Обманутый ангел - Мелисса Круз

Если бы она появилась здесь хоть на минуту позже, кто знает, что сталось бы с ним... Кто знает, что тогда произошло бы... Кто знает...

«Хватит терзать себя предположениями, любимая. Я знал, что ты меня найдешь».

Шайлер вписала гидроцикл между двумя рыбацкими лодками и привязала его к той, от которой воняло капельку меньше, чем от второй. Лодки были пусты, поскольку рыболовецкий сезон окончился. Хозяева не вернутся к ним до следующего года. Шайлер помогла Джеку взобраться на палубу и провела его в маленькую каюту с жалкой койкой. Что за ирония судьбы: они начали день, планируя побег с яхты, и лишь затем, чтобы закончить его на лодке.

Девушка стащила с Джека мокрые рубашку, брюки и носки и накрыла его найденным в трюме тонким истрепанным купальным полотенцем.

— Извини. Знаю, что это не лучший вариант, но другого ничего нет.

Шайлер пошарила в поисках припасов и отыскала на камбузе керосиновую лампу. Она зажгла лампу, сожалея, что та не дает больше света или хотя бы больше тепла. Внутри лодки было почти так же холодно, как и снаружи.

— Тебе удобно? — спросила она Джека.

Юноша кивнул; у него все еще не было сил говорить, ни вслух, ни мысленно.

Шайлер застенчиво повернулась к нему спиной и стащила с себя мокрую одежду, а потом тоже завернулась в полотенце. Судовой душ работал, и в нем, быть может, осталось несколько галлонов воды после последнего выхода в море. Шайлер рада была возможности вымыться после такого долгого дня. Еще она была рада, что на лодке нашлась сухая одежда для них — тельняшки и шорты. Ну, в общем, они и должны были найтись.

Приняв душ и одевшись, Шайлер помогла Джеку преодолеть несколько ступенек по пути в маленькую душевую и притворила за ним дверь.

Издалека донесся раскат грома. Скоро снова пойдет дождь. Воющий ветер хлестал по иллюминаторам. Шайлер проверила, надежно ли держит задвижка на двери каюты.

Когда Джек приплелся из душа, Шайлер с радостью увидела, что он выглядит чуть получше. Щеки его порозовели. Джек сдернул с кровати покрывало и набросил на плечи.

— Иди сюда, — прошептал он и раскинул руки, чтобы Шайлер могла прижаться к нему, спиной к его груди.

Девушка чувствовала, что его тело начало оттаивать; она крепко прижала к себе его руки и растирала, пока они не сделались теплыми.

Джек негромко рассказал ей, что с ним произошло. Он на миг задержался на катере, чтобы дать Шайлер возможность оторваться от погони, и направил катер на гидроцикл. Но венаторы воспользовались моментом и перепрыгнули на катер, так что ему пришлось сразиться с ними. Один из венаторов ускользнул — женщина, что погналась за Шайлер. Оставшийся же дрался не на жизнь, а на смерть.

— В каком смысле? — переспросила Шайлер.

— У него был с собой черный меч, — медленно произнес Джек, поднеся руку к огню, отчего пламя затрепетало. — Мне пришлось воспользоваться им. Выбора не было: или он, или я.

Вид у него сделался такой страдальческий, что Шайлер положила руку ему на плечо, пытаясь утешить. Джек склонил голову.

— Табрис. Я знал его. Он был моим другом. Давно.

Джек назвал венатора его ангельским именем. Шайлер судорожно сглотнула. Ей казалось, что это она во всем виновата — во всех этих убийствах. Ведь это же она убедила Джека, что им следует искать убежища у графини. Это из-за нее они приехали в Европу. Этот поиск был ее наследием, а не его — ее ответственностью, которую она взвалила на его плечи. Она не догадывалась, что графиня зайдет настолько далеко — черный меч, боже милостивый! Если бы Джек не одолел венатора, это его бессмертная жизнь пресеклась бы сегодня.

Джек крепче прижал ее к себе и горячо прошептал на ухо:

— Так было необходимо. Я давал ему выбор. Он выбрал смерть. Смерть придет за каждым, рано или поздно.

Джек прижался головой к голове девушки, и она почувствовала пульсацию вен у него под кожей. Смерть придет за каждым? Уж кто-кто, а Джек должен был бы знать, что это неправда. Жизнь Голубой крови продолжается столетиями. Может, он думает о Мими — Азраил — ровно в эту минуту? «Смерть придет за каждым». Придет ли она за Джеком? Воспользуется ли Мими своим правом на сожжение и уничтожит дух Джека навеки?

Это беспокоило Шайлер куда сильнее, чем ее собственная смертность. Если он умрет, ей жизнь будет не мила. Пожалуйста, Господи, не надо! Только не сейчас. Дай нам еще немного времени. Те часы, что мы можем провести вместе, — пусть они тянутся как можно дольше!

ГЛАВА 5

ПРЕЛОМЛЕННЫЙ ХЛЕБ

Шайлер уснула в объятиях Джека, но проснулась, моргая, когда услышала шорох. Огонек лампы еще мерцал, но дождь прекратился. Слышен был лишь плеск волн о корпус лодки. Джек прижал палец к губам.

«Тише. Тут кто-то есть».

— Синьорина!

В дверном проеме возник темный силуэт.

Прежде чем Шайлер успела ответить, Джек вскочил и схватил Геди за горло.

— Джек! Подожди! Что ты делаешь?! Это же Геди! Он мне помог! Это он вытащил меня из воды, Джек! Отпусти его!

Темное лицо Геди посерело. В руках он держал корзину, и теперь она дрожала.

— Не надо!.. — запротестовал он. — Я принес еду. Хлеб. Ужин.

— Ты хорошо служишь нам, человек, — холодно произнес Джек. — Возможно, слишком хорошо. Говори, кому ты служишь на самом деле?

Шайлер почувствовала, что краснеет от негодования.

— Джек, перестань! Что ты несешь?!

— Перестану, если он скажет, кто он такой на самом деле и на кого работает. Сомалийскому пирату плевать с высокой горки на двух американских подростков, особенно когда плату он уже получил. Зачем ты последовал за нами? Ты служишь графине?

Геди покачал головой и взглянул им в глаза.

— Не бойтесь, я друг профессора.

Шайлер с удивлением поняла, что сомалиец говорит на безукоризненном английском, без звучавшего раньше в его речи африканского акцента.

— Профессора? — переспросил Джек, немного ослабив хватку.

— Профессора Лоуренса ван Алена, конечно же.

— Вы знали моего дедушку? — спросила Шайлер. — Почему же не сказали об этом раньше? На рынке?

Геди не ответил. Вместо этого он запустил руку в корзину и извлек оттуда пакет с мукой, соль и небольшую банку сардин.

— Сперва нам надо поесть. Я знаю, что вы не нуждаетесь в пище, но ради товарищества давайте разделим трапезу, прежде чем что-то обсуждать.

— Погодите, — возразил Джек. — Вы назвали имя нашего друга, но откуда нам знать, что вы действительно друг нам? У Лоуренса ван Алена было не только много союзников, но и множество врагов.

— Вы совершенно правы. Однако же я не могу ни сказать, ни предъявить что-либо в доказательство того, что я именно тот, за кого себя выдаю. Вам придется самим решать, говорю ли я правду. У меня нет ни каких-либо знаков, ни бумаг — ничего, что подтвердило бы мою историю. Только мое слово. Вам придется положиться на собственное суждение.