Разбег в неизвестность - Павел Дмитриев

– Как бумаги?! – вскинулся было я, но быстро спохватился. – Хотя да, на чем же еще, магнитные ленты хранить дольше года наверняка бесполезно.

– Ленты не отдадут, – широко заулыбался Федор. – Ими помидоры подвязывать отлично, хорошо держит и не мокнет. Так что все списанное садоводы разбирают.

– Еще и листинги потребуют распечатывать на «форматки», – задумчиво добавил я. – И переплетать в альбомы.

Перед глазами встала «картина маслом», благо на соседнем ВЦ нечто подобное «для отчетности» оформляли с удручающей регулярностью.

Для начала распечатку на фальцованной ленте надо было нарезать на листы. Поэтому ее тащили прямо от АЦПУ к звезде ТЭЦ – в переплетный цех, в котором командой из двух инвалидов дирижировал спившийся инженер-строитель Сан Саныч.

На старом прессе, помнящем еще батюшку последнего российского императора, мастер бумажных дел устраивал настоящее шоу. Если справа чуток больше рубанет – уйдут концы длинных строк. Потом по фальцам – чик-чик, не меньше сантиметра, иначе нож не возьмет. Что там было около сгибов пропечатано, да кто ж теперь узнает. А если те листочки кто-нибудь локтем задел и потом сложил абы как? Или сторонний «клиент» пришел книгу переплетать, бутылку принес, закусь… Колбаску-селедку порезать-разложить, когда листинги не мерены и не считаны.

Программисты тоже свою лепту внесут, откуда у них заранее, для переплета, отлаженный код возьмется? Это не научная фантастика, работать все традиционно начинало аккурат в последнюю ночь перед сдачей. Так что выгонят на АЦПУ что под руку попадется, и делу конец.

Мысль об архивах резко упала в негатив. До внедрения емких носителей типа CD мир успеет увидеть системы с десятками тысяч строк кода. Хранить это на бумаге?! Очевидно, что написать программу заново будет существенно дешевле, чем использовать подобный помоечный депозитарий с качеством кода, равным нулю, и временем поиска, равным бесконечности[29]. Причем иных вариантов не просматривалось как минимум в ближайшие лет десять. А после и потребность в фонде отпадет сама собой, в Сети для этого есть инструменты получше.

– Да, и правда ученые чепуху предложили.

Мне осталось только с показной легкостью подвести итог. И срочно перейти на другую тему, чтобы подчиненный не заподозрил первоначальной цели разговора:

– Собственно, что хотел предложить: надо подумать, как сделать из телевизора монитор для ЭВМ, вместо «Консула». Сколько можно бумагу переводить?

– Это я уже грокал. – Федор оживился и резко подался вперед, раскрыв в мою сторону ладони с воображаемым экраном. – Получается примерно так…

В общем, следующая пара часов была потрачена с пользой.

Впрочем, идея обмена кодом между программистами СССР в душу запала не на шутку. Как подобные проблемы решались в две тысячи десятом году? Да проще всего – созданием нормального профессионального комьюнити! Вот только в тысяча девятьсот шстьдесят шестом вопрос месторасположения этой самой тусовки не решался подбором доменного имени и движка форума либо, по вкусу, именем хаброблога или группы «Фейсбук».

Выпускать журнал «Советский программист»? Уже теплее, СССР пока читающая страна, и ресурсы по команде из ЦК выделят. Но завоевать авторитет для нового издания в офлайне, в тормозном Советском Союзе… Да это же десятилетие как минимум! Зато есть печатающийся невообразимо огромным тиражом журнал «Радио»[30], которому совсем не помешает бесплатное приложение.

Вообще истинный homo sapiens вполне готов работать «за интерес». Он упрется, но сдаст в центральный депозитарий кучу мусора вместо своей программы, будет саботировать все официальные реляции и премии. Но при этом совершенно безвозмездно и с удовольствием отдаст вылизываемый пару лет код для публикации ради одного того, чтобы показать коллегам свою крутость. Даже сам за почтовую марку заплатит.

Еще будет непременно читать подобные статьи своих коллег и письма в редакцию слать с ругательствами или похвалами. Сколько в двадцать первом веке отраслевых форумов? На многих можно получить консультацию качественнее, чем в самом раскрученном университете или представительстве иностранной компании-производителя. В общем, решено. Вместо бессмысленного центрального хранилища нужно делать протофорум. Пусть офлайновый, заодно и стимул будет к развитию e-mail. Надо не забыть выдвинуть себя в редакторы-модераторы первой категории, с десятилетним стажем и опытом борьбы против флудеров, троллей и прочих спамеров. На полный оклад. Денег в семье последнее время не хватает, так что лишняя сотня совсем не помешает.

