Его невинная добыча - Алиса Ковалевская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да, Руслан Каримович, — ответил водитель и открыл для меня дверцу с другой стороны. — К вашему приезду всё готово.
— Хорошо.
Прежде, чем усесться, я ещё некоторое время смотрел на так хорошо знакомую и такую чужую полоску горизонта. Всё здесь было знакомым и чужим, и это вызывало внутри неприятное, гнетущее чувство, появившееся ещё во время перелёта, стоило подумать о возвращении. И теперь только усилившееся.
— Ещё кое-что, — бросил я прежде, чем усесться.
— Слушаю вас.
— Моей, — уголок губ дёрнулся, — спутнице нужно переодеться. Пусть подготовят для неё вещи. И ванную.
Водитель кивнул. Как и от главного пилота, лишних вопросов от него не последовало.
— Ну что? — сев рядом с девчонкой, развалился я на сиденье. — Готова увидеть свой новый дом?
Сжимая болтающуюся на шее подвеску, она на пару секунд застыла. Смотрела на меня, то ли не зная, что сказать, то ли не находя нужных слов.
Забыв о ней почти сразу, я проследил за тем, как, мелькнув, самолёт исчез из вида. Стоящий на беззвучном режиме телефон завибрировал, но разговаривать с кем-либо у меня не было ни малейшего желания.
— У тебя телефон звонит, — подала голос зверюшка.
Повернувшись, я встретился с ней взглядом и тут же почувствовал раздражение.
— Я знаю.
Она моргнула и опять потянулась к фигурке у себя на шее. Крылатая лошадь, чтоб её! Пегас — символ дураков и поэтов.
— Сними это, — приказал я. Она не пошевелилась, и я повторил: — Сними.
— Нет, — отозвалась очень тихо.
Глаза её блеснули тем самым упрямством, непокорностью, что я заметил в нашу первую встречу. Ноздри затрепетали, пальцы на фигурке сжались так сильно, что кожа на костяшках натянулась.
Что там было навешано на ней, меня не волновало. Но терпеть её упрямство я не собирался. Схватил за руку и, дёрнув на себя, сгрёб цепочку с фигуркой.
— Я говорю, ты выполняешь, — накрутил цепочку. Та врезалась в её кожу, глаза девчонки распахнулись. Ладонью она упёрлась в моё бедро, а второй рукой неожиданно сильно впилась в запястье.
— Не сниму, — сказала она, глядя мне в глаза. Испуг и непокорность, сиплые нотки в голосе, выдающие волнение.
Ногти её врезались мне в кожу, и я стиснул зубы. Зверёныш показал зубки и коготки, и это, пожалуй, могло бы быть даже интересным. Но настроения терпеть её выходки у меня не было. Непослушным зверюшкам коготки просто-напросто удаляют, а зубы…
Телефон зазвонил снова. Поколебавшись, я оттолкнул Еву от себя. Достал мобильный и, мельком посмотрев на дисплей, бросил в трубку:
— Что тебе? — младший братец как всегда выбрал неподходящий момент. — Да, прилетел… Нет… Нет, я сказал! — повторил резко. — Всё в порядке. Да…
Закончив короткий разговор, я отключил телефон и, ругнувшись, кинул его на сиденье. Ни видеться с кем-либо, ни разговаривать у меня не было желания. Этот город, это небо… Вспышкой в памяти пронёсся визг тормозов, боль, оглушившая меня, и серые тучи, что стали последним увиденным мной перед продлившейся больше двух лет пустотой.
Мазнув взглядом по ноге девчонки, я посмотрел ей в лицо. На подвеску, так и висевшую у неё на шее, и отвернулся к окну.
— Это… — едва перед нами показался особняк, Ева посмотрела на меня. — Это твой дом?
— Да, — ответил я и попросил водителя остановиться.
Стоило мне оказаться на улице, мелкий, начавшийся ещё на полпути дождь обдал кожу прохладой. Под ногами зашуршал гравий, позади хлопнула дверца машины.
— Тут так холодно… — сказала подошедшая ко мне Ева и обхватила плечи руками.
— Тебя никто не просил выходить из машины, — не глядя на неё ответил я и пошёл к дому. Стоящие по обеим сторонам от ведущей ко входу дорожки клёны шелестели листвой, крохотные фонтанчики поигрывали струйками. Видно было, что к возвращению моему готовились старательно. Пожалуй, даже слишком.
— И какому дурню пришла в голову идея включить фонтаны в такую погоду? — спросил я вышедшей мне на встречу экономке.
Неуместная улыбка, с которой та встретила меня, сменилась секундным замешательством.
— Распорядиться отключить? — тут же осведомилась она.
— Оставьте, — отрезал я и добавил, взяв за плечо Еву и подтолкнув вперёд. — Проводи её в ванную. И, если она не умеет пользоваться душем, научи.
— Я умею, — тут же с лёгким возмущением отозвалась Ева.
— Хорошо, — прошёлся по ней взглядом.
Здесь, в холле моего дома, смотрелась она ещё более странно, чем раньше. Противоречивее были, разве что, ощущения, которые она у меня вызывала.
— Тогда вымойся. Иначе, боюсь, здесь у всех заведутся блохи.
— У меня нет блох! — возмущение вырвалось наружу, грудь её приподнялась и опала. — Я умею пользоваться ванной и…
— Проводи её в ванную, — повторил я, обращаясь к экономке. — И объясни, что я не люблю, когда слишком много болтают.
— Как скажете, Руслан Каримович, — отозвалась та и попросила Еву следовать за ней.
— Разрешите, Руслан Каримович, — остановившись в арочных дверях гостиной, обратилась ко мне экономка.
— Да, Наталья, — я отвёл взгляд от разожжённого в камине пламени.
— Платье для вашей гостьи, — держа в руках квадратную коробку, она подошла ближе. Сняла крышку и показала мне какую-то тряпку бледно-кофейного цвета.
Я едва не спросил, какого хрена она принесла мне это. Какая мне разница? Платье есть платье.
— Вы просили показать вам его прежде, чем отнести наверх, — проговорила Наталья, уловив, очевидно, ход моих мыслей.
Только сейчас я вспомнил, что действительно приказал сделать это. Молча вынул платье из коробки. Бумага, в которую оно было завёрнуто, упала на пол.
— Если это вам не понравится, я отнесу вашей гостье другое, — мгновенно проговорила Наталья, стоило мне, развернув платье, осмотреть его.
— Не надо, — ответил я, бросив платье обратно в коробку, которую Наталья все так и держала открытой. Забрал её у неё и добавил: — Это подойдёт. Я сам отнесу его.
Глава 5
Руслан
— Что вы… ты… — оторопело уставилась на меня девчонка, едва я, войдя в ванную, распахнул дверцу душевой.
Мокрая, с перекинутыми через плечо волосами, она так и стояла под струйками льющейся сверху воды. Сделав шаг назад, прикрыла грудь рукой.
— Выйди! — сказала вдруг гневно. — Видеть женщину обнажённой имеет право только муж!
Грудь её приподнялась и опала, в глазах полыхнул огонь. Ни дать, ни взять Моська, решившая раскрыть свою крохотную пасть и вякнуть.
— Мне кажется, ты забыла, с кем разговариваешь, —
