Поветлужье - Андрей Архипов

   - Давай подваливай, парень, поможешь! Как же Вас угораздило на мишку то нарваться, - начал ощупывать он лежащего, - давай-ка перевернем его на спину... Да ты помогай, помогай, что стоишь, как будто не понимаешь... От шока отойти не можешь что ли? Так... дышит, ребра вроде целы, по крайней мере не стонет, когда трогаю. Ага, по морде лапа прошлась, вон как кожа болтается. Сейчас ребята подойдут... ага, бегут уже. Слышь, Вячеслав, ты у нас ветеринар, как-никак, обработай рану, а я сейчас парнишку поспрашиваю, где у них тут селение, раненого срочно нужно нести к врачам... Хотя, может его тревожить и нельзя, посмотри опытным глазом, я и пропустить что-то мог. Так, парень, теперь с тобой... Как зовут? Откуда путь держите? Где тут у Вас ближайшая деревня? Подраненого нужно в больничку доставить...

   Тот переводил тревожный взгляд с одного лица окружающих его людей на другое, остановился на пацанах и, видимо, что-то решив для себя, закланялся в пояс и затараторил, невнятно при этом произнося половину слов. Сгрудившиеся вокруг раненого односельчане различали только некоторые, пробивавшиеся сквозь всхлипы, выражения:

   - Спаси Вас Христос, добрые люди... Думал, смертушка пришла от лютого зверя... Батюшка мой... век благодарить буду... Дай Вам Бог доброе здравие на многая лета!

   - Так, стоп, богомольный, - прервал его командирским рыком егерь, - отвечай, где ближайшее село? Только нормальным русским языком, а не тем, чем ты пытаешься объясниться...

   После пятнадцати минут мытарств, информацию все-таки выудили, но пришли к мнению, что предки парня явно заблудились здесь несколько сотен лет назад, потому как тот отвечал c дикой примесью какого-то славянского наречия. Понятные выражения выглядели примерно таким образом:

   - А? Эээ... Радиславом кличут... А весь у нас поставлена на Ветлуге... Сами мы с батюшкой зимой белку промышляем на заимке... Ныне сруб решили на зиму поставить, а сами мы с Переяславля, вольные людины... Я там и родися... Убегли со своей отчины, согнали нас вороги с родной землицы... налетели... и поча нарубати мужей лучших... Ну, мы и сбегли, ужо не поубивали нас... Живем тут среди язычников...

   - Чудно ты говоришь, добрый молодец, - подстраиваясь под Радислава, продолжил расспросы Михалыч. - Понимать-то мы тебя, конечно, понимаем, иногда правда через слово, но... Врач у Вас где? Доктор? Батюшку твоего лечить надо. Для этого лекарь нужен... Чтобы отец твой потом живой, здоровый бегал...

   - Не совсем разумею... Но нет у нас ни лекаря вашего, ни волхва, одни мы с батюшкой на полста верст... Несколько дней пути до веси нашей. Сруб мы тут порешили ставить, да ужо на хозяина лесного попали...

   - Так, Вячеслав, что у тебя?

   - Вроде больше никаких повреждений не вижу. По голове лапой мишка заехал, кожу сорвал, почитай, с полщеки. Иголка есть, с собой носишь?

   - В рюкзаке, во внешнем кармане, в катушку с шелковыми нитками пара штук воткнута. Тимка, пулей, - отдал приказание Михалыч, - а ты что, хочешь ему лицо шить?

   - Угу, сейчас в водке вымочу твою галантерею, да обработаю лицо... Красавцем, конечно, не будет, но в темноте никто не должен испугаться. Черт, водку то взяли, а лекарства забыли.

   - У меня остатки бинта и йод чуть-чуть есть. Рожу себе расцарапал, перевязал, да сунул туда же. - Егерь повернулся к ребятам, - Тимка, слышал? Тащи до кучи! Больше, правда, ничего нет, аптечку впопыхах выложил и забыл. Едрит твою медь! И карту, и аптечку, а как раз надо позарез... Так, хлопцы, план такой - Вячеслав шьет и перевязывает охотника... Как твоего батюшку зовут-то? - повернулся Михалыч к молодому охотнику.

   - Антипом наречен.

   - Так вот, Вячеслав лечит, а мы стоянку разбиваем, таскать охотника никуда не будем, пока он в себя не придет. Давайте ребята, на поиски воды. Николай, ружьецо Славино возьми, проводи ребят... Вы тоже, в пределах его видимости, шумите погромче, трещите сучьями, переговаривайтесь. Все по серьёзному, без шуточек, уяснили? А я пока лапника нарубаю, да с местным населением пообщаюсь...Уж больно у них с отцом наряд интересный, - лапти, онучи, да копья со стрелами... Старообрядцы-фанатики, затерявшиеся в ветлужских лесах... - и пробурчал себе под нос, - ха... дела наши грешные идут все страньше и страньше...

