Редкий цветок - Юлия Шолох

Сестру Дынко помнил совсем маленькой, потому все время приходилось напоминать, что перед самодельным алтарем стоит именно она, мелкая и проказливая Лютика. После обряда ее с мужем сразу же отправили в новый охотничий дом в ближайшем лесу, так удачно достроенный как раз к сроку свадьбы. Обнимая Лютику, которая из крошечной, вечно дующейся на хохмы брата пигалицы стала удивительно ладной и светлой девушкой, Дынко неожиданно ощутил, как идет время. Вот и его сестра теперь совсем взрослая…

Они с отцом сидели на почетных местах, рядом с соломенными куклами, изображающими новобрачных. Куклы были одеты в старую одежду и увешаны разноцветными ленточками. Перед ними полные еды тарелки и налитые доверху бокалы. Куклам предстояло отвести глаза дурным духам и проклятиям, которые привяжутся к их соломенному нутру и сгорят вместе с ними на рассвете, не преследуя молодых.

Большинство окружающего народу Дынко не знал или не помнил. Почти напротив сидела совсем юная девушка с очаровательным румянцем и выбившимися из толстой косы кудряшками. Девушек вообще было много и Дынко, как обычно, чувствовал их интерес. И даже пожалел немного, что вокруг по праву старших сидели только старые друзья отца.

— За здоровье! — крикнул очередной голос и Дынко встал, чтобы пожелать соломенным куклам согласной жизни. Его самым наглым образом перебили:

— Сам-то когда женишься? — донесся голос приятеля детства, Котьки, который уже давно обзавелся семейством и был гордым обладателем троих детей.

Дынко скрыл растерянную улыбку, выпив одним махом крепкую настойку до дна. Вопрос выбил его из колеи, потому что он никогда… о таком не думал. Даже странно, женятся все, некоторые не по разу, но он… Почему эта мысль так изумляет, он разве в этом плане какой-то особенный или ущербный?

— Так когда? — настойчиво крикнул Котька. Его поддержали громким шепотом и дружным смехом.

— Отчего ж не жениться, — настойка добавилась к остальному спиртному и Дынко лукаво оглядел окружающих девушек. — Как тут не женишься, когда столько красоты вокруг? Вот возьму да прямо сегодня найду себе невесту!

Толпа взревела, а Дынко поймал упорный взгляд юной девчонки. В глаза бросились яркие синие сережки, гладкие и подвижные, как она сама. Расшалившись, Дынко быстро ей подмигнул. Девчонка смотрела настойчиво и глаз не отвела, Дынко, в конце концов, отвернулся сам, тут же наткнувшись на неодобрительный взгляд отца.

Потом было много вина, и настойка, и куски острого перца, которыми они с громким кряхтеньем заедали малиновую водку. И много голосов, безостановочно говорящих, и много музыки.

И танцы, тесный хоровод, женский смех и тонкое гибкое тело в руках. Дынко видел почти детское лицо, смотрящее недетским взглядом и его руки опускались непозволительно низко, прижимали непозволительно крепко. Дух новорожденного цветка, пушистого желтого бутона, невероятно пьянил.

Потом снова была наливка, и Котька, обнимающий за шею, почти виснущий камнем и доливающий еще и еще.

— Не-е-ет! — упорствовал Котька. — Когда еще выпьем? Подымай!

Когда выпитое в очередной раз потребовало выхода, Дынко, уже плохо соображая, отправился в нужник. А выйдя и осторожно ступая по темному двору, вдруг был охвачен горячими настойчивыми руками.

Девчонка тут же оказалась в его объятьях. Целуя чересчур податливое тело, Дынко распалялся, охотно давая жару разгореться. Под губами скользила гладкая кожа и билась на шее тонкая жилка. Вскоре пальцы уже задирала подол и девчонка бесстыдно прижималась к его руке, а ее ладошка уже горячо ползла за пояс штанов.

До сеновала всего несколько шагов, Дынко, не отнимая руку, подтолкнул ее в ту сторону и она немедленно поддалась. Сена, правда, еще нет, но вчерашней накошенной травы вполне должно хватить. Под забором густо переговаривались удивленные происходящим сверчки.

Еще шаг и уже подхватывая ее за талию, он примеряется к приоткрытым воротам, за которыми мягкая свежая трава и такое же свежее предложенное тело…

— Дынко! — отцовский голос расколол тишину двора и Дынко замер, надеясь, что срывающееся дыхание не выдаст места, где он сейчас стоит.

Девчонка не остановилась. Горячие губы прижимались к груди, острый язык почти жалил.

— Нету? — подоспел второй, Котькин.

— Щас обуюсь, поищу. Не заснул бы… в месте, где не стоит спать. — Тяжелые шаги удалились и девчонка тут же продолжила тереться об его руку, порывисто дыша сквозь зубы.

— Стой, — Дынко сглотнул. — Они вернутся.

Она нехотя остановилась.

— Я приду, когда все разойдутся, — раздался мелодичный голос и Дынко понял, что слышит его впервые. Он с ней даже не поговорил ни разу! Даже… имени ее не знал. А и ладно, подумал с пьяным куражом!

— Жди меня тут, я приду, — повторила девчонка и, наконец, освободила его руки.

С отцом они встретились у порога, Котька радостно вскрикнул при виде старого товарища и крепко за него ухватился, чтобы больше не потерять. И снова было вино и настойка. Перец уже жевался безо всякого вкуса. И танцы, на которые они не выходили, потому как ноги не держали.

Когда гости почти разошлись, Котька, прислонившись к плечу, загадочно поманил его пальцем.

— А знаешь, — сказал на ухо. — Тебе не сказали, но дом, где сестра твоя… там вокруг следы странного зверя видели. Огромные такие, круглые, и еще… деревья на уровне человеческой головы кем-то вокруг следов погрызены. Во как!

Дынко нахмурился. Почему не сказали? Сестру следовало защитить!

— Не говори только никому, а то не пустят, — заговорщицки шикая, пьяно добавил Котька. Потом они тихонько (по их мнению) пробрались по двору, почти нигде не спотыкаясь, и отправились прямиком к охотничьему дому, немало поплутав по дороге. Наконец, дом был найден, опознан, и они затаились неподалеку, в кустах напротив и стали ждать появления невиданного зверя.

Так, в кустах, оба и заснули.

Про девчонку Дынко вспомнил только утром. И тяжело сглотнув, чуть не полез обнимать удивленного таким повтором событий Котьку.

До дома они добрели, мучаясь жаждой и головной болью. На пороге их встретил отец, что-то спрашивал, но отвечать они были не в состоянии. Отец быстро налил им по чарке и стал расспрашивать у Котьки, где они были. Узнав, неожиданно вздохнул с облегчением. Дынко насторожился.

Как только Котька поправил здоровье и отправился-таки домой, отец посмотрел более откровенно.

— Дурень! — сказал, как плюнул. — Женится он… если б не Котька… Дурак и есть!

И ушел. Дынко сидел, тяжело опираясь на пустой стол и тупо смотрел на тарелку с закуской: колбасой и зелеными перьями лука. И правда, дурень… Если бы не отец… Не Котька…