Катю с дочкой забирал из роддома вполне традиционно. Машина, цветы, фотоаппарат, радость, сюсюканье, яростный стук песка в погремушках и, как говорят, традиционно описанные брюки… Дома небольшая веселая пьянка, на работе ее продолжение. С младенцами мне дело иметь пару раз приходилось – оставшаяся в две тысячи десятом году сестра, даром что младшая, успела выскочить замуж и родить аж двоих, на радость родителям. Да и знакомые… Но там эпизодически, а тут – постоянно. Впрочем, от желающих чему-нибудь научить счастливого папашу отбоя не было. А уж сколько вещей и игрушек натащили – на двоих бы хватило.

Меня остро корежило от сравнения двух миров. Тут, в шестьдесят шестом, к детям относились намного проще, но в то же время… лучше. Сложно объяснить это словами. Просто была какая-то внутренняя радость у людей от появления нового человечка. Любого, а не только своего, любимого. Не было скрываемой настороженности, внутренней зависти, непонятного, но гложущего страха за будущее.

На этом фоне я чувствовал себя больным. Неправильным, душевно холодным и одновременно сверхзаботливым циником. Не верящим в светлое будущее этой… моей страны. Мироощущение шаталось, как курс коммунистической партии. Мир перестал быть «их», а страна «этой». Нелепо так говорить о родине моей Надежды! Не тут, а здесь, черт возьми. Не прилетит волшебник в голубом вертолете, не перенесет меня обратно в уютный две тысячи десятый год. Да и… Черт возьми, пусть он только попробует это сделать, скотина! Буду отстреливаться до последнего патрона!

Впрочем… Если вместе с Катей и ребенком – пусть прилетает. Слишком много тут такого, от чего хочется бежать без оглядки. Вот, к примеру, садисты-врачи все же заразили мою малышку какой-то сыпью. Говорят, неопасной, но приходилось мазать странным антисептиком синего цвета. И даже пожаловаться толком было некому, врачей знакомых не оказалось, интернет-форумы далеко…

Глава 2

Вопросы экономики

В огромном кабинете Председателя Совета Министров СССР висела вязкая тишина, изредка прерываемая тихим шелестом переворачиваемых страниц. Несмотря на плавящую асфальт июньскую жару, собранные в складки бежевые французские шторы и шуршащие у окон заморские диковины Daikin[31] исправно поддерживали комфортную температуру. На украшенном государственным гербом подносе сиротливо стояли чашки с остывающим чаем, на блюдце скучали небольшие бутерброды с бужениной. Но прерывать работу премьера, разрушая тишину хрустом еды, – немыслимое кощунство, и Виктор Михайлович Глушков терпеливо дожидался, когда товарищ Косыгин закончит чтение специально подготовленного исследования по эффективности планирования на промышленных предприятиях Советского Союза.

Результат работы оказался неожиданно серьезным, поэтому академика переполняла тщательно скрываемая радость. Он был уверен, что после осознания полученных данных у правительства СССР не останется иного выхода, кроме полномасштабного развертывания «Общегосударственной автоматизированной системы учета и обработки информации», или кратко – ОГАС. Главного дела жизни, из-за которого последнее время пришлось терпеть немало неприятностей…

…Еще недавно казалось, что потеряны все шансы осуществить масштабный проект по автоматизации управления в СССР. Два года назад запрошенные на систему двадцать миллиардов рублей вызвали в Совмине, мягко говоря, резкое неприятие. Виктор Михайлович кожей ощущал несущийся за спиной неприятный шлейф смешков и перешептываний, судя по всему, никто не поверил в реальность ОГАС и в обещанный экономический эффект «на сто миллиардов». Было обидно, но многочисленные попытки доказать собственную правоту проваливались в бесконечное болото комиссий и согласований. Потом из ЦК вообще прямо намекнули на то, что пора прекратить пропаганду идеи и для начала заняться чисткой сараев, в смысле системами нижнего уровня.

Однако осенью прошлого года ситуация изменилась. Сначала последовало неожиданное приглашение от Косыгина «сходить за грибами». Кроме премьера там присутствовал молодой журналист Петр Воронов, который задал целую кучу странных вопросов. Только под конец разговора Глушков понял, что именно их сумбурный спор был настоящей целью Алексея Николаевича. После осторожного наведения справок поводов для раздумий прибавилось. Петр на самом деле оказался не безобидным щелкопером, а директором НИИ «Интел». Непонятного института в шестом главке МЭПа, явно служащего прикрытием для операций Комитета госбезопасности, причем с прямым подчинением лично Председателю Семичастному. Особую пикантность ситуации придавали тесные, возможно, родственные связи молодого «журналиста» с восходящей звездой советского аппарата товарищем Шелепиным. Но дальше ситуация запутывалась окончательно, не принимать же всерьез слова Петра про миллионы ЭВМ?!