   Ручей мальчишки нашли довольно быстро, наполнили канистры, потом Тимка с отцом рубили лапник, поскольку Михалыч активно общался с юным охотником, собирали дрова, разводили костер... Другими словами, активно обустраивались, отправив Вовку помогать неожиданно ставшему лекарем Вячеславу. Как-то плавно, без каких-либо неуместных обид или терзаний, (почему мол, не я?) все безоговорочно приняли, что старшим в их команде будет егерь. Отчасти потому, что был немного постарше Николая и Вячеслава, отчасти потому, что хорошо знал лес. Кроме того, Михалыч пользовался уважением на селе, при этом занимая какое-никакое начальственное положение по отношению к лесным запасам, а это особенно принималось во внимание. Но самое главное, в нем чувствовалась военная косточка. Человек не боялся принимать решения и брать на себя ответственность. А это особо ценится в наш век, когда частенько мужики бегают от этой самой ответственности из-за лени, прячась за женским подолом и прикрываясь словами о равноправии и женском феминизме. Да и выглядел капитан в отставке достаточно солидно - сухой, жилистый, среднего роста, с пробивающейся клочьями сединой на голове и шрамом в продолжении левой брови. В общем, герой своего времени, как по заказу. Вот морда лица только подкачала. Нет, не урод, но девки толпами не бросались, вот и проходил холостым, где же в лесу суженую найдешь? Поэтому, когда егерь позвал всех к костру почаевничать, оставив Радислава сидеть со своим отцом около наспех сооруженного ложа из лапника и одеял, все беспрекословно бросили свои дела и подсели послушать, что же командир узнал нового. В конце концов и любопытство сыграло свою роль, недаром Вовка получил втык от отца за то, что постоянно отвлекался от операции, прислушиваясь к негромкому разговору Михалыча с юным лесным отшельником. А вот вести, которые принес командир, пришлись по нраву не всем:

   - Повторил он то, что весь, то бишь деревеньку, поставили переяславцы, которые снялись со своих мест из-за набегов половцев. Затем они водными путями прошли практически через все земли Киевские и Черниговские, Рязанское и Ростово-Суздальское княжество. Шли Днепром, волоком через Болву к Жиздре, а далее уже в Оку и Волгу. Названия притоков могу соврать - названия слышу в первый раз. Как я понял, настолько настрадались, что забились в самое глухолесье, как говорит подросток - к язычникам, то бишь к черемисам.

   - Да что ты бред то несешь, Михалыч! - сразу отрубил Николай, - какое рядом Суздальское княжество, какое Рязанское? Половцы, черемисы какие-то? Этот парнишка просто сбрендил в своих лесах. У этих лесных охотников история застыла на месте татаро-монгольского ига, и они ее рассказывают своим внукам и правнукам! Они из леса тысячу лет, наверное, носа не показывали! Хрень собачья!

   - За что взял, за то и Вам продаю! - повысил голос Михалыч, - а придумать такое в своем состоянии и при таком раскладе он не мог. Что скажешь ты, Вячеслав?

   Тот пожал плечами:

   - Что тут скажешь? Это ребятня забегает сейчас с горящими глазами. Как же, такое приключение! Потом будет что рассказать ребятам из класса. Сначала в тайге заблудились, а потом такое! - Вячеслав посмотрел на радостно заулыбавшихся мальчишек - Только вот боюсь, что заблудились мы конкретно. А с учетом чудес, которые нас преследовали с самого начала, думаю, что обратно домой нам скоро не попасть.

   - Люди у нас в лесу, случалось, пропадали... - добавил Михалыч, - что уж происходило, один бог ведает. Вот и мы, судя по всему, тоже... попали в историю... Не дай бог, конечно. Но готовьтесь к самому неожиданному... И ты не шуми, Степаныч. Никто выводов пока не делает, может все и образуется, а пока... программа минимум - донести в целости и сохранности охотника к их стоянке, предварительно подождав, покуда он оклемается... если конечно оклемается. А потом организовать поход на Ветлугу. Посмотрим, что за весь такую они там поставили...

Глава 4

   На второй день пострадавший начал, не приходя в сознание, стонать и под вечер открыл глаза. Приподнял голову, отчего сползла примочка с настоем цветков ромашки, собранных рядом и наложенная Вячеславом на активно подсыхающие раны на лице. Обвел осоловелыми глазами вокруг себя, остановился на лице сына и успокоено откинулся обратно.

   - Ну вот, очнулся, а ты боялся, что не оклемается, - засуетился вокруг больного отрядный ветеринар, обращаясь к Радиславу, - Ничего, будет жить, если не помрет... Да шучу, шучу я, - поправился сразу Вячеслав, углядев встревоженное лицо отрока, понявшего смысл его слов. - Не боись, если глаза открыл и в сознание пришел, то значит, что все в голове на место встало. Поправится.