Все норманны в Восточной Европе в XI веке. Между Скандинавией и Гардарикой - Сергей Александрович Голубев

ведьм. К ним опасались прикасаться даже при посредничестве каких-либо предметов, поэтому просто забрасывали камнями.

В «Саге о людях с песчаного берега» (XIII в.; описываются события конца X в.) говорится про разбивание жертвам голов в честь бога Тора о большой камень на мысе Тора в Исландии. Однако, скорее всего, это лишь фантазия одного из поздних редакторов саги. Камень Тора сохранился до наших дней, но не смотря на все усилия археологов, никаких следов якобы прилагавшегося к нему «круга, где людей присуждали в жертву богам»[35], обнаружить не удалось.

Что касается вариантов, которыми можно было лишить человека возможности дышать, то в этом вопросе норманны были большими знатоками. Прежде всего они практиковали, конечно, традиционное повешенье на деревьях воров и беглых рабов, утопление в болоте бежавших с поля боя воинов, удушение кровников в дыму подожженного дома, привязывание предателей к камням во время отлива, сбрасывание в море раненых с захваченного судна. Пожелавшую добровольно умереть вместе со своим мужем женщину, согласно Ибн Фадлану («Записка»), повесили без всякого дерева: привязав веревками за шею и ноги к двум вбитым в землю столбикам. Даже просто умершему по любой причине человеку, следуя древнему обычаю, проводили контрольное удушение, тщательно зажимая пальцами нос и рот. Это называлось здесь «охраной последнего вдоха и выдоха» (см. «Сага о Ньяле»).

Альтинг в средневековой Исландии. С картины У. Коллингвуда

Можно поверить даже в достовеность легендарной изощренной казни особо ненавидимых врагов, так называемого «кровавого орла», когда на спине еще живого человека рассекали ребра и разводили их в стороны в виде крыльев, после чего извлекали наружу легкие. Если к этому времени жертва еще не успевала умереть от болевого шока, она также задыхалась в больших мучениях.

Каждые девять лет норманны вешали на деревьях в честь Одина девять видов живых существ мужского пола, в том числе считая и людей[36]. Внешнее и внутреннее напряжение, извлекаемое жрецами из такого рода ритуала, достигало, видимо, пика. Можно полагать, что это даже некий идеал скандинавского проявления благодарности древним богам. Вы только представьте себе следующую картину. Безмолвная толпа людей обступила огромный раскидистый дуб. Раскрыв рты все застыли, чуть подавшись вперед и внимая пророчествам нескольких служителей культа. Над ними на ветвях болтаются повешенные, оттеняющие своими силуэтами вечернее небо. Корявые ветви дерева согнулись под тяжестью множества тел, крепкие веревки стянуты на глотках своих жертв тугими узлами. И самая последняя жертва: с вытаращенными глазами, корчащаяся в нелепой позе, источая в мир последние усилия предсмертной борьбы.

У русинов также существовали законы против воров, однако если оказывалось, что человек украл какую-то вещь не для того, чтобы на этом заработать, а только чтобы накормить свою беременную жену, суд прекращался и обвиняемого немедленно отпускали. Всем было понятно, что находящийся в состоянияя нервного стресса муж не может себя полностью контролировать. Теперь представьте, что в Скандинавии в аналогичном состоянии находился не какой-то отдельный человек, а все общество в целом. Причем сами местные жители это отлично понимали. Всякого рода неуравновешенное, подчас агрессивное поведение соседа не вызывало здесь какого-то удивления. Этому просто стремились противопоставить собственную агрессию и неуравновешенность.

Частые бытовые конфликты в «эпоху викингов» были не следствием какого-то внезапного катаклизма, а именно состоянием неспадающего внутреннего напряжения. В тяжелой монотонной жизни, постоянном ожидании голода и смерти близких людям требовалась хоть какая-то эмоциональная разрядка. Бонды, порой достаточно зажиточные, в успешные годы, тем не менее постоянно искали повод для нанесения друг другу оскорблений, ввязывались в склоки, судебные тяжбы, драки и массовые потасовки, крали друг у друга имущество, сжигали строения.

Королевские саги – достаточно позднее веяние в скандинавской литературе. При чтении же родовых саг никак не удается избавиться от ощущения, что это какая-то совсем другая, «неправильная» литература. Если в большинстве произведений мировой классики основными сюжетными линиями являются любовные отношения или борьба за власть, то здесь главный мотив – это месть. Мстили все и всем, стремясь свести счеты за действительные или мнимые обиды. Так и сходили в могилу ради свершившейся мести или же, напротив, не успев отомстить. А если какой-то мужчина не решался на месть, то его подталкивали на это женщины. Отцы, мужья и братья погибали в схватках, но для женщин это было не самым главным. Подрастали дети, и все начиналось снова. В результате череда жестоких разборок проходила кровавой нитью через жизни сразу нескольких поколений.

«Одним из основных жизненных принципов в скандинавском мире было то, что рано или поздно любой человек обязательно становился участником кровной мести… Первоначальная ссора могла возникнуть из-за какого-то совершенно незначительного события, которому обе стороны сначала не придавали никакого значения, так что до возникновения открытой вражды могло пройти достаточно много времени. Наконец член одной семьи оскорблял члена другой словесно или физически. Честь семьи оказывалась задета»[37].

Как только «маятник судьбы» оказывался запущеным, события развивались по нарастающей. Далеко не все были готовы удовлетвориться выплатой виры. Считалось, что ответное убийство – гораздо более справедливое решение. Парные стычки порой переходили в настоящее массовое побоище между двумя семьями с применением оружия, к которому подключались близкие и дальние родственники, друзья и знакомые, а иногда даже простые рабы.

Некоторые виды убийства, например исподтишка, безоружного на дороге, поджог жилого дома вместе с домочацами и др. – считались постыдными, что, впрочем, никого не останавливало. Напротив, сам подход к родовой мести был довольно подлым, поскольку отомстить в первую очередь старались вовсе не убийце, а лучшему, самому красивому, богатому и успешному человеку из враждебного семейства.

«В этой стране издавна существовал злой обычай: когда человека убивали, его родичи нападали на любого человека, который в роду убийцы считался самым лучшим (хотя убийство могло быть совершено без его ведома или желания, и он не принимал в нем участия), и они не мстили самому убийце, хотя это легко можно было сделать»[38].

Теперь рассмотрим вопрос о необычном восприятии норманнами окружающей действительности.

При изучении «эпохи викингов» в Скандинавии довольно часто забывают о том факте, что изначально предки норманнов, носители мужской Y-хромосомной гаплогруппы I1, вовсе не индоевропейцы. Примерно 4–3,5 тыс. лет назад они, что называется, прошли «бутылочное горлышко», когда значительная часть их представителей погибла. Все сегодняшние носители гаплогруппы I1 происходят всего от одного-единственного представителя, жившего примерно 4–5 тыс. лет назад.

По одной версии, в это время в Европе случился какой-то крупный природный катаклизм, приведший к печальным для людей последствиям[39]. Такой подход, конечно, сглаживает неудобные углы, но маловероятен, поскольку тогда непонятно, каким же образом природный