В жарких объятиях - Мишель Синклер

Рейлинд попыталась обежать Крейга, который бесцеремонно толкнул ее на кипу сена и сам плюхнулся рядом. Девушка хотела вскочить на ноги и снова напасть на него, но застыла с открытым ртом.

— Папа! — воскликнула она и выплюнула соломинку. — Что ты здесь делаешь?

Шеллден скрестил руки на груди и посмотрел сначала на Рейлинд, а затем на Мериел, надеясь, что его лицо выражает суровость и крайнюю степень огорчения. Глаза его дочерей забегали. Обе старались избежать его взгляда. Мак-Тирни же подобного смущения не обнаружили. Они неторопливо поднялись на ноги, глядя на Шеллдена невинными глазами, хотя в их глубине притаилась растерянность.

Несколько лет назад Крейг и Креван Мак-Тирни учились воинскому искусству под руководством Шеллдена. В прошлом году они сражались вместе с ним и его ныне покойным командующим в битве при Бэннокберне[1], победа в которой досталась им нелегко — они понесли тяжелые потери. В начале этого года братья Мак-Тирни согласились помочь Шеллдену обучить новобранцев, что позволило ему не спешить с выбором и назначением нового командующего.

Братьям-близнецам Крейгу и Кревану Мак-Тирни достались одинаковые черты лица, но совершенно разные характеры, которые ни за что не позволили бы их спутать. Каждый из них обладал ярко выраженной индивидуальностью. Крейг был великолепным командиром, и его решительный и зычный голос привлекал и удерживал внимание подчиненных. Воины его слушались и уважали, безропотно исполняя все его команды. Но за пределами учебного поля он обнаруживал незаурядное чувство юмора, острый ум и веселый характер, благодаря чему неизменно оказывался в центре внимания любой компании.

Хотя на поле битвы Креван обладал не меньшим авторитетом, в обычной жизни он взаимодействовал с окружающими совершенно иначе. Он был склонен замыкаться в себе, и многие считали, что это объясняется его заиканием. Но наблюдая за ним много лет, Шеллден понял: подобные предположения далеки от истины. Креван давным-давно смирился с собственными недостатками, и его стиль поведения отнюдь не отражал неуверенности в своих силах. За внешней замкнутостью скрывались склонность к анализу и решительность. Вывести его из себя удавалось одной Рейлинд.

Рядом с ней Креван терял хладнокровие… хотя и никому не позволял это заметить. Рейлинд была полной его противоположностью. Она была жизнерадостной и своенравной, хотя ее энергии зачастую не хватало целенаправленности. Разумеется, так было только тогда, когда Креван не выводил ее из себя. Во время стычек с ним Рейлинд обретала несвойственные ей сосредоточенность и непреклонность.

Наконец Шеллдену удалось поймать испуганные взгляды дочерей.

— Быстро отправляйтесь в свою комнату и оставайтесь там, пока я вас не позову!

Без малейшего промедления он обернулся к Кревану и Крейгу, ответившим на его напускную суровость безмятежными взглядами ярко-синих глаз. Оба молодых человека понимали, что их застали в неприличной ситуации, но ни один из них и не подумал извиниться. Упрямство и способность братьев Мак-Тирни перехитрить любого оппонента были известны всем обитателям Высокогорий.

«Я тоже умею добиваться своего, — подумал Шеллден. — Мне ничего другого и не остается».

Посмотрев каждому из братьев в глаза, Шеллден глубоко вздохнул и произнес:

— Пойдемте со мной. Нам необходимо кое-что обсудить.

Креван покосился на брата, который досадливо поморщился в ответ, а затем развернулся и, выйдя из конюшни, зашагал через двор вслед за Рэем. Креван шел сзади, прокручивая в голове события последнего получаса и вспоминая все то, что ему было известно об их соседе.

Рэй Шеллден любил своих дочерей. Пожалуй, даже чрезмерно, и Креван неоднократно указывал ему на это, когда Шеллден закрывал глаза на резкость Рейлинд в обращении со слугами. Она и ее сестра с самого рождения были наидрагоценнейшим подарком в жизни этого человека. А после того как девять лет назад отошла в мир иной его жена, отцовская снисходительность утратила всякую меру. Близкие связи между их кланами не остановили бы Шеллдена, если бы Креван или Крейг совершили что-либо предосудительное, но обе девушки сохранили свою невинность, и это было ясно. Что бы ни задумал Рэй, Креван не собирался капитулировать на основании того, что произошло в конюшне.

Шеллден обеими ладонями толкнул тяжелые двери в большой зал, и они распахнулись. В зале было пусто, если не считать одного человека. Креван кивнул старшему брату, который в расслабленной позе сидел в кресле в дальнем конце просторного помещения. Шеллден подошел к стулу, стоявшему возле Конора, но садиться не стал. Креван и Крейг вошли вслед за ним и остановились поодаль.

Шеллден решительно насупился и заговорил:

— Когда вы отсюда выйдете, я намерен объявить о двойной помолвке. Рейлинд станет невестой Крейга, а Мериел — Кревана.

Креван молчал. Шеллден был лэрдом одного из самых могущественных кланов Высокогорий и привык получать все, что хотел. Креван бессчетное количество раз становился свидетелем того, как ловко этот человек умеет управлять людьми, вынуждая их подчиниться его воле. Но про себя Креван решил, что сегодня этому не бывать. В вопросах брака молодой человек был непреклонен. Утром им с братом предстояло покинуть земли Шеллдена, и ни он, ни Крейг не собирались перед этим обручаться с кем бы то ни было.

Креван взглянул на Конора, который пожал плечами и произнес:

— Вы оба взрослые мужчины. Вы вольны принимать самостоятельные решения и в моем одобрении или влиянии не нуждаетесь.

Переведя взгляд с брата на Шеллдена, Креван поинтересовался:

— Что н-на самом деле стоит за этим неожиданным распоряжением? П-почему твоим дочерям так срочно понадобилось обручиться с нами?

Шеллден внимательно взглянул в царственно-синие глаза собеседника, и в его голосе послышались зловещие нотки.

— Завтра в мой замок должен прибыть Сирик, и это не просто визит вежливости.

Креван, затаив дыхание, несколько секунд пристально смотрел в суровые карие глаза собеседника, а затем протяжно вздохнул.

— Так значит, прошлым летом король Роберт не шутил…

Крейг резко развернулся и возмущенно уставился на брата.

— Может, сообщите мне, что произошло прошлым летом и кто такой этот Сирик?

— Сирик — мой племянник, — спокойно ответил Шеллден, хотя эти слова были произнесены таким мрачным тоном, что стало ясно: Сирик был не просто племянником. Он был тяжким бременем. — Мой единственный племянник, — продолжал Рэй. — И король Роберт считает, что после моей смерти он должен стать следующим лэрдом Шеллденом.