Собеседования о жизни италийских отцов и о бессмертии души - Григорий Двоеслов

Глава девятая. О Бонифации, Ферентинском епископе

В городе Ференте был епископом некто Бонифаций, муж добродетельный, украшавший своею жизнью епископскую кафедру. Много рассказывал мне об его чудесах пресвитер Гавденций, который жив еще и теперь. Воспитавшись под руководством Бонифация, Гавденций тем более мог сообщить о нем истинных сведений, что сам был очевидцем дел его. Церковь Ферентинская находилась в то время в крайней бедности (бедность для добрых людей обыкновенно служит охранительницею смирения): все средства для ее поддержания заключались только в одном винограднике. Но однажды выпал столь сильный град, что в целом винограднике только кое-где виднелись ветки винограда. Когда после этого упомянутый угодник Божий епископ Бонифаций вошел в сад, то воздал всемогущему Господу сердечное благодарение за то, что посетил их скорбию в самой бедности. Когда же приблизилось время созреть винограду на оставшихся ветках, по обычаю, епископ повелел приставить к винограднику стража и наказал ему, как можно бдительнее, стеречь вверенное. Потом он приказал внуку своему, пресвитеру Константину, приготовить для вина все употреблявшиеся и прежде для сей цели в епископии сосуды и бочки, засмолив их надлежащим образом. Внук пресвитер, услышав такое распоряжение, чрезвычайно изумился; ему казалось весьма странным: зачем епископ приказал приготовить для вина все сосуды, когда вина почти вовсе не могло быть? Впрочем, он не стал спрашивать о причинах, по которым было дано такое распоряжение, но, согласно приказанию, исполнил все как следовало. После сего угодник Божий Бонифаций отправился в виноградник, собрал оставшиеся ветви винограда, отнес в точило и, приказав всем удалиться, сам остался в винограднике с малолетним дитятей, приказал ему сойти в точило и истоптать собранные ветки, которых было весьма немного. Как скоро было выжато из этих веток небольшое количество вина, человек Божий собрал оное своими руками в небольшой сосуд и начал разливать с благословением по всем приготовленным сосудам и бочкам, так что в некоторые сосуды едва досталось вина. Когда таким образом во все сосуды налито было по нескольку вина, епископ повелел пресвитеру тотчас собрать и привести бедных. Как же скоро это было сделано, в точиле оказалось вина столько, что им наполнены были все сосуды, принесенные бедными. После чего, увидев, что нужды всех были достаточно удовлетворены, святой приказал дитяти оставить точило, запер погреб и, укрепив вход в него своею печатию, возвратился домой. На третий день он позвал к себе пресвитера Константина и, совершив молитву, отпер погреб. Оказалось, что все сосуды, в которые было влито им по нескольку капель вина, были теперь переполнены им, так что если бы епископ еще несколько позамедлил своим приходом, то весь пол погреба был бы залит вином. Тогда он строго заповедал пресвитеру никому не говорить об этом чуде, пока будет жив он, Бонифаций; святой опасался, чтобы мирская слава о содеянном им чуде, которая бы возвысила его перед людьми, не послужила ко вреду его душе. Так подражал он примеру Учителя, Который, наставляя нас Своим примером на путь смирения, заповедал ученикам никому не говорить о чудесах Его, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых (Мф.17,9).

Петр. Как теперь представился удобный случай, я спрошу тебя, отче, почему Искупитель наш, возвратив зрение двоим слепцам, запретил им поведать об этом кому бы то ни было, а они разгласили о чуде по всей стране (Мф.9,27–31)? Неужели Единородный Сын, совечный Отцу и Святому Духу, хотел того, что не могло исполниться, т. е. чтобы не говорили о чуде, которое никак нельзя было скрыть?

Григорий. Все, что совершал Спаситель наш в этом смертном теле, все для того, чтобы даровать нам пример для подражания, чтобы мы, по мере собственных сил, шествуя по Его стопам, безпреткновенно совершили трудный путь настоящей жизни. Он сотворил чудо и запретил разглашать о нем, хотя это было невозможно; этим Он хотел показать, что и избранные Божии, если желают следовать примеру и учению Его, должны, сотворив что-либо великое, в душе своей питать желание, чтобы дело это осталось неизвестным, хотя бы, вопреки сему желанию, дело и обнаружилось для пользы ближних. Ибо как желание, чтобы великие дела оставались неизвестными, есть признак глубокого смирения, так и невозможность сокрыться этим делам приносит великую пользу другим. Посему Господь не того хотел, чтобы исполнилось невозможное, а хотел только, в научение наше, показать в своем примере, чего должны желать члены Его (таинственного) тела и что может быть вопреки их желанию.

