Британская интервенция в Закавказье. Группа «Данстерфорс» в борьбе за бакинскую нефть в 1918 году - Лионель Данстервилль

Следующим, естественно, последовало раздражение из-за дальнейшего промедления – именно тогда, когда время становилось все более и более ценным. Действительно, «увеселительная поездка»! Позвольте мне в данном случае отмежеваться от точки зрения моих подчиненных.

Весь день ушел на то, чтобы расчистить перевал, но лишь только нам удавалось пробиться сквозь сугробы, как падающий снег уничтожал нашу работу. На третий день, 6 февраля, были наняты большие группы крестьян, но безуспешно – снегопад продолжался.

7 февраля я вознамерился переправиться через перевал с одним штабным офицером. Раздобыв двух приличных пони и местного проводника, мы с полковником Дунканом рано утром отправились в путь и около полудня добрались до Вали-Заде на дальней стороне перевала, а оттуда на русской машине вместе с лейтенантом Зипаловым, которого послали из Хамадана встречать меня, поехали в Хамадан.

Моя цель добраться до Хамадана раньше отряда состояла в том, чтобы получить помощь с этой стороны в переправке автомобилей через перевал (что в конечном итоге и было сделано при помощи канатов), а также встретиться со многими важными людьми, ожидающими меня там. Во-первых, это генерал Оффли-Шор, недавно вернувшийся из Тифлиса, который должен был сообщить мне все последние сведения, касающиеся Южного Кавказа. Также здесь должны были находиться майор сэр У. Бартелот и капитан Голдсмит, которые занимались сбором местной информации и организацией поставок бензина. Кроме того, можно было получить ценные сведения от консула, мистера Макдауэлла, и от управляющего банком, мистера Макмюррея. И здесь же мне следовало встретиться с генералом Баратовым, последним командующим победоносной русской армией, сражавшейся с турками на этой трассе. Теперь он чувствовал себя крайне неудобно, оставаясь командующим революционными войсками, которые не стали бы подчиняться чьим-либо приказам.

Проблема эвакуации этих дезорганизованных войск оказалась более чем сложной. Даже при нормальных обстоятельствах эвакуация достаточно трудна, но с войсками, которые игнорируют все командование, это явно выглядело почти невыполнимой задачей. Дело в том, что любой солдат всеми силами стремился попасть домой, поэтому он был намерен выступить – с приказом или без оного – в этом направлении. С генералом Баратовым, в качестве офицера связи, находился полковник Роулендсон.

По прибытии в Хамадан нам отвели самые что ни на есть комфортабельные апартаменты в Банкирском доме. Под той же крышей приютились майор Бартелот, капитан Голдсмит, генерал Шор и другие, а очаровательная и неутомимая хозяйка, казалось, была готова принять еще сколько угодно гостей.

При любой изменчивой фортуне расклада сил в Северной Персии Банкирский дом Хамадана выделяется как достопримечательность, надежное убежище для утомленных путников, центр радушного гостеприимства и средоточие всех местных политических новостей.

Первым делом следовало отправить капитана Голдсмита разведать дальнейшую дорогу до Энзели и позаботиться о нашем бензине. Он уехал на следующий день, и судьба распорядилась так, что мы больше не встретились. Путешествуя в одиночку по дороге, запруженной отступающими русскими войсками, он не привлек к себе никакого внимания и, будучи искусным в поиске пути через трудные места, добрался до Энзели, а оттуда до Баку, прежде чем у местных жителей возникли какие-либо подозрения. Так как моя группа прибыла в Баку только через семь месяцев, наши шансы встретиться оказались невелики, а он к тому времени присоединился к полковнику Пайку на Северном Кавказе.

11 февраля машины наконец-то перебрались через перевал. По прибытии в Хамадан вся группа офицеров и солдат была очень гостеприимно встречена американскими миссионерами, которые не смогли бы более тепло приветствовать даже своих солдат. Для всех были найдены удобные квартиры, автомобили отремонтированы, и все было готово к отъезду, когда дальнейшие снегопады заблокировали лежавший прямо перед нами перевал Султан-Булак, что сделало невозможным наше выступление до 15 февраля. В тот день мы выехали в 6.30 утра, и теперь, когда двигались по проложенной русскими твердой дороге, у нас имелись все надежды на положительный результат. Надежды, которые на этот раз оправдались. Снег снова блокировал нам путь, но эвакуирующиеся русские в своем стремлении вернуться домой действовали с такой решительностью, что вскоре пробились через сугробы. В хорошую погоду мы без особого труда преодолели перевал и к двум часам дня достигли Аве (75 миль), делая в среднем около 10 миль в час. На следующий день, 15 февраля, мы прибыли в Казвин, где снова воспользовались гостеприимством Имперского банка Персии, представленного здесь мистером Гудвином. Казвин – город с населением 50 000 человек, одна из многих ранних столиц Персии. Он находится на пересечении дороги Энзели – Тегеран с дорогой, по которой мы прибыли. Здесь, прежде чем двинуться дальше к Каспийскому морю и, возможно, окончательно оставить Персию позади, не мешало бы проконсультироваться с сэром Чарльзом Марлингом, британским посланником в Тегеране. Для позднейших действий на Кавказе доскональное знание обстановки в Персии было бы крайне необходимо, а иметь экспертное мнение этого посланника явилось бы большим преимуществом.

Сам Казвин, казалось, вовсе не был нам рад. В Хамадане кое-кто из толпы улыбался нам, но, войдя в этот город, мы встречали лишь хмурые взгляды; однако население, вместо того чтобы прибегнуть к насильственным действиям, довольствовалось проведением антибританских митингов в мечетях и принятием пылких резолюций. Наш отряд из двенадцати офицеров, двух писарей и сорока одного водителя был определенно слабоват. Но сорок один автомобиль производил совершенно ложное впечатление силы, к тому же у нас имелся в качестве эскорта бронеавтомобиль под командованием лейтенанта Сингера, который раньше нас добрался до Хамадана. Вполне вероятно, что, если бы не броневик, резолюции могли бы перерасти в действия, даже если бы это повлекло за собой нарушение устоявшегося порядка.

В Казвине мы узнали, что дальнейшее продвижение невозможно. Мирза Кучек-хан, предводитель гилянцев, на чью территорию мы собирались войти, поклялся не пропускать англичан, а в Энзели его комитет работал совместно с большевистским комитетом, который также был полон решимости не допустить нашего прохода. Но до сих пор такое множество непробиваемых препон оборачивалось мягкой папиросной бумагой, что необходимо было попробовать, не удастся ли справиться с этой последней «невозможностью». Соответственно, начались приготовления к тому, чтобы выступить рано утром следующего дня.

Теперь необходимо дать краткое описание движения «дженгелийцев» или «гилянцев».

Горная система Эльбус, самая высокая вершина которой, Демавенд, находится близ Тегерана, поднимается более чем на 18 000 футов над уровнем моря и образует стену, отделяющую персидское плато от Каспийского моря. Водораздел находится примерно в 60 милях от берега, к которому через густой красивый лес постепенно спускаются горные отроги. Территория, входящая в эту область, разделена на две провинции: Мазендеран, составляющий восточную половину, и Гилян, составляющий западную. Через последнюю проходит дорога, соединяющая Персию – через Каспий – с Европой. Решт, столица Гиляна, лежит на этой дороге примерно в 20 милях от порта Энзели-Казиан,