История Александра Македонского - Квинт Курций Руф

Не без влияния Франции переводы Курция стали появляться и в других странах, в том числе в России. На титульном листе первого русского издания значилось: «Книга Квинта Курция о делах содеянных Александра Великого царя македонского, переведена повелением царского величества с латинского языка на российский лета 1709 и напечатана в Москве того же лета в октоврии месяце». Таким образом, инициатором издания был Петр Первый. В середине XVIII в. известный ученый и писатель Степан Крашенинников выпустил свой новый перевод, затем переиздававшийся. Об этой работе Н. М. Карамзин писал как о переводе «совершенном и классическом», который «и теперь имеет цену свою, по крайней мере в сравнении с другими переводами латинских авторов». Квинт Курций Руф, таким образом, внес свою лепту в развитие не только французского, но и русского литературного языка.

Комментирование Курция, начатое еще в XVI столетии, успешно продолжалось в прошлом веке. Появлялись новые издания, в том числе критические, научные переводы, полный словарь к тексту «История Александра Македонского». Отрывки из нее регулярно помещались в латинских хрестоматиях. Книга стала предметом монографического исследования Доссона. Однако оценка Курция заметно менялась. Развитие критического метода исследования способствовало дискредитации его как историка, а изменение литературных вкусов привело к тому, что о нем стали отзываться с пренебрежением. Его стали называть дилетантом, который интересуется вовсе не предметом, а лишь тем, какое он производит впечатление на публику. С точки зрения Вилламовиц-Меллендорфа, это сочинение — просто легкое чтение, а по мнению Э. Шварца, само по себе оно вовсе не заслуживает серьезного отношения. Немецкие антиковеды конца XIX — начала XX в. были заняты главным образом вопросом о том, как расчленить «Историю Александра Македонского» на части и найти те эллинистические источники, из которых механически заимствуется каждый фрагмент. Основную часть «Истории Александра» приписывали Клитарху, а отрицательные характеристики македонского царя считали восходящими к Тимагену. На все это было затрачено много труда и остроумия, однако изучение собственно текста как целого таким образом вряд ли серьезно продвинулось вперед.

Отношение к Курцию меняется. Современные исследователи начинают осторожно отмечать известные литературные достоинства его труда, находят в нем большую степень самостоятельности, нежели было принято считать раньше. Он остается и одним из основных источников по эпохе Александра, и весьма колоритным памятником римской литературы времени раннего принципата.

* * *

Перевод, впервые опубликованный в 1963 г., был выполнен на кафедре древних языков исторического факультета Московского университета: III книгу перевели К. А. Морозова и И. А. Миронова, IV — V, IX — X книги — В. С. Соколов и А. Ч. Козаржевский, VI книгу — И. А. Миронова, VII книгу — Д. А. Дрбоглав, VIII книгу — А. Ч. Козаржевский. Сверку перевода провела О. В. Смыка.

Комментарий принадлежит А. В. Стрелкову (книги III — IV, 11), С. В. Новикову (IV, 12 — VIII, 4), А. А. Вигасину (VIII, 5 — X).

Изображения Александра воспроизводятся преимущественно по изданию: Bernoulli J. J. Die erhaltenen Darstellungen Alexanders des Grossen, Munchen, 1905. Некоторые из них лишь по традиции связываются с именем великого македонца.

А. А. Вигасин

История Александра Македонского

Книга III

Глава 1

(1) Между тем Александр, отправив Клеандра с деньгами[1], чтобы привести солдат из Пелопоннеса, и уладив дела в Ликии и Памфилии[2], подвел войско к городу Келенам. (2) Посреди города в то время протекала река Марсий, прославленная в греческих легендах[3]. (3) Эта река берет начало на самой вершине горы, с большим шумом низвергает свои воды на стоящую внизу скалу, затем, растекаясь, орошает прилегающие поля, оставаясь прозрачной и несущей только свои воды. (4) Вот почему цвет ее воды, подобный цвету спокойного моря, дал основание для поэтического вымысла, будто бы нимфы, полюбившие эту реку, пребывают здесь на скале. (5) Пока она течет по городу, она сохраняет свое название, но там, где она вытекает за пределы его и катит воды с большой силой, ее называют Ликом. (6) Итак, Александр вошел в город, оставленный жителями; намереваясь взять приступом крепость, в которую они убежали[4], он посылает туда вестника[5] сказать им, что если они не сдадутся, то претерпят крайние бедствия. (7) Те приводят вестника к башне, выдающейся своим расположением и укрепленной, предлагают ему посмотреть, какова ее высота, и передать Александру, что он и местные жители по-разному расценивают укрепления города: они считают их неприступными, а в крайнем случае готовы умереть по долгу верности. (8) Впрочем, когда они увидели, что крепость осаждена и что у них с каждым днем становится все меньше запасов, они, заключив перемирие на 60 дней, обещали сдать город, если в течение этого времени Дарий не придет им на помощь; так как никакой помощи прислано не было, в назначенный день они сдались царю.

(9) Затем приходят послы от афинян с просьбой вернуть им пленных, захваченных у реки Граник[6]. На это Александр ответил, что по окончании войны с персами он прикажет возвратить своим не только этих, но и остальных греков. (10) Сам же Александр, угрожая Дарию, о котором он узнал, что тот еще не перешел Евфрат, собирает отовсюду войска, чтобы вступить в столь опасную войну со всеми своими силами. (11) Во Фригии, через которую Александр вел войско, было больше сел, чем городов. (12) Там же находился прославленный в то время дворец Мидаса[7]. Название города — Гордий; через него протекает река Сангарий, и он находится на одинаковом расстоянии от Понтийского и Киликийского морей. Здесь, между этими морями, как мы знаем, самое узкое место Азии, так как и то и другое море сдавливают землю, создавая теснины. (13) Хотя Азия и соединена с континентом, но большей частью окружена водой и схожа с островом[8]; и если бы не было этого перешейка, то они слились бы друг с другом. (14) Александр, подчинив город своей власти, вступает в храм Юпитера[9]. Там он увидел колесницу, на которой, как утверждают, ездил Гордий, отец Мидаса[10]. Она по своему убранству ничем не отличалась от самых дешевых, наиболее распространенных. (15) Примечательным было ярмо, стянутое многочисленными узлами, спутанными между собой и скрывающими связи. (16) Когда жители города сообщили Александру, что, по предсказанию оракула, Азию покорит тот, кто развяжет этот запутанный узел