Планета стеклянных дождей - Юлия Царева

подача воды будет выключена автоматически спустя десять минут после активации.

Я разделся, стараясь не выпустить из руки мелкий ПИН, и зашел в кабину душа. Душем это называлось весьма условно. Из мелких форсунок подавался сначала пар с моющим составом, а потом мелко распылялась вода. Экономично, быстро и эффективно. Была и функция разбрызгивания увлажняющего средства, необходимого в сухом рециркулирующем воздухе станции, но им я пользовался редко.

Прозрачный пластик затенился и я вставил ПИН в браслет, нажал на кнопку пара, чтобы немного сбить с толку Хоуп. Весь покрытый мылкой слизью я активировал голопроекцию.

…

Первая запись была с камер диспетчерской.

Вот Текс перестает подпирать голову рукой и выпрямляется в кресле, вглядываясь неподвижно в экран. Его лицо вытягивается еще больше, но я вижу только профиль и не могу разглядеть выражение глаз. Он проводит широкой ладонью по лицу, потом подносит ее к экрану, его губы движутся.

Следующую запись я видел, все видели. Текс, прямолинейный, как истинный военный, показал ее. Обычная адская буря на поверхности, мы даже не сразу поняли, что он там увидел. Но Текс ткнул в экран и сказал, что там два силуэта в безумии стихии. И тогда мне тоже начало казаться, что я вижу как пыль и огненные капли обтекают нечто и образуют один высокий силуэт, а второй пониже.

Дальше был я со своим зеркалом, можно пропустить.

Вот кого я не ожидал увидеть, так это Сонару. Она одна в кают-компании, читает, вдруг поднимает голову и смотрит на проекцию зелёных холмов под солнцем. На лице отражается замешательство, она что-то говорит… А, просит Хоуп сменить пейзаж, но очевидно картинка не исчезает и испуг на лице девушки, а так же быстрые команды на переключение, наводят на мысль, что у нее там свои призраки. В конце концов она выбегает из помещения, проекция книги, включенная браслетом, летит рядом с ней, забытая.

Тело уже начало подсыхать и немного зудеть, но я продолжал смотреть.

И… Вера? Теплица занимала треть того же уровня, где располагалась моя лаборатория. Строго говоря, там не было никакой земли, ее уже сотню лет заменяли стерильные питательные среды и особые режимы освещения и микроудобрений. Это было просторное, светлое пространство со стеллажами и ровными рядами поддонов. Белый и зеленый — вот цвета доминировавшие там. Вера проводила какие-то опыты с растениями, в которые я эгоистично не вникал.

И сейчас она стоит рядом с покровом из низкой поросли, в перчатках и маске. Камера слишком далеко, но мне видится будто по растениям пробежал ветерок и придал им неестественный рельеф. Вера вздрогнула, некоторое время постояла и несмело провела рукой по листьям.

Запись оборвалась, а я включил воду и яростно принялся соскребать подсохшую корку пены.

Зачем она дала это мне? Чтобы показать… что? Записи Сеза не было, но теперь я был уверен, что он и правда видел ноги в пыльных ботинках. Что с нами происходит, Вера? Мы все разом сошли с ума? Или… Или кто-то намеренно показывает их нам? А голос в голове?

Мне хотелось закричать от отсутствия ответов. Но вместо этого я позволил струям воздуха высушить меня и вышел из душа.

Я вдруг осознал, что видел Текс на экране. Про Сеза понятно, он сам объяснил. Про себя я все знал. А вот что видели Вы, доктор Найт, и чего испугалась Сонара?

Я снова лег и велел притушить свет. Мой мозг не выдерживал давления вопросов и успокоительного. Загадав себе еще сотню загадок, я попросил Хоуп запланировать для меня посещение медблока завтра. Когда она отрапортовала о выполнении, я уже провалился в тягучий сон.

* * *

Привычное гудение механизмов крисалиса становилось все тише. Ни у него, ни у нас больше не осталось сил на воспроизводство энергии. Сколько мы сможем отдать ему еще? Прервав связи с системой управления крисалиса, я вынырнул в действительность. Почтительно замершие возле моего саркофага фигуры не двигались, их напряженный и дисгармоничный резонанс не предвещал ничего хорошего.

— Скользящий Сквозь…

Слишком тихий звон голосов заставил меня поторопиться покинуть саркофаг.

— Тиила?

Они поклонились.

— Мерцание ее гаснет. Она хочет видеть тебя последний раз.

Вид Небесной Бесконечности с точками звезд дробился в гранях прозрачных пластин, окружающих Сад Созерцания. Я знал, что найду ее там, а не в восстановительной капсуле. Ее непривычно тёмный силуэт отозвался во мне болезненным резонансом, таким привычным в последние дни, но всё еще отвергаемым мною.

— До чего же красиво… — голос больше не звенел, он звучал надтреснуто.

— Почему ты прервала восстановление?

— Оно больше не помогает мне. И это отвлекает энергию крисалиса.

— Не так и много…

— Нет, Скользящий, есть те, кому она нужнее.

Я устыдился своего яркого мерцания, но она поняла и прижалась ко мне, пронзив болью распадающихся связей, вернее тем, что я пытался ухватить их, но наши частоты больше не совпадали.

— Нет-нет, брат мой. Тебе нельзя отдать ни капли мерцания. Пока оно в тебе, у нас еще есть надежда, что хотя бы кто-то из нас сможет донести искры в новый мир. Ты должен быть сильным.

Грани дрожали, но я позволил ей проникнуть глубже. Надежда! Ее почти не осталось.

— Тиила… Мы скитаемся в Небесной Бесконечности уже неизмеримое число циклов. И груманиты все еще преследуют нас! Наш крисалис или последний и другие уничтожены, или они точно также потеряны в туманах Бесконечности. У крисалиса больше нет сил на межпространственные скачки. Мы в ловушке…

— Нет! — внезапно она зазвенела почти как прежде. — Ты не можешь сдаваться! Пусть мы разбиты, пусть никогда больше нам не увидеть сияющие миры Талланы! Но мы обязаны дать жизнь искрам! Ты должен, слышишь, Скользящий! Должен! Во имя искры, давшей жизнь нам! Спаси от вечного рабства бездушных машин! Не дай… Не… дай!

— Тиила-а-а!!!

Мой звон отразился многократно от скульптур и колонн, поддерживающих своды крисалиса. Она начала рассыпаться, это длилось мгновение, но для меня оно замерло. Я почувствовал как ее частицы распадаются и до ужаса медленно падают на прозрачную толщу пола…

Ее искра осталась лежать на груде безжизненных более обломков. Я смотрел на нее и думал о том, что пожертвую, чем угодно, но не позволю забрать то, что осталось от Тиилы, ни одной бездушной машине.

…

Импульсы нарастали и проходили через меня волнами. Они были рядом, совсем рядом и продолжали гнать нас к полю притяжения звезды, не давая ни капли передышки. У крисалиса больше не было времени, чтобы аккумулировать энергию, ведь наши звездолеты никогда не были предназначены