Живое и мертвое - Михаил Костин

— А раз его здесь нет, — хладнокровно отозвался Санти. — Значит, он не поможет. Ни ему, ни нам. Уходим. Вернемся позже.

— Но… — протянул Митрик.

— Хочешь, оставайся, — пожал плечами именинник. — А я пошел. Через минуту здесь будет стража, и тогда никто уже никому не поможет, зато совесть у тебя будет чиста.

Митрик застыл в нерешительности. Санти и двое его друзей уходили прочь. Митрик глянул вниз, где в черной воде рва плескался Винни. Секунду-другую он боролся с желанием позвать друга. Он мечтал сейчас только об одном — чтобы Винни обернулся. Он корил себя только за то, что позволил Лупо полезть на эту стену вверх, а потом по этой веревке вниз. Ругал себя последними словами, что не отговорил друга от идиотской затеи. И мечтал, чтобы тот обернулся. Но чуда не произошло. Винни Лупо плыл в черную неизвестность, не оглядываясь. А звать его сейчас было смерти подобно. И для самого Винни, и для тех, кто остался на стене, включая самого Митрика.

Выждав еще секунд пять, он отвернулся от стены и побежал вслед за Санти. Оставалось верить, что они вернутся позже с полномочиями и вытянут Винни Лупо из-за стены.

Любви к Вете у него нет и никогда не было. А страсть не греет. И выветрившийся алкоголь тоже. Винни отчетливо понял это на середине рва. Вода во рву, если это густое, склизкое и вонючее нечто можно было назвать водой, оказалась не просто холодной. От нее стыли члены, немели ноги, сводило челюсти, а зубы выплясывали танец, как разудалая компания пьянчужек в покинутом кабаке.

Подожди Митрик еще несколько мгновений, и чудо, которого он так ждал, свершилось бы. Винни обернулся. Но только Митрика на стене уже не было.

В груди екнуло. Сначала пришла мысль: что-то идет не так. Потом он понял, что произошло и внутри похолодело настолько, что вода во рву показалась теплой, как парное молоко. На стене никого не было! Ни спорщика Санти, ни друга Митрика, ни двух молчаливых Сантиных спутников.

Что происходит? Он попытался взять себя в руки. Все просто, его компаньоны решили не светиться и отошли от края. Они ждут его. Вон и веревка висит, как висела. Ему нужно успокоиться, доплыть до дальнего берега, подобрать там любую ерунду, что покажется необычной. Хоть камень, хоть золотую монетку, хоть череп погибшего следопыта, хоть хвост сожравшего его чудовища — что угодно. И вернуться с этим обратно. И все. Он переплывет ров обратно, добежит до стены, его вытащат — и все закончится.

«Кто тебя вытащит? — предательски поинтересовался внутренний голос. — Никого же нет. Все ушли. Ты никому не нужен. Да и не было уговора, что кто-то будет тебя вытаскивать».

От этой мысли Винни вздрогнул и забарахтался. Шумно, нелепо, поднимая тучи брызг. На какое-то время он почувствовал себя брошенным, а следом пришло ощущение еще более дикое. По спине прокатился липкий, как вода во рву, страх. А что если в этом рву тоже живет какое-то чудовище? И оно сейчас как раз подплывает к нему снизу, прицеливается, примеряется к глупой шумной жертве. Рассчитывает, как бы заглотнуть в один присест.

Не может быть? Очень даже может. Ведь никто не знает, по какой границе рва проходит барьер, установленный магами, хвала Гильдии.

В нескольких локтях от него булькнуло, словно кто-то невидимый в толще воды выдохнул, выпуская пузырь воздуха. Винни обдало жаркой волной. Ничего не соображая, он развернулся и погреб обратно к стене.

Пусть его назовут трусом, пусть смеются, пусть Ветка никогда не посмотрит в его сторону, и Санти не заплатит ни единой зоды. Пес с ними со всеми. Сейчас для Винни не играли роли ни зоды, ни Веткины глаза, ни мнение сверстников. Сейчас он знал только одно — он очень-очень хочет жить.

Работая руками и ногами изо всех сил, Лупо греб к берегу. Вода от его гребков бурлила так, словно он плыл не через ров, а через кипящий котел, под которым полыхает пламя. Снова что-то шлепнулось. На этот раз не позади, а спереди.

Винни перестал грести, завертелся, пытаясь углядеть источник опасности. Но его не было. Юноша посмотрел вперед, на стену. Там бледнели пятна встревоженных лиц. От сердца отлегло. Его не бросили! Но он не успел порадоваться этой мысли.

— Вон оно! — рявкнул со стены незнакомый хриплый голос.

Наверху, на гребне такой далекой стены, захлопало, как хлопушки на площадях города в праздники. А через мгновение перед ним снова что-то шлепнуло. Совсем близко.

