Игра Бродяг - Литтмегалина

— У тебя же нет оружия, — невозмутимо возразил Вогт, поднимаясь.

Наёмница резко развернулась и стиснула под мышкой свернутый плащ, ощутив твердость запрятанного под слоями ткани кинжала. Это должно было ее успокоить, но не успокоило.

— Пошли. Бродить в ночи опасно. Я не собираюсь попасться на зуб еще каким-нибудь уродам только из-за того, что ты такой недоумок, — бросила она на ходу.

Вогт запыхтел следом. Наёмница почти бежала. Не то чтобы осознание, что он с трудом поспевает за ней, не доставляло ей удовольствия.

— Где-то здесь есть река, — крикнул Вогт, задыхаясь.

— Не ори, — поморщилась Наёмница. — Откуда ты знаешь про реку?

— Вода шумит.

— Да нет никакого шума.

— Я слышу. Ты не там слушаешь. Надо перенести свой слух ближе к реке и слушать возле нее …

— Что за ерунда! — мгновенно взбесилась Наёмница. — Ничего ты не можешь слышать!

— Но я слышу.

— Думаешь, ты такой невозможный? — прошипела Наёмница. — Что ты возомнил о себе, жалкий тупица? Если там не будет никакой реки, я тебе врежу за это, вот что, понял?

— Там будет река, — уверил ее Вогт без тени обиды.

Они свернули в рощу. Наёмница приглушенно бранилась, потому что ее цепляли ветки; Вогт молчал, весь превратившись в зрение. Все окружающее занимало его. Наёмница уже предвкушала тот миг, когда двинет в его круглую сияющую, как новая монета, физиономию. Его надо проучить — пусть не считает себя особенным, пусть не выставляется, какой бы ни был смысл этого слова.

Однако в следующий момент она услышала плеск, едва различимый сквозь шорох листьев, и затем они вышли на обрывистый берег. Река… не очень широкая, но полноводная. Скорее всего, какой-то приток Нарвулы. Они остановились у обрыва и с минуту отмалчивались. Наёмница — удивленная и раздосадованная, Вогт — откровенно довольный.

— Пока вы занимались всякой ерундой, — произнес он назидательно, — мы в обители кое-чему научились.

По темной волнистой поверхности плыли серебряные полосы и среди них синими бликами отражалось небо.

— Красивая вода, правда? — спросил Вогт.

Но Наёмнице не было до этого никакого дела.

Она уселась на траву, подтянула колени к груди и попыталась представить себе, что этого странного здесь нет и вообще нигде нет. Ей это почти удалось. По привычке потрогав плечо, она вдруг осознала, что в последние час-полтора и не вспоминала о ране. Боль утихла. «Значит, — подумала она, — все не так уж и плохо». И впервые за день позволила себе расслабиться.

— Мы останемся здесь на ночь? — спросил Вогт.

— А у тебя есть силы топать дальше?

— Нет.

— Так не задавай тупых вопросов. Я не понимаю, чего ты усердствуешь, — пробормотала Наёмница. — В этом мире и без тебя достаточно тупости.

Она отчаянно зевнула, внезапно придавленная валуном усталости, и сощурилась, пытаясь рассмотреть противоположный берег. Его очертания казались смутно знакомыми. «Я была здесь раньше?» — спросила себя Наёмница. Нет, не припомнит такого. Может, это было давно? А может, это просто то странненькое чувство узнавания, что порой беспричинно возникает в незнакомом месте… Ладно, нечего думать об этом. Показалось знакомым — ну и пусть кажется. За это денег не берут. Наёмница была не из тех людей, что стремятся все объяснить. Непонятности злили ее, а затем она их забывала — и только-то. Собравшись с силами, она на четвереньках подползла к реке и свесилась к воде. Зачерпывая воду ладонью, отмыла лицо и руки, напилась. Смутное отражение угрюмо глянуло на нее из воды и рассеялось, когда она стукнула кулаком по поверхности.

— Так странно проводить ночь вне дома. Впрочем, разве это не мой новый дом? — как из сна, донесся до нее мягкий голос Вогта. — Я просто должен привыкнуть.

Не обращая на него внимания, Наёмница достала мародерский каравай и, отрывая от него маленькие кусочки, принялась апатично жевать, едва работая ноющей челюстью. На днях ей очень удачно врезали под подбородок. Кто-то из своих — Наёмница уже и не помнила, кто именно. Ерунда. Ничего необычного. Между наемниками и не такое бывает. Тем временем совсем стемнело, вода стала черной.

Она слышала плеск. Что он там делает, играет в кораблики? Он зашлепал по воде ладонями и тихо рассмеялся.

«Воткнуть кинжал ему в ухо по самую рукоять», — помечтала Наёмница, пытаясь немного успокоить себя.

— Перестань! — не выдержала она.

Он беззлобно пробормотал что-то ей в ответ и плеск прекратился, сменившись едва слышным шорохом снимаемой одежды. Затем Наёмницу окатил каскад брызг.

В бессильной ярости она вскочила на ноги и обнаружила, что не может придумать, что сказать. Вогт плавал кругами. Его голова и плечи ярко белели. Он нырял и плыл под водой, мелькали его пятки, потом выныривал, и с волос и кончика носа устремлялись к поверхности тонкие струйки воды. Вид у него был невероятно довольный.

Наёмница смотрела как зачарованная, потом, прогоняя наваждение, тряхнула головой — словно кошка, которой дунули в ухо.

— Что ты делаешь?

— Я грязный. Неприятно быть грязным.

Пожалуй, она тоже хотела бы ополоснуться от пыли, крови и пота. Пару минут Наёмница спорила с собой, но соблазн пересилил. Какой странный, странный день сегодня, будто сон. А во сне делай что хочешь. Когда Вогт отплыл подальше, она сдернула с себя рубаху и короткие, обрезанные выше колен штаны и плавно, бесшумно, гибко скользнула в воду, такую холодную, что дух захватило. Плечо прострелило болью, но затем успокоилось. Пусть это и сон, вода казалась вполне настоящей, даже более настоящей, чем в прошлом, может потому, что сейчас она смогла сосредоточиться на ней полностью. Будучи всегда в окружении недобрых людей, Наёмница привыкла уделять максимум внимания тому, что считала угрожающим, и минимум всему остальному. В действительности она редко видела реку, даже стоя на берегу.

Вогт появился из темноты и завис в воде с раскинутыми руками, выжидающе уставившись на нее. Наёмница не сомневалась, что его блестящие глаза видят в темноте гораздо лучше, чем ее собственные. Она осторожно подплыла к Вогту и застыла в той близости, что любое волнение воды могло заставить их тела соприкоснуться. Вогт не догадывался о ее намерении смутить его. Наёмница молча, с холодной яростью смотрела на него, уже понимая, что у нее ничего не получилось. Внезапно она ощутила его пальцы, прикоснувшиеся к ее выступающим ребрам, и отпрянула.

— Ты такая худая, — удивился Вогт.

Наёмница отвернулась и с головой погрузилась в воду. Она поплыла сквозь холодную упругую толщу и вынырнула в отдалении, жадно глотая воздух. Вогтоус нагнал ее, и они поплыли на почтительном расстоянии друг от друга.

— Если бы ты… — начал он.

— Нет, —