проблемы с отцом продолжаются, я вся в волнениях за маму. Отношения с Томом, возможно, принесут слишком много проблем. Даже если они будут просто любовниками — это, возможно, не продлится долго, но Клэр легко может влюбиться. Я не исключаю возможности, что и Томас тоже может. Но если нет, то больно будет только Клэр. А если ее решат уволить из-за связи с боссом, то подруга окажется в безвыходном положении, квартиру на Манхэттене не так просто оплатить. Слишком много «возможно» и «если».

Но отговаривать подругу, я не могу, она скорее поступит наоборот. На каждое мое «против», у нее найдется свое «за».

Я беру Клэр за плечи, тем самым заставляя ее смотреть мне в глаза.

— Клэр, я не знаю, что тебе делать. Я вижу, как он тебя привлекает и знаю, что это может плохо закончиться, — тихо говорю и замечаю, как Клэр расстраивается, понимая, что я права. — Но еще я догадываюсь, как тяжело игнорировать притяжение. Так, что решать только тебе, а я, как уже говорила, поддержу любое твое решение. К тому же, это всего лишь ужин, ты не обязана прыгать в его постель, но можешь вкусно покушать, — с улыбкой заканчиваю я.

Клэр расслабляется, но ее лицо остается серьезным.

— Ты права, это всего лишь ужин, мы можем, — Клэр начинает размахивать руками и нервно тараторить, — просто покушать, поговорить и разойтись. Кстати, забыла сказать, в два моя мама пригласила нас на ланч. Либо отпраздновать, либо угостить, если кому-то из нас откажут.

Я смотрю на часы — почти одиннадцать. Я обещала бабушке, что приеду, как только освобожусь. Можно отложить поездку, но скорее всего я просто изведусь от волнения, поэтому отвечаю:

— Не могу, Клэр, бабушка звонила и просила приехать, и я не знаю во сколько освобожусь. Я возьму твою машину?

Клэр машет рукой, будто отмахиваясь от назойливой мухи.

— Бери. Мама за мной заедет. Только напиши мне, когда приедешь в свой рассадник криминала.

Я закатила глаза. Да, в Бронксе повышенный уровень преступности, но все не так плохо.

Сегодня понедельник, дороги в это время не должны быть загружены. Доберусь до бабушки минут за тридцать-сорок. Хорошо, что для кандидатов занятия отменили из-за QDI.

Забежав домой, Клэр уходит отдохнуть перед встречей с мамой, а я хватаю ключи от ее Лексуса и бегу на улицу, только мечтая об отдыхе.

8

В нетерпении паркую машину у дома бабушки и спешу к подъезду. О чем бы не предстоял разговор, чувствую он будет не из легких. Забегаю на второй этаж и вваливаюсь в дверь родной квартиры, бросая рюкзак у порога.

— Таша, что ты так шумишь? — бабушка выходит из кухни и укоризненно на меня смотрит.

— Прости, — я примирительно улыбаюсь ей и целую в щеку. — Где мама?

— Недавно уснула. Из-за новых лекарств Лина часто спит.

Она кивает мне в сторону кухни, и я следую за ней. Прохожу в небольшое помещение и меня сразу атакуют нахлынувшие воспоминания.

Когда мы с мамой приезжали в гости, часто сидели здесь вечерами и слушали рассказы дедушки о службе в армии. Некоторые были веселыми, а некоторые печальными. Он часто вспоминал своих сослуживцев, с кем-то поддерживал связь многие годы. Один из его друзей, которому дедушка спас жизнь, стал директором школы, в которой я училась.

Мою руки и присаживаюсь за стол, а бабушка начинает кружить вокруг плиты. Все еще стройная и статная, бабуля может сойти за мою маму. Ей всего пятьдесят пять, но выглядит гораздо моложе.

Быстро пишу смс Клэр, что добралась целой и невредимой и, не видя смысла оттягивать разговор, спрашиваю:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— О чем ты хотела поговорить?

— Как всегда сразу к делу, — вздыхает бабуля. — Сначала скажи, как прошло собеседование?

— Я принята, — восклицаю я и снова расплываюсь в счастливой улыбке.

Бабушка поворачивается ко мне и тоже улыбается. Но улыбка выходит с налетом грусти, будто что-то омрачает этот момент, а я пока не знаю что.

— Таша, милая! Какая чудесная новость! Я знала, что ты сможешь.

Бабуля гладит меня по голове и на ее глазах появляются слезы.

— Бабуль, ты чего?

Я вскакиваю со стула и обнимаю ее, чувствуя, как она постепенно расслабляется в моих объятиях.

— Так, о чем ты хотела поговорить? — напоминаю я и отстраняюсь, чтобы заглянуть бабушке в глаза.

Она вытирает слезы и принимается накрывать на стол, когда снова отворачивается к плите тихо говорит:

— Сегодня звонил доктор Ниман.

Я опускаюсь на стул, доктор Ниман — лечащий врач мамы с самого обнаружения болезни, если он звонит, то новости не самые хорошие.

Сказал, что болезнь прогрессирует быстрее, чем он рассчитывал, — бабушка тихо всхлипывает. — Предложил поместить Лину в клинику под постоянный присмотр квалифицированного персонала.

Меня начинает душить страх. Отправить маму в клинику — значит потратить часть накопленных на операцию денег. Я планировала заработать недостающую сумму за год или два. А сколько же времени понадобится с незапланированной тратой? А успею ли я?

Не выдержав, вскакиваю и схватив пальто иду в бабушкину комнату, где есть выход на пожарную лестницу, мне нужна минута, чтобы собраться с мыслями, и доза никотина. Накидываю пальто, вылезая из окна на холодный воздух. Руки трясутся и не сразу удается поджечь сигарету, наконец, легкие обжигает дымом, и это на секунду отвлекает от отчаяния. Узел в груди слабеет, и я снова могу дышать.

Мать-одиночка, пахавшая на двух работах без выходных, жизнь положила, чтобы я ни в чем не нуждалась. Лина Донован не сдалась, когда они разошлись с отцом, и я не сдамся.

Смотрю на небо, затянутое свинцовыми тучами. Отражение того, что творится у меня в душе — сумрак и холод.

Докуриваю и возвращаюсь в тепло кухни. Бабушка уже накрыла на стол и жестом приглашает пообедать с ней. Она спокойна и сдержанна, и я точно знаю, что это только ради меня. Кто-то один всегда сохраняет хладнокровие.

Сажусь за стол, но кажется, что ни один кусочек не полезет в горло, пока взгляд не фокусируется на любимых блюдах. Желудок тут же начинает намекать, что творог и кофе не самая питательная еда, да и утро было давно.

Взяв приборы, поднимаю глаза на бабушку, сидящую справа, и спрашиваю:

— Что будем делать?

— Думаю, стоит соглашаться на клинику. Врачи смогут поддерживать стабильное состояние лучше таблеток, которые мы ей даем.

— А деньги?

— Возьмем из накопленных, и продолжим собирать дальше. Твоя работа, пенсия за дедушку и мои подработки — мы должны успеть. Если наступит критический момент, то квартиру эту продам или снова пойду на поклон своей родне.

— Смотрю, ты уже все продумала, — горько усмехаюсь я. — Постой! — подняла на бабушку округлившиеся глаза. — Родне? Ты же говорила, у тебя никого нет.

Бабушка тяжело вздыхает и устремляет взгляд на стену напротив. С минуту она размышляет, разглядывая синие выцветшие обои, а затем тихо говорит:

— Видимо придется рассказать.

Я поднимаюсь, чтобы налила себе кофе, бабуле травяной чай и пересаживаюсь на потертый диванчик напротив нее. Я готова слушать.

9

Бабушка делает глоток чая и, откашлявшись, начинает свой рассказ:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я родилась в очень богатой семье. Мама — потомок английских аристократов, переехавших в Америку, отец — внук железнодорожного магната. Моя семья много поколений одержима только приумножением своего капитала, — бабушка морщит нос, будто ей противно это вспоминать и снова делает глоток из чашки. — Меня отправили учиться в школу-пансион для девочек в другой город, как только мне исполнилось пять. За проведенное там время, я только и слышала от всех вокруг, как важно удачно выйти замуж и нарожать детей. К тому времени как мне исполнилось пятнадцать, меня уже тошнило от этого. Я хотела когда-нибудь влюбиться по-настоящему и уже тогда выйти замуж, — бабушка сжимает кружку в руках, и я понимаю, сейчас начнется неприятная часть рассказа. — Я собиралась ехать на рождественские каникулы домой. Сидела в любимой кофейне и ждала автобус, когда ко мне подсела компания пьяных парней. Они начали приставать ко мне. Тогда были неспокойные времена, повсюду криминал, наркотики и Бог весть что еще. В тот вечер в кофейне, я думала, что не выберусь целой и невредимой. Но появился твой дедушка с ружьем, он там работал, и прогнал шайку. С тех пор Ричард стал моим героем.