На осознание реальности ушло еще несколько бесконечно долгих секунд. А когда осознание это произошло, Винни почувствовал, как тело деревенеет и идет ко дну.

В него стреляли! На стене были не четверо подвыпивших студентов Академии Жизни, а группа стражей с мушкетами. И от смерти Винни Лупо спасло только расстояние и несовершенство мушкетов. Если бы на стене дежурил хороший стрелок с хорошим луком, Винни уже плавал бы утыканный стрелами и без признаков жизни. Вот только луками сейчас мало кто вооружался, и хороших лучников в Витано не осталось. В угоду прогрессу стражу вооружали мушкетами. Убойная сила мушкетов была выше, а их заряды убивали значительно быстрее и вернее. Вот только прицельная дальность у мушкетов была не ахти.

Винни захлебнулся, дернулся и рванул вверх. Вода попала в рот и в нос, заставляя кашлять и отплевываться. Привкус был отвратный. Но это сейчас было не главным. Главное вырваться из плена воды. Главное выжить!

Он снова развернулся и погреб прочь от стены. Сзади что-то кричали, хлопали выстрелы мушкетов, плямкали пули, буранчиками поднимающие воду за спиной и уходящие в толщу вонючей жижи. Винни не обращал на это внимания. Он плыл к спасительному берегу. Что бы там ни ожидало, оно выглядело сейчас безопаснее.

Крики и выстрелы неслись одинаково во все стороны от стеньг. Слышно их было и в городе. В окнах зажигался свет. Жители окраины высовывали на улицу встревоженные заспанные лица. С опаской смотрели в сторону стены. До четверки бегущих по улице студентов им не было ровным счетом никакого дела.

Митрик сбился с ходу, остановился, сложившись пополам и упершись руками в колени. Дыхание тоже сбилось. Вырывалось из груди с хрипами.

— Стой! — окликнул он.

Санти и двое его безмолвных приятеля остановились. Сын советника обернулся и подошел к Митрику, глядя на него с превосходством, сверху вниз. Он, казалось, не запыхался вовсе.

Митрик распрямился и ответил прямым взглядом.

— Что еще? — резко, словно не ответил, а отвесил пощечину, спросил Санти.

— Стреляли, — пробормотал не то вопросительно, не то утвердительно Митрик.

Санти кивнул.

— Они же убьют его, — Митрик хотел крикнуть, но голос взвился петухом и сорвался на сип. Вышло жалко.

— Мы поспорили, — пожал плечами Санти. — Он проиграл.

Санти смотрел на него в упор. Взгляд был открытый и злой. На губах играла легкая усмешка победителя. Он смотрел не просто с превосходством. Он смотрел так, будто был недобрым взрослым дядей, пообещавшем маленькому мальчику конфету за то, что он уберется доме и сбегает в лавку за хлебом и молоком. А когда пришла пора расплаты, дядя вместо конфетки сунул фантик с пустотой внутри.

Митрик почувствовал, как внутри закипает обида и бессильная ярость. Там, у стены, откуда они позорно бежали, сейчас убивали его друга. А он бежал вместе со всеми и даже не попытался его спасти. А тот, кто обещал защиту, смотрел на него с глумливой улыбкой.

Злость накатила ярой волной, заволокла глаза темной, как венозная кровь, пеленой. Митрик стиснул кулаки и двинулся на Санти.

— Ты же обещал, что твой отец… — начал он и запнулся.

Что-то стиснуло с двух сторон, задержало, вывернуло руки и оттащило назад. Лицо сына советника, по которому так хотелось вмазать, отдалилось. В спину уперлось твердое и холодное. Пелена спала.

Митрик понял, что стоит, прижатый к стене, а с двух сторон его держат приятели Санти, так и не проронившие за все время ни единого звука. Митрик дернулся, но вывернуться не получилось. Молчаливые друзья сына советника оказались невероятно крепкими ребятами.

Санти подошел ближе, посмотрел на Митрика так, будто собирался плюнуть в лицо, но не плюнул.

— Митря, мне казалось, ты умнее. А ты такой же безмозглый, как и твой дружок, — сказал он.

— Ты говорил…

— Мало ли, что я говорил. Мы поспорили, что он уйдет и вернется. Ты же сам разбивал нам руки. Я говорил, что вернуться из-за стены не может никто, что лезть туда — самоубийство, но твой приятель решил доказать обратное. Если он вдруг вернется, я, как и договаривались, отдам ему тридцать зод и признаю себя проигравшим.

Голос Санти звучал тошнотворно фальшиво. Митрик дернулся изо всех сил, но его снова удержали. Хватка у друзей именинника была железной. С тем же успехом можно было пытаться вырваться из-под обрушившегося свода нижнего уровня.