Петр. Я совершенно доволен, отче, твоим объяснением.

Григорий. Как мы заговорили о св. Бонифации, то остается рассказать еще о некоторых его чудесах. — В каком-то году приближался день памяти блаженного мученика Прокула. В то время в Ференте жил некто Фортунат, человек именитый. Он усильно просил достопочтенного Бонифация, по совершении торжественного Богослужения в честь блаженного мученика, посетить дом его для благословения. Угодник Божий не мог отказаться от того, что предлагаемо было ему сердечным расположением Фортуната. Поэтому, совершив торжественное Богослужение, он приходит в дом упомянутого Фортуната ко времени вкушения трапезы. Но прежде, чем он совершил обычную предтрапезную молитву, у дверей дома явился какой-то человек с музыкальными инструментами и стал бить в кимвал (так как у некоторых есть обычай вкушать пищу под звуки музыки). С неудовольствием слушая звуки этой музыки, святой сказал: "Ах, умирает, умирает этот несчастный! Я пришел к этой приятной трапезе и еще не успел открыть уст своих к славословию Божию, как он уже начал заниматься своей музыкой". Потом он присовокупил: "Пойдите, и с любовью предложите ему пищу и питие, но знайте, что это мертвец". Действительно, как скоро этому несчастному человеку вынесли из дома хлеб и вино и он пошел назад, вдруг огромный камень упал с крыши дома и поразил его в самое темя. После этого удара он полуживой был поднят с земли и на другой день, по предсказанию святого, совсем простился с жизнью. Посуди же теперь, возлюбленный Петр, какой благоговейный страх должны мы питать к святым людям, в которых видимо обитает Бог! И как скоро возбуждается на что-нибудь гнев во святом человеке, к кому мы должны относить это, как не к Тому, Кто невидимо обитает в душе святого? Посему тем более должны мы опасаться, чтобы не возбудить гнева в праведнике, чем несомненнее то, что в сердце его присно обитает Тот, Который всегда силен воздать нам отмщение, по его желанию.

Случилось также однажды, что упомянутый пресвитер, внук св. Бонифация — Константин, продал своего коня за двенадцать златниц и, положив их в свой ковчежец, отправился на какое-то дело. В это самое время приходят в дом епископа нищие и неотступно просят св. Бонифация подать им что-нибудь в облегчение их бедности. Но как у человека Божия не было ничего для подаяния, то и начал он душевно сокрушаться, что вот уйдут от него бедные без помощи. Вдруг он вспомнил, что внук его, пресвитер Константин, продал своего коня и что вырученные деньги лежат у него в ковчежце. Итак, несмотря на то, что внука не было дома, святой отыскал ковчежец, отломал для своей святой цели замок, вынул двенадцать златниц и разделил их, по своему усмотрению, между нищими. После возвращается пресвитер Константин и видит, что ковчежец его взломан и что нет уже в нем положенных за продажу коня денег. Тогда в сильном гневе он начал громко кричать: "Все здесь живут как следует, мне только одному житья нет!" Услышав эти возгласы, приходит епископ, собираются также и все жившие при епископии. Святой стал кротко успокаивать пресвитера, а тот продолжал в раздражении кричать: "Все живут в твоем монастыре спокойно, только мне от тебя житья нет! Отдай мне деньги!" Опечаленный этими оскорбительными возгласами епископ идет в храм Пресвятыя Богородицы и Приснодевы Марии, облачается в священные одежды и, воздев руки к небу, начинает молить Богоматерь, чтобы Она помогла ему укротить безумную раздражительность пресвитера. Вдруг, по окончании молитвы, взглянув на свою одежду, епископ видит, что у него в пазухе двенадцать златниц, так ярко сияющих, как будто бы они были сейчас только отчеканены. Немедленно идет он из церкви к гневному пресвитеру, возвращает деньги, со словами: "Вот тебе твои деньги, но знай, что за скупость не быть тебе здесь епископом по моей смерти!" Из слов святого видно, что пресвитер приготовил эти деньги на случай достижения епископства. Но предсказание святого исполнилось: Константин кончил жизнь в пресвитерском чине.

В другое время зашли в монастырь св. Бонифация два готфа и сказывались, что спешат в Равенну. Святой сам налил им небольшой сосуд вина, чтоб им было чем подкрепить себя на дороге. Но из этого небольшого сосуда у готфов не иссякало вино до самой Равенны. Потом еще несколько дней они пробыли в Равенне, пили вино каждый день, и оно не оскудевало; наконец, по той же дороге возвратились они к святому отцу в Ферент, продолжали пить вино ежедневно, но вино не убывало из сосуда: не то, чтобы вино в сосуде, данном им епископом, прибывало, а только не убывало.