Планета стеклянных дождей - Юлия Царева

— Я в норме, Текс, если не считать, что не знаю, что со мною было и что тут вообще происходит.

— Вера сказала, что это на фоне переутомления, будто ты слишком часто задерживаешься в лаборатории по полночи.

Про себя я усмехнулся топорности формулировки, сделанной для Хоуп. Будто она не умеет сопоставлять факты. Впрочем, если мы все тут играем в недоговоренность, и Текс это принимает, значит пусть.

— Я не за этим тебя звал.

Он развернул большую проекцию на которой я узнал рисунок проложенных Кротами шахт и подсвеченные области залегания опалита с указанием процентного содержания на кубический метр.

— И что я должен здесь увидеть? Ведь я сам составлял эту карту.

И видел ее тысячи раз.

Текс открыл новую проекцию, наложил на карту и немного уменьшил изображение.

— Интересное предположение, — помолчав, заметил я. — Но на чем оно основано? Это же просто модель? Когда оно было сделано? Пока мы спали на "Страннике"? У нас здесь нет такого оборудования. А вот это, гхм, ядро на северо-востоке, оно существует или это тоже предположение?

Текс вздохнул начал рисовать прямо на карте. Он обвел известные жилы и предполагаемые, соединил с "ядром". Больше всего рисунок напоминал нейрон с ветвлением дендритов или минеральные дендриты. Что-то шевельнулось внутри.

Я не замечал этого раньше, сосредоточенный на своих мелких деталях. Когда карта была в таком масштабе, я сразу вспомнил, почему станцию поместили сюда.

Мы находились в своеобразном удлиненном кратере, будто столкнувшееся с планетой тело прошло по касательной и ткнулось в плотные породы. Часть стенок которого давно обвалилась из-за постоянных ураганных ветров, а вот дуга невысоких, острых скал из более твердых пород на северо-востоке все еще сопротивлялась.

Я подошёл к проекции и обвел контур кратера. Ядро оказалось ближе к скалам, станция же в самом низком месте. Чем я занимался все это время? Рутиной? Почему я смотрел на карту и не видел ни кратера, ни смещения масс песка и камней? Потому что мы не изучаем планету, одернул я себя. Мы кроты, копатели, и, скорее всего, занимаемся грабежом.

Бури пытались выровнять этот участок день за днем. Год за годом, тысячи лет…

Тут до меня стало понемногу доходить.

— То есть мы сидим тут в мягком наносном грунте в импактном кратере?

Текс кивнул.

— Тебе виднее как это называется.

— И… ищем? Что мы ищем, полковник?

— Опалит. Но не тот, который образовался из расплава. Насколько мне известно, он тоже неплох, но мы ищем другой.

— Тот, который был в составе космического тела, рухнувшего сюда неизвестно сколько тысячелетий назад?

— И он вот здесь, — Текс ткнул пальцем в ядро.

— Почему ты говоришь мне об этом только сейчас?

— Потому что эта информация секретна. Была секретна, — неохотно сказал он. — Пока у тебя не случился приступ. Вера как-то связывает это с излучением, но я вижу только совпадения. Надеюсь, это поможет тебе в работе.

Рука зачесалась и я непроизвольно нащупал бугорки "ожога".

— Ты вернешь мне искру?

— Что?

— Образец, который забрал.

— Нет. И в дальнейшем при выявлении подобной структуры, образцы будут подлежать изъятию. А тебе предстоит дополнительная нагрузка — провести первичный анализ партии, где был найден этот экземпляр.

— Всю? — удивился я. — Ты понимаешь, какой это объем работы?

— Хоуп, Сез и рабочие ангары в твоем распоряжении.

— И оставшаяся дюжина лет…

Текс нахмурился.

— Породы становятся твёрже, продвижение Кротов замедлилось. Ты успеешь.

…

Неделя прошла относительно спокойно. Если не считать, что мы с Сезом убивались в отсеке просеивания и очистки руды. Конечно, он был просто "счастлив" работать со мной. При помощи Хоуп он сконструировал нечто похожее на примитивный анализатор и долго ворчал, что этим могли бы озаботиться и создатели станции.

— Если бы они вносили изменения в конструктив по каждой мелочи, экспедиция бы никогда не прибыла сюда.

— Да лучше бы и не прибыла.

— И тебя бы отправили в какую-нибудь захудалую колонию на добычу иридия.

Он проигнорировал мою иронию. Мы оба пялились в призрачную панель монитора.

Почему я не сказал Тексу, что мы ничего не найдём, точнее не найдём таких же опалитов? Потому что он вряд ли бы поверил в эфемерную интуицию.

Впрочем, польза от этой работы была, руда очищалