Долгожданный рейс - Бетти Бити

Позади них в дверях появилась тень. Девушки обернулись одновременно. Памела посмотрела на китель, пытаясь определить должность пришедшего. Одно крыло и буква «И» в кружке. Бортинженер.

— Добрый день, мистер Харпер, — мило улыбнувшись, поприветствовала его мисс Уэнворт. — Какие-то проблемы? — С точки зрения Памелы, ее язычок был чуть острее, чем того требовали приличия. — О, Памела, не стесняйся! Познакомься, это мистер Харпер. Мистер Харпер, это мисс Хагис.

Памела страшно смутилась. Робко улыбаясь, она кивнула, напуганная тем, что мисс Уэнворт опять начнет описывать ее. Инженер выразил надежду, что она получит удовольствие от первого полета. Но, видя, что девушки не намерены поддерживать разговор, он улыбнулся и ушел.

— Так всегда бывает, когда появляется новое лицо, — объяснила мисс Уэнворт. И добавила так, чтобы мистер Харпер мог услышать: — Сейчас придут еще двое. — Она начала внимательно изучать список пассажиров. — И командиру, конечно, будет интересно взглянуть на тебя, но он не снизойдет до прихода сюда, а пришлет за тобой кого-нибудь. Она положила лист бумаги на доску. — Э нет, давай посмотрим. Командир Николсон, не так ли? Ну, этот даже не знает о твоем существовании. — Взглянула на часы. — Через пять минут пассажиры начнут подниматься на борт. Подожди пока здесь, а я пойду в зал регистрации и проверю, не задерживается ли рейс.

Она спустилась по трапу, тихо напевая. Когда стюардесса ушла, в самолете воцарилась необычная тишина. Дверь в кабину пилотов была плотно закрыта. Только из носа машины доносился слабый глухой шум, как будто там кто-то двигался. С грохотом отъехал большой бензозаправщик, и наземный персонал освободил крыло лайнера. Потом Памела увидела, как к самолету подрулил подвижной аккумулятор. В это время вернулась мисс Уэнворт.

— Пассажиры идут. — Стюардесса поправила шапочку перед зеркалом в женском туалете, тщательно почистила жакет и протянула щетку Памеле.

В иллюминатор женского туалета Памела увидела вереницу пассажиров, по форме напоминавшую крокодила. Офицер вел ее к трапу.

— Они уже здесь, — сообщила она и пошла за мисс Уэнворт к входу.

Офицер проверял пассажиров по списку, и дальше они — кто медленно, кто быстро, кто спокойно, кто заметно нервничая — в зависимости от характера, поднимались по ступенькам к входу, где их встречали две приветливо улыбающиеся стюардессы.

Пассажиры показывали им белые посадочные талоны.

— Номер восемь — второй от начала, слева. Да мадам, обещают хорошую погоду.

— Четвертое место справа, сэр. Разрешите, я возьму ваше пальто?

— Нет, салон герметизирован, поэтому никакого дискомфорта вы не почувствуете.

«Мисс Уэнворт прекрасно работает», — думала про себя Памела, наблюдая, как стюардесса улыбается каждому пассажиру, отвечает на вопросы, берет пальто, помогает поднять ручную кладь на полку, сохраняя абсолютное спокойствие.

— Простите, — мисс Уэнворт обратилась к паре, пересевшей на свободные места, — но вы должны сесть на свои места.

Они попытались протестовать, говоря, что с новых мест лучше видно.

— Вы сместите центр тяжести, — спокойно объяснила мисс Уэнворт, и, словно послушные овечки, пассажиры вернулись на свои места.

«Я никогда не смогу так», — думала Памела, стараясь помочь пассажирам с верхней одеждой и с багажом.

Она заметила мужчину среднего возраста с портфелем. Может быть, посыльный королевы? Ей стало любопытно, не везет ли он важные дипломатические бумаги? Может быть, секретные?

— Как только взлетим, ребенку на тридцать втором месте надо подать бутылку с питанием, — жестко сказала мисс Уэнворт Памеле.

Неохотно девушка вернулась к проблемам насущным, на данный момент более важным, чем политические интриги.

Памела помогла Кларе раздать пассажирам ватные шарики, чтобы те могли защитить барабанные перепонки от рева моторов, и карамельки (если что-нибудь сосать или жевать, то легче переносится резкая смена давления).

Когда все разместились, мисс Уэнворт прошла в начало салона и остановилась у дверей, ведущих в кабину пилотов. Тоном школьной учительницы, объясняющей урок, она обратилась к пассажирам:

— Мы будем лететь на высоте пятнадцать тысяч футов. Салон полностью герметичен. Расчетное время прибытия в аэропорт Орли в Париже — 19 часов по местному времени. Париж на один час впереди Лондона. Советую вам перевести часы прямо сейчас. Благодарю за внимание.

Она обворожительно улыбнулась. Пассажиры невольно заулыбались ей в ответ. Стюардесса проверила, закрыта ли задняя дверь, и девушки стали наблюдать за тем, как от самолета к ангару отъезжают передвижные трапы. Загорелась надпись: «Пристегните ремни. Не курить». Это чем-то напоминало название фильма на экране кинотеатра. Сейчас начнется.

Неожиданно один за другим заработали моторы. Первым начал бортовой, потом вступил наружный, к ним присоединились моторы на крыльях. Как музыкальные инструменты в оркестре, они сначала звучали неуверенно, потом слаженнее и громче, сливаясь в могучее крещендо. Самолет задрожал и начал покачиваться от бешеной силы моторов.

Вспомнив инструкции, которые она учила на курсах, Памела ходила вдоль салона, проверяя, все ли пассажиры правильно пристегнули ремни. Она заметила, что одна пожилая дама никак не может справиться с пряжкой.

— Вот так, — улыбнувшись, помогла Памела пассажирке.

— Проверь еще раз заднюю дверь, — попросила мисс Уэнворт. — Я уже дважды проверяла ее, но ты всегда делай это сама. Потом доложи экипажу.

Проходя по салону, в иллюминатор Памела видела, как из-под огромных колес убрали тормозные колодки, отъехали подвижные стартеры, а ступеньки закрепили специальным крюком. Постепенно прежде чем подняться в воздух, самолет сбрасывал с себя все лишнее.

За ангаром она увидела квадратное освещенное окно. Девушка знала, что это окно кабинета старшего технического офицера компании. Был ли там Роджер Карсон? Может быть, он смотрит из окна, зная, что она на этом самолете? Памела прижала нос к бортовому иллюминатору и помахала рукой. Глубоко вздохнула. Теперь ей стало легче. Быстро и грациозно прошла по застеленному ковром проходу и толкнула белую дверь, ведущую в кабину пилотов.

Здесь был совсем другой мир. Дверь за ней захлопнулась, яркое освещение салона исчезло. Сквозь огромные окна носовой части самолета был виден только серый зимний свет над Лондоном. Клубы облаков, еще час назад висевшие над городом, сейчас собрались в безобразное плотное одеяло, закрывшее все небо. От приборной панели шел жутковатый сине-зеленый свет, тускло освещавший лица пяти мужчин.