Бульдозер - Василина Орлова

- Ваша фотография на постерах в нескольких цветных журналах, интервью в центральных газетах, развитие вашей искусствоведческой концепции в ряде программных статей...

Елена уставилась на Карину. Сознание отказывалось воспринимать эти слова всерьез.

- Далась вам моя искусствоведческая концепция, - с досадой подняла руку после очередного пассажа. - Жаль вас разочаровывать, господа, но боюсь, у меня нет никакой особой концепции. Неужели непонятно?.. Я такой же искусствовед, как вы, Карина... дракон, - это сравнение вырвалось помимо воли. - Извините. Давайте начистоту. Мне действительно многое не нравится. В прессе, искусстве, жизни. Я хотела бы многое поменять. Но при чем здесь то, о чем вы говорите? Все это, простите, какие-то фантазии, нелепость. Это абсурдно - статьи, фотографии...

- Не спешите, Лена, - вступил в разговор Кирилл. Он щелкал колпачком шариковой ручки, и это выдавало - что? Его нервозность? Может, у него просто такая привычка? - Подумайте, это должно представлять для вас интерес. Вот вы недовольны окружающим и хотели бы что-то изменить? Отлично! Вам предоставляется случай показать, на что вы способны. А способны вы на многое. Вы можете стать идеологом нового подхода к жизни. Вы мыслите и, что гораздо важнее, поступаете, не оглядываясь на авторитеты, исходя из собственных побуждений. И ваши действия, тоже естественно, притягивают людей. Вы магнит, настоящий магнит, назовите это каким угодно словом пассионарий, харизматик... да хоть энергоноситель!..

Елена фыркнула:

- Олигарх духа.

- Вот-вот, - обрадовался Кирилл, то ли не уловив иронии, то ли нарочно решив на ней не заостряться. - Смеетесь, а подумайте, кто вы сейчас и кем можете стать. Сейчас вы только материал для будущей Елены Птах. Это надо понять. И развить. Более того, правильно поставить. Вы приобретете большое влияние благодаря вашим способностям. Все, чего вам не хватает, - так это достойной трибуны. Профессиональной работы с вами. Ваш потенциал нам ясен, наша заслуга в том, что мы первые вас открыли.

Неужели и впрямь все изменится? Благодаря вот этим двум людям. Им-то зачем? Елена еще готова поверить в Кирилла, но высокие мотивы Карины?..

- Будем откровенны, наш интерес небескорыстен, - словно прочитал ее мысли Кирилл.

И снова его деловой тон резанул слух. Впрочем, помимо высоких соображений, людьми должны руководить и более приземленные мотивы. Иначе им нельзя доверять.

- То, с чем вы столкнулись в нашем лице, - это всего лишь "пиар". Произнесла сквозь дым сигареты Карина. - Я представляю пиар-агентство, которое, надеюсь, входит в тройку наиболее успешных в Москве. Мы отличаемся от других тем, что работаем на перспективы. Утром, вручая деньги, мы не настаиваем на том, чтобы вечером получить стулья. Мы готовы подождать со стульями до завтра. Однако на этот раз у нас мало времени. Соглашайтесь. ноздри Карины дрогнули.

И Елена, выхватив из общей картины эти нервные ноздри, вдруг поняла, что торопиться не следует.

- Увы! - Она нарочито неспешно поставила на блюдце чашечку.

Так бильярдист закатывает пробный шар, проверяя балансировку кия.

- Придется мне отказаться от ваших предложений, хотя, сознаюсь, они действительно очень заманчивы! - с сожалением произнесла Елена.

Шар был удачен.

Брови Кирилла взлетели. Он засмеялся одними глазами. Было видно, что он искренне восхищается, воздает должное ее натуре. Похоже, он понял ее. Он вообще понимал слишком многое, что Елене и нравилось, и досаждало. Ноздри Карины дрогнули вместе с губами:

- Почему?

- Потому что мне в любом случае необходимо время на размышление, а вы им не располагаете! - отрезала Елена, немного копируя манеру собеседницы: клин клином вышибают, Карину - Кариной.

- В тот вечер в галерее вам не понадобилось много времени на размышления! - съязвила Карина.

- А мне и сейчас не нужно много.

- Сколько?

- Три дня. - Елена произнесла первое, что пришло ей в голову, стараясь только, чтобы ответ прозвучал уверенно.

Она разрезала пространство, как горячий нож - масло. Щеки ее горели. Удачей, избытком сил, еще одной победой. Прохожие уступали дорогу, и позади Елены светлели лица. За ней словно тянулся шлейф энергии.

И вдруг, как это с ней бывало, настроение резко сменилось. Из-за одной мысли. Одной-единственной. Кирилл. Тот, кого она сдуру принимала за принца, оказался пиарщиком. Нет, она не так интересует его, как представлялось, бескорыстно и по-особому. Между ними ничего не будет. Она- материал. Он так и сказал.

