Плавучий мост. Журнал поэзии. №3/2016 - Коллектив авторов

Срединный мир

– Что-то светлеет там, в вышине.Что-то темнеет там, в глубине…

– Ну и что? Занимайся своим: высьи глубь не имеют к тебе отношения.Все это, друг, не твои имения.

Если тебе нравятся эти слова

Если тебе нравятся эти слова, то, чтобы употребить их,Придется изобрести, создать какое-то «я»,Подходящее к этим словам, которые тебе так хочетсяПроизнести – пусть про себя – или написатьИ увидеть. И вот, выдумывая это «я», ты обнаружишьСледы его в самом себе, что, в общем-то, не так уж странно:Творение из ничего под силу только Богу (это словоНе из тех, которые хотелось бы употребить, но что поделать –Оно здесь кстати). Обнаружив следы кого-то,Кто живет в тебе и чей язык охотно произнес быТе слова, которые тебя сейчас так занимают,Ты постараешься его разговорить, и поначалу это будетТрудно, но с каждым днем все легче. И наконецЖилец настолько ободрится, что станет помыкать тобой,Хозяином жилища. Вот тут-то призови на помощь силу воли,И если не сумеешь силой одолеть, попробуй смех:Посмейся всласть над этим gubbins'oм (хорошее словечко –Я встретил его в стихотворении американского поэта) –Он смеха точно не перенесет, и ты останешься владельцем дома.

Чтобы найти эту страну, оставляешь другую страну

Отправляясь в путь, покидаешь какое-то место,Думая, что оно ничего для тебя не значит,Рассчитывая, что найдешь место получше,Страну, в которой не жил никто из твоих предков,Но из которой ты родом, и где тебя ждетРодовое имение – сад, роскошный дворец,И луга, и леса, и, может быть, горы…Рыцарем древних времен отправляешься тыВ этот путь, не оглядываясь на современность,На эту эпоху, – столетие модерна и постмодерна, –Где слишком много социальных проблемИ разговоров о социальных проблемах,Слишком много политики, телевещания,Где все слишком заняты устранениемДискриминации, несправедливостиВ отношении различных меньшинств,Где много военных конфликтов, и беженцев,И демонстраций по всяким причинам,Где быть кем-то можно,Лишь объединяясь с другими,Где сам по себе человек – это ноль,Хотя там повсюду говорят о личных правахИ личной свободе и почитают известных людей,Как будто им удалось по-настоящемуВыбиться в люди.Со всем этим миром ты расстаешьсяБез сожаления, надеясь добраться до края,Где и один что-то значит,Где можно остаться наедине с целым миром,Забыв о других, их бедах, проблемах(Без неловкости, угрызений,Потому что есть другие проблемы, намного важнее).Со дня отъезда ты всегда в дороге, в движении.Но дело не в том, что ты просчитался, –Маршрут твой был верен. Остановок нетИ не будет, потому что (и ты давно это понял)Страну твоей грезы обретают только в пути.Это край пилигримов – он нигде и повсюду.Странствуя, ты приближаешься к цели,Хотя и не так, как думал об этом раньше, –Приближаешься не к точке на карте,А к чему-то иному.

Проходят месяцы, годы, и ты замечаешь,Что герб той страны все ярче проступаетНа твоем панцире и плаще.

Твой замок

Одиночество – прекрасный замок, взятый как будто из немецкихСказок или повестей времен Германского союза,Когда настоящие рыцарские замки уже пришли в упадок,И обрести одиночество делалось все труднее, – то одиночество,

Которое так необходимо тому, чьи мысли, чувства нуждаютсяВ просторе – то ли потому, что не обладают иммунитетом,Достаточным, чтобы ужиться в соседстве с мыслями и чувствамиДругих людей, то ли потому, что в них – избыток силы.

Когда находишь одиночество, находишь все – и разом становишьсяВладельцем обширнейшего края, безлюдного, как небоИли дно морское, – ты сразу делаешься королем без поданных(Что означает – могущественнейшим из королей).

Какая радость-знать, что утром твои мысли никого не встретят, –Никто их не окликнет, не остановит, не смутит вопросом,Не спутает их детскую игру. Тогда и сон быстрее гонишь, и неклянешь погоду, и напеваешь что-то на прогулках.

Король молчания

Так непросто быть откровенным даже наедине с собой.Казалось бы, нет никаких препятствий, и можешь говорить свободно,Не стесняясь, а все же что-то связывает твой языкИ делает медлительными мысли.

