Миссия: разлюбить засранца - Ядвига Благосклонная

Волосы развиваются и, кажется, с меня слетает шапка, но в данный момент мне все равно. Я лишь пытаюсь не умереть со страха, пока Клюев прямо со мной на руках замедляется, ловко скользя между людьми.

— Мы твою шапку потеряли. Ты как? — посмеиваясь, он ставит меня на ноги возле бортика, за который я тут же хватаюсь, чтобы позорно не плюхнуться на задницу.

— Ты с ума сошел! — рассерженно шиплю.

— Прости, Поль, я просто хотел, чтобы ты немного расслабилась, — виновато поджимает губы. — Тебе совсем не понравилось?

Вообще-то… Ну может, чуть-чуть. Самую малость! В конце концов, меня красавчик прямо на руках прокатил по льду. И если бы он хотя бы предупредил…

— Я сейчас, — вдруг что-то вспомнив, Клюев срывается с места.

Он возвращается через минуту с моей шапкой в руке. Отряхивает ее и сам натягивает мне на уши, потому что я до сих пор держусь за бортик, а может потому что сам так хочет.

— Давай, плюшка, отпускай борт и бери меня за руки, — Рома протягивает мне ладони, но я качаю головой.

Разве он не видит? Да, я с трудом стою! А он хочет кататься?

Клюев смеряет меня хмурым взглядом, явно не собираясь отступать. Я знаю этого парня всего ничего, но уверена что он так и будет нависать надо мной горой, пока я не отпущу этот проклятый бортик!

— Хорошо, тогда предлагаю поболтать, — вдруг хищно ухмыльнувшись, бросает. — Так что, Полина Устинова, расскажешь мне почему у тебя нет парня? И каковы шансы у меня им стать?

Прошу прощения…? Да мы же знакомы всего ничего!

— Ты уже целовалась? — нахал не дает мне даже слово вставить, продолжая задавать неловкие вопросы. Опускает недвусмысленный взгляд на мои губы. — Я, кстати, отлично целуюсь! А что насчет…

Прежде чем он задаст новый вопрос, я отпускаю злосчастный бортик и хватаю его за руку. Клюев тут же сжимает мою ладонь. Не больно, но крепко и надежно. Тянет решительно на себя и мне приходится отпустить второй рукой бортик, чтобы ухватиться за него.

— Давай уже учиться! — нервно выпаливаю я.

Плавно он начинает двигаться задом, буквально оттаскивая меня от бортика. Мы проезжаем всего пару метров, когда Рома останавливается.

— Жаль, что ты не захотела поболтать. Я надеялся на ответы, но если что, — развязно подмигивает, — я не против быть первым.

Я вспыхиваю, точно спичка. Очень «тонкий» намек, знаете ли!

— Не сомневаюсь, — недовольно фыркаю, пытаясь за этим скрыть свое смущение.

— Уж не сомневайся, плюшка, — хмыкает, а потом вдруг принимает серьезный вид. — Хорошо, приступим! Сделай несколько шагов на меня. Не нужно пока ехать. Просто почувствуй лед. Пойми, что это не страшно. Давай!

Сжимая, должно быть, до боли руки Клюева, делаю несколько осторожных шажков. Примеряюсь, топаю, чтобы почувствовать лед, чтобы это ни значило.

— Видишь, это не так страшно, — подбадривает меня Рома. — Молодец, а теперь поставь ноги вместе… Ага, именно так. Теперь соедини пятки и разведи носки.

Рома показывает мне еще несколько упражнений. Несколько раз я чуть не падаю, но Клюев меня ловит и ставит в исходное положение. Я действительно начинаю привыкать ко льду и конькам. Чувствую себя более уверенной, и мы наконец переходим к скольжению.

— Теперь будем ехать. Если что, падай на меня. Мне будет приятно. — Я на это уже привычно закатываю глаза. — Ноги вместе, — отрезает командным тоном, — согни колени… Умница! Носок разверни и отталкивайся.

Затаив дыхание, отталкиваюсь и не могу скрыть восторга, когда мне удается с помощью Ромы проехать несколько метров. Войдя во вкус, мы делаем целый круг, затем Клюев мне предлагает проехаться с одной рукой. И, черт возьми, у меня получается! И даже по над бортиком проехать одной! С лица не сходит счастливая улыбка.

Мне всегда казалось, что я живу отдельно от своего тела. Оно слишком грузное, неповоротливое, но сейчас на льду я порхаю, точно бабочка. И, пожалуй, впервые ощущаю себя такой цельной и собой.

Мы катаемся с Ромой за руки под открытым небом. На улице уже стемнело, нарядная елка посредине катка переливается яркими огнями, отовсюду слышится смех и разговоры. В воздухе витает волшебство, и в этот день я искренне верю, что действительно нравлюсь Роме Клюеву. Не так как Вове или другим парням, которые бросали меня, а взаправду.

Выдохнувшись, прислоняюсь к бортику, пока Рома красуется, выделывая на льду трюки. Я смеюсь с того как он дурачится, катаясь задним ходом. Клюев чуть не врезается в елку, отчего я хихикаю, прикрыв рот ладошкой. Заметив это движение, Рома, бьюсь об заклад, прищуривается. Резко повернувшись, набирает скорость, подпрыгивает, делает поворот и подъезжает ко мне, резко тормозя боком.

— Ну как, получилось впечатлить? — улыбаясь от уха до уха, спрашивает Рома.

— Не получилось, — раздается ледяной голос. — Видел и получше.

Обернувшись, замечаю позади себя мрачного Долматова.

Вот черт!

Он в компании друзей, которые стоят возле входа на лед. Кто бы сомневался, и Королева тут! В коротенькой модной курточке, словно мороз ей нипочем, с идеальным макияжем и ровными волосами под светлой шапкой. На ее фоне ее я выгляжу бесформенным пингвином. Проклятье, в мой пуховик поместилось бы три Королевы!

— Так я вроде не к тебе обращался, — звучит надо мной холодный голос Ромы, а сам он по-собственнически кладет руки мне на плечи, что не ускользает от колючего взгляда Долматова.

Хмыкнув, Айдар пропускает слова Клюева мимо ушей.

— Неожиданная встреча, — обращается ко мне.

Неожиданная и не сказать, что приятная. Разве Долматов не должен сейчас греть кости где-то на Мальдивах или, на худой конец, кататься на скейтбордах в Куршевеле? Почему он в городе и пришел на каток именно в тот день и время, когда я тут пытаюсь наслаждаться жизнью. Это ли не насмешка судьбы?

— Бывает, — пожимаю я плечами.

Мне хочется уйти, особенно когда меня замечает Королева. Она смотрит на меня, точно на грязь под ногтями и кричит:

— Дар, ты чего застрял? Пошли уже кататься, милый!

Кто б знал, сколько усилий я прикладываю, чтобы не скривиться от ее приторно-сладкого голоса! Долматов на свою подругу не обращает абсолютно никакого внимания. Слишком сосредоточен на нас.

— Айдар, — представляется Долматов, протягивая руку.

— Рома, — не растерявшись, представляется Клюев.

Рукопожатие выходит напряженным. Парни