Фрай встретил ее бешеными прыжками. Елена пристальным взглядом обвела комнату. Нет, пора все-таки заканчивать с этим беспорядком. Кипы ненужных книг, писем, открыток, набросков, рисунков, эскизов, какие-то глупые рожицы и просто глаза и губы на клочках бумаги... Начатые и неоконченные картины, полотна. И даже, прости Господи, один метровый холст!.. Хорошо, не триптих.

Елена содрогнулась при этой мысли. Все ее тайное художество обречено погибнуть в этих стенах. Дилетантство, непоправимое любительство! А вдруг нет? Ей сказали: ты завтра проснешься знаменитой, и все, чего ты хотела, о чем не могла и мечтать, будет твоим. У тебя будет толпа поклонников, сошедших с ума от непостижимой тонкости твоих наблюдений, будет зависть тех, кто сам метил на это место, ан не вышло - что поделаешь, кишка тонка! Будет уважение двух-трех личностей, столь же масштабных, как ты сама. И может быть, если повезет, появятся настоящие враги...

Сначала искусствоведение, а потом и само искусство. Разве это так уж невозможно? Есть же в мире люди, которые этим живут и обеспечивают себя, да притом весьма неплохо обеспечивают. Что они - о двух головах, что ли?

Елена подошла к зеркалу и приняла приличествующую моменту позу скромного величия. Показала своему отражению язык и сказала:

- Не забывай, первым человеком, который свихнулся, вообразив себя Наполеоном, был Наполеон Бонапарт.

Отражение кивнуло с самым серьезным видом.

На пороге стоял... Митя.

Боже, за катавасией последних дней она совсем забыла, что в мире есть такой человек. Надо же, заявился, да еще без звонка.

Елена растерянно переставляла чашки на столе, ожидая, пока вскипит чайник, и раскладывала по вазочкам вишневое варенье в угощение нежданному гостю, а Митя рассуждал о каких-то незнакомых ей людях, о своем начальнике и сотрудниках. Митя работал неизвестно кем в конторе, которая занималась неизвестно чем, из его рассказов явствовало только, что фирма ничего не производит, ничего не продает, ничего не покупает, ни от кого не зависит и ничего не значит, а он сидел там с утра до вечера за компьютером и два часа в день выстраивал шарики по пять штучек в ряд, после чего они исчезали, принося ему десять очков, еще два часа играл в преферанс, полтора часа курил, пил кофе и читал газету или детектив, еще полчаса слушал и рассказывал коллегам анекдоты, а уж все оставшееся время безраздельно посвящал уничтожению свирепых монстров, бродя по виртуальным коридорам весь окровавленный и до зубов вооруженный. Примерно такими же общественно полезными делами занимались и остальные работники почтенного предприятия, и как, за счет чего, а главное, зачем оно существовало и процветало, что ни год набирая специалистов на конкурсной основе, оставалось загадкой для всех, кто по наивности задавался таким вопросом.

Что касается Мити, то все сходились во мнении, что именно на такой работе его таланты находят себе лучшее применение.

Рассказать ему? О всей его покладистости, невыразительности, обыкновенности? О том, что от одного вида его, такого положительного и заурядного, хочется бежать куда глаза глядят? Это жестоко, конечно. Но в эту минуту Елена едва могла его терпеть, а он, казалось, ничего не замечал. Вдобавок пустился в признания:

- Я понимаю, Леночка, ты меня не любишь. Никогда не любила. И вряд ли полюбишь. Так уж сложилось. Исторически, можно сказать. Но из-за этого ты меня недооцениваешь. И переоцениваешь себя...

Подавив вздох, она отвернулась к окну. Там с ветки на ветку карабкался драный кот с порочными глазами русалки.

- Митя, мы с тобой знакомы уже лет десять. - Елена старалась говорить ровно. - Если я тебе нравлюсь, то почему все это время, вместо того чтобы увлечь меня, поразить, свихнуть мое воображение какими-то поступками, словами, ты утюжишь мне нервы и разводишь домотканую психологию?.. И такая, видите ли, я, и разэтакая... Я же к тебе не лезу со своим психоанализом?..

Митя потерянно молчал.

- Ладно, - сказала Елена. - Извини, не хотела.

Вместо ответа Митя внезапно стукнул кулаком по столу.

- Ты!.. Ты...

Он опрометью кинулся к дверям и выскочил в коридор. Она проводила его недоуменным взглядом. Экий отколол кунштюк... И чай не успел остыть...

С исчезновением Мити всякая память о нем испарилась.

- Здравствуйте, садитесь. - Елена Алексеевна вошла в класс. Как обычно, спокойной походкой.