Черный ход - Олди Генри Лайон

Осмотрел? Когда успел?

Джош не помнил. Похоже, он все-таки терял сознание. Жаль, ненадолго.

– Я наложу вам тугую повязку. Вам будет необходим покой. Две недели, как минимум. Лучше месяц.

– Док-х-х! Дайте что-нибудь…

– Лауданум у меня закончился, – сухо уведомил доктор Беннинг. – Остался виски, но он мне самому нужен. Впрочем… У вас есть деньги, юноша?

Деньги? Слезы, а не деньги!

– Шесть долларов…

– Негусто.

– Девять долларов.

– За эту сумму я могу ударить вас молотком по голове.

– Девять долларов и семьдесят пять центов!

– Не скрипите зубами, дантист сейчас стоит дороже хирурга. Где они у вас?

Где они, подумал Джош. А я где?

Ценой невероятного усилия ему удалось приподнять голову. Он лежал голый по пояс на дощатом столе. Левая часть груди представляла собой жуткое багрово-фиолетовое пятно. Обломки ребер, к счастью, наружу не торчали. Но радоваться этому обстоятельству у Джоша не осталось сил.

– В кх-кх-кх…

– В куртке. Какой карман?

– Вкх-кх-ну…

– Внутренний, понял.

Доктор Беннинг исчез из виду. Скрипнули половицы под грузными шагами, зашуршала ткань. Глухо звякнуло серебро.

– Что ж, молодой человек. На анестезию, пожалуй, хватит.

– Чш-ш-ш…

– Мой врачебный долг – помочь пациенту. И я сделаю все, что требуется, да-с! Если вы и сыграете в ящик, то не по моей вине. Вам есть, где переночевать?

– Нет!

– Можете задержаться у меня. Скажем, на три дня. Вернее, на три ночи. Запла́тите по расценкам меблированных комнат. Заметьте, я не беру с вас по ценам Гранд-Отеля!

– Док!

Откуда и голос прорезался?

– Чтоб вы сдохли, док! Давайте ваш вискх-кх-кхи!

На свет явилась полугаллонная бутыль с не вполне прозрачной жидкостью. Под лучами солнца жидкость мягко светилась – словно бы сама по себе. Беннинг набулькал добрую половину жестяной кружки.

– Уде́ржите?

– Да!

Руки тряслись, но кружку Джош удержал, лишь пролил чуточку. В нос шибануло ржаной сивухой. Поднеся кружку к губам, Джош зажмурился и сделал глоток. По горлу и пищеводу прокатился жидкий огонь, слился в адском экстазе с пламенем, терзавшим грудь изнутри.

– Виски?

В животе рвались динамитные шашки.

– Это же самогон!

– О да! – в голосе доктора Беннинга прорезался неожиданный энтузиазм. – Натуральный «лунный свет»[5]. Та же таинственная опалесценция, так же туманит разум, пробуждает причудливые фантазии и ведет за собой в бархатную тьму ночи… Юноша! Что вас интересует в первую очередь? Букет или эффект? Пейте!

По второму разу пошло легче. Добавки док не дал. Пожадничал, сквалыга. Нет, сжалился, налил все-таки.

Ну, до дна!

Очнулся Джош в полночь. Не на столе, на кровати: узкой и жесткой. В окно лился самогон, в смысле, лунный свет. Спросонья Джош решил, что люстра ударила его не в грудь, а в голову. После докторского пойла голова просто раскалывалась. За стеной заливисто, с присвистом между рычащими басами, храпел Беннинг. Возле кровати стоял тахтон. В лунном свете он казался призраком.

Тьфу ты! Он и был призраком!

– Ты где был?! – напустился на него Джош.

К счастью, с тахтоном можно было говорить, едва шевеля губами или вообще не шевеля. Если каждый сколько-нибудь глубокий вдох – пытка, такая возможность – божий дар.

– Почему не помог?!

«Ты меня не звал. Хотел сам.»

Правда была горше яда. От нее Джош разозлился еще больше:

– Ты знал, что так случится! Знал!

С минуту тахтон молчал. Подыскивал нужное слово?

«Предполагал. С высокой долей вероятности.»

– Хоть бы предупредил! Друг, называется…

«Ты бы не послушал.»

– А ты бы предложил! Давай, мол, помогу!

«Я не предложил.»

