Стоунхендж. Время для мятежника - Гарри Гаррисон

Впереди в склоне холма зияла черная дыра. Канал исчезал в ней. Дыру заметили и гребцы: оглядываясь через плечо и перекрикиваясь, они сбились с ритма.

Потрясая над головой сжатыми кулаками, капитан завопил так, что и в шторм было бы слышно по всему кораблю:

– Эй вы, ублюдки, порождения безносых шлюх, блохи, прыгающие в зловонной шкуре протухшей на солнце падали! Следите за веслами, или я велю содрать с вас ваши гнилые вонючие шкуры и сшить парус для моего корабля. Перед нами ход, пробитый в скале. Я плавал через него, он прямой и узкий. Следите за веслами, иначе вы их переломаете или натворите чего похуже. Не бойтесь темноты, мы скоро выплывем на свет.

Черная пасть поглотила корабль. Гребцам было страшно – уменьшаясь на их глазах, вход в туннель отползал назад, унося с собой свет. Рокот барабана громом отдавался от скальных стен.

Однако с кормы стоявшим там яркий круг выхода впереди был виден. Кормчий направлял корабль, криками подбадривая команду, однако и он умолк, когда эхо превратило его голос в безумный хохот.

Подземное странствие скоро окончилось, египтяне выплыли к свету, удивляясь собственным страхам – теперь, когда туннель остался позади. Интеб моргал, ослепленный солнечным светом, но сцена, открывшаяся его глазам, потрясла его, как и остальных.

Они оказались в круглой, со всех сторон окруженной берегами лагуне. Тут Интеб впервые понял, как непросто устроена Фера: она оказалась полой внутри горой, огромным древним вулканом, извергнувшим из сердцевины лаву, так что океан мог заполнить образовавшуюся полость. В кратере осталась кольцевая гряда – через нее-то и был пробит туннель. Ну а в самой сердцевине острова лежала лагуна, невысокие берега полого опускались к воде. В укрытой от ветров чаше благоденствовал виноград, вверх тянулись зеленые всходы.

За высокими деревьями прятались богатые виллы с портиками и дома победнее. Посреди лагуны располагался остров, от него во все стороны расходились мосты; остров едва не заполнял всю лагуну, превращая ее в кольцевой канал. А возле острова ряд за рядом стояли корабли Атлантиды… Их было слишком много, не пересчитать. Триремы. Клювастые военные корабли, пузатые купцы, быстрые галеры. А за кораблями – исполненные суеты доки, склады… А над ними склон с цитаделью, которую Интеб лишь мельком сумел заметить с моря.

Перед ним была метрополия, город царей Атлантиды. Гребцы опустили весла и охали, движение корабля замедлилось; Интеб ощущал тот же трепет и изумление, что и эти простолюдины. Вверх по склонам конического холма разноцветными волнами поднимались трехэтажные кубические дома. Фасады их были украшены синими, белыми, красными изразцами: даже голова кружилась от пестроты – их перемежали горизонтальные полосы драгоценных металлов, искрились белые купола. Но все они только составляли подножие дворца, царившего на вершине; огромное сооружение сияло на солнце богатым убранством.

Ослепительно-красные колонны, сужавшиеся книзу в стиле атлантов, ряд за рядом прикрывали таящиеся за ними лоджии. Крыша и величественный портик входа украшены были громадными эмблемами в виде бычьих рогов, сверкавших кровавым металлическим блеском. Их покрывал орихалк – благородный сплав меди и золота.

– Кто вы и что нужно вам здесь? – на скверном египетском обратился к ним хриплый голос. – Отвечайте!

Интеб поглядел через борт на лодку с портовой стражей, незаметно подобравшуюся, пока они разглядывали город. Над веслами гнулась дюжина гребцов. На высокой корме стояли воины в броне и наколенниках, а с ними чиновник в белом запачканном плаще. Бронзовый обруч на шее служил знаком его должности, однако металл едва не полностью прятался за густой седой бородою. Лысое темя его побагровело от солнца, чиновник прищуривал единственный глаз, на месте второго была едва зажившая рана. Он открыл было рот, но Интеб заговорил первым, приблизившись к борту так, чтобы видны были золотые браслеты и драгоценные камни. Он слыхал в Микенах речь рабов-атлантов, да и говор их напоминал микенский, поэтому Интеб заговорил на этом языке.

– Я – Интеб из дома Тутмоса Третьего, фараона Верхнего и Нижнего Египта. Я пришел сюда по его велению, чтобы передать слова фараона вашему господину. А теперь ты говори. – В последней фразе ощущался уже легкий гнев, и он возымел нужное действие. Человек на палубе униженно пригнулся, насколько это позволяли ему размеры суденышка, стараясь при этом глядеть вверх.

– Добро пожаловать, добро пожаловать, господин, в наши воды к священным пределам, ко дворцу Атласа, царя Атлантиды, властителя Феры и Крита, Милоса, Коса и Астипалеи, и всех островов в пределах дня пути под парусом, и всех кораблей в этой гавани. Если соблаговолишь последовать за мной, я отведу твой корабль к пристани.

Он что-то пробормотал гребцам, лодка рванулась вперед, египетский корабль медленно следовал за нею. Они обогнули остров и направились, как показалось, к другому туннелю. И только оказавшись внутри, поняли, что канал этот прорублен в земле и перекрыт сверху тяжелыми бревнами. Сквозь квадратные люки над головой низвергались столбы света. Кормчий показал вверх.

– Все продумано для обороны. Там вверху – у самого края – громадные камни. Только попробуй пробраться здесь на корабле – потонешь с дыркой в дне.

Этот подземный переход оказался короче первого, выход из него был неподалеку.

Слышно было, как над головой грохочут колесницы, стучат копыта, топают ноги. А потом перед ними открылось новое кольцо воды, окружавшее остров в самом центре Феры.

Корабль причалил у пристани – там, где в воду спускались огромные ступени из красного и черного камня. Над ними располагался деревянный навес. Выкрашен он был в ярко-красный цвет, в центре располагались два позолоченных бычьих рога, подобных тем, что украшали крышу дворца. Интеб заметил на берегу ряды воинов и носилки, понял, что весть о его прибытии опередила его; когда были брошены причальные канаты, он заговорил с кормчим:

– Пусть рабы поднимут на пристань дары фараона и понесут их следом за мной. Не выпускай на берег сразу более половины твоих людей. Если тебе нужны вино и женщины, пусть на корабле знают, где тебя найти.

– Долго ли мы пробудем здесь?

– Не знаю. Несколько дней. Я пошлю к тебе вестника, когда настанет пора отправляться.

Едва Интеб ступил на землю, взвыли рога, подобно вою бога бычьих лягушек; стон их мешался с грохотом огромных деревянных барабанов, на торцы которых были натянуты бычьи шкуры. Ему кланялись, а потом повели к паланкину, восемь рабов подняли носилки, едва он уселся. Они поднимались по извивающейся дороге. Шесты натирали плечи рабам, на коже выступил пот, но Интеб не