Здесь слишком хорошо, чтобы о чем-то думать.Здесь слишком много зелени, чтобы укрываться в зелени стихов.

Король без подданных – король молчания.

Мне это нравится. Я не жалею, что забрел сюда и принял власть.Пусть листья говорят.

Петра Калугина

Невидимому другу

Родилась в Норильске, по образованию филолог. Живет в Москве. Автор поэтических сборников «Твой город» (2004), «Круги на полях» (2012), «Изобретение радуги» (2016) и ряда литературных публикаций: в журналах «Нева», «Новая Юность», «Октябрь», «Русский переплёт», «Подлинник» и др.

* * *

по осени-рекесплавляюсь на байдаркеот пышных пламенейдо скудных икебан,мелькают мимо дни,иные – как подарки,и сразу за спинойвпадают в океан.

впадают в водопад,в белесую пучину,и длятся навсегдасквозь радужную взвесь,люби меня, люби,как женщину – мужчина.

ведь это мы и есть,ведь это мы и есть.

Вишневое

А село зовется – Вишневое.Вишня тут с кулак, ломает ветки.В ближнем продуктовом, через поле,Булки есть и мятные конфетки,

Чипсы и корейская морковка…Время тут, как водится, застыло.Дунет ветер – унесет обновку,Подтолкнув по-школьному в затылок:

Мол, в свою тетрадь! не отвлекайся!Не лети вперед велосипеда!Памяти вьюнковые девайсыПрорастают из любого лета

В это. Обживают внутривенно,Скручиваясь в клейкие спирали.Будь же навсегда благословенноВсё, что мы с тобой не выбирали;

Что однажды выбрали не глядя,Словно бы детьми играли в жмурки,Там, где ветерок ласкает прядиОскоря[3] в тенистом переулке.

Измерение Ч

человек человеку – юг,север, восток и запад,в бездну открытый люк,меди окислый запах

с внутренней стороныбёдер и с внешней – рая.криком отделены,криком же выбираем

жить, прорезаем в светмутные щелки зрения.невесомости больше нет,только лишь от-земления

краткие: вот берутна руки, вот качают.как-нибудь назовут.будут не спать ночами.

вот понесли кормить,мыть, пеленать… как странно:человек человеку – нитьв узком ушке пространства.

голода льнущий рот,кожа на тёплой коже…человек человеку выложен на животи ползет по нему, как может.

Про чай

заплесневелая заваркаседеет в чайнике, ноябрь.и жизнь идет себе насмаркупо телевизору – моя.

легкодоступна и реальна,да всё никак не протянук ней руку: чисто визуальноее ласкаю, как луну.

переключаю, выключаю,включаю снова, так и быть.и даже не с кем выпить чаю,и чайник незачем помыть.

Заполярное время

Магнитной стружкой снег летит на тьму.Мой город бит любовью – белой оспой,И больше не тождественен тому,Где я жила-была на Комсомольской.

Ходила в школу, зо уши держаУшанку и ничком ложась на ветер;Где рыскал бич в компании бомжаИ с ними – самый страшный – кто-то третий,

Вне зрения уловленный едва,Крадущийся вдоль граней и излучин;Где я впервые трогала слова –Мой оберег, мозоль от авторучки.

Перебегала незнакомый двор.Вставала, скрипнув крышкой, из-за парты.Где солнце, выплывая из-за гор,Мимозой пахло на Восьмое марта.Где полудетский спрятанный дневникХранит мой почерк – никому на память…Есть только ты, мой выросший двойник,Да беглый шелест клавиш под руками,

Похожий на роенье костерка,На треск пластинки, на сюжет романа.И зябнут пальцы, и саднит слегкаБесследная утрата талисмана.

Олени

Девочка на подоконнике гладит свои колени,Словно они безрогие маленькие олени.Там, за окном, – полярная,Черная, как повидло,Белая-непрогляднаяЗга, но ее не видно.

Мама ушла за Сонечкой, папа в командировке,А на оленьих мордочках есть и глаза, и бровки.Грустно всегда быть маленьким,Слушать, как вьюга воет…Крепче прижаться лбами, неПаниковать: настрое.

Нам ведь совсем не страшно же,Правда же, Левый с Правым?..Шелест в замочной скважине.С грохотом на пол: мама!!!

Идеалы