– А мог бы! Как раньше…

«Я не мог. Ты не готов.»

– Предатель! Чей ты друг, мой или этой шлюхи?

Гнев притупил боль:

– Тоже считаешь меня слабаком?!

«Ты не готов.»

– К чему?!

«Ты не поймешь.»

– А ты попробуй!

«Ты раньше не вступал в конфликт с такими, как она.»

– С шансфайтерами?

«С такими, как она. С другими было просто. С ней – сложно. Раньше – просто. Сейчас – сложно. Раньше, сейчас. Сейчас, позже. Было, стало. Мне трудно объяснить. Вокруг слишком много путаницы. Я не мог помочь.»

– А ты бы попробовал! Постарался!

«Если бы я постарался, ты бы умер. Сердце не выдержало бы. Печень. Почки. Сосуд в мозгу. Ты не готов. У тебя есть много всякого слабого, что надорвалось бы. Не потом, не позже. Сейчас, сразу.»

– Так подготовь меня! В другой раз мы…

«Чтобы такие, как она, не видели тебя, как цель? Тебя нужно переделать. Перемешать было и стало, раньше, сейчас и потом. Это долгий труд. Не могу, могу, смогу. Невозможно, вероятно, обязательно. Шаг за шагом, отсюда туда.»

– Хватит болтовни! Я не хочу еще раз получить люстрой по ребрам.

«Понадобится много ночей.»

– Ночей?

«По ночам ты все равно спишь.»

До сих пор тахтон занимал тело Джоша, выпуская самого Джоша наружу, только ради конкретного дела. В таких случаях Джош его звал. Бывало, в минуту опасности тахтон кричал первым. Просил, требовал. Оглушительный шелест леса под натиском бури заполнял мозг Джошуа Редмана: «Позови меня! Попроси! Позволь…» Джош звал, просил, позволял. Отдавал тело во власть призрачного друга; ждал снаружи, сам бесплотный призрак-невидимка.

Когда дело было сделано, они снова менялись местами.

Еще никогда тахтон не предлагал впустить его просто так, когда Джошу не грозила опасность. Мне это нужно, сказал себе Джош. Друг меня подготовит. Тогда пусть только сунутся! Хоть эта шлюха, хоть кто другой!

Он представил себе шлюху, старую клячу. Увидел ее так ясно, будто она стояла у окна. Длинный пыльник с чужого плеча. Выцветший шейный платок. Мужские штаны из плотной саржи. Шляпа цвета болотного мха. Два револьвера справа, один над другим. Никто так не носит, кроме нее. Придет время, вашу мать, и можно будет сказать проще: никто так не носит, вообще никто.

– Что надо сделать?

«Позови меня. Пригласи войти. Разреши входить каждую ночь, пока ты спишь. Я займусь переделкой тебя.»

– Пока я буду спать?

«Пока ты будешь спать.»

А что, подумал Джош. Отличная идея. Я буду дрыхнуть без задних ног, а мой ангел-хранитель – переделывать меня для грядущих переделок. Переделка для переделок? Славная шутка, сэр! А проснусь – и тело снова мое. Я ведь ничего не теряю, верно?

«Верно…» – эхом прошелестел лес.

– Я тебя приглашаю. Входи каждую ночь, пока я сплю.

«Договорились.»

Он не думал, что заснет.

Не в первый раз Джошуа был снаружи. Он знал, как это бывает: чистый восторг, легкость, бессмертие. Знал, предвкушал, наслаждался. Табак, виски, женщины, трубка с китайским опиумом – ничто не шло в сравнение с этим ослепительным удовольствием. Возвращаться не хотелось, но тахтон входил, затем выходил, не задерживаясь надолго, и снаружи превращалось во внутри.

Преподобный Элайджа рассказывал про изгнание из рая. Верил ли Джош преподобному? Нет, не верил. Он знал, как это происходит, а знание не нуждается в вере. Он только не знал, что снаружи – в раю! – тоже спят. В конце концов, он впервые коротал ночь вне собственного тела. Оказалось, что да, спят.

В ту ночь ему впервые приснился ад.

Глава третья

Другой человек. – Чистая белизна. – Не трать патроны зря. – Чертова куча дерьма. – Джентльмен и лев. – Феб и сатир.

1

Рут Шиммер по прозвищу Шеф

– И не надейтесь.

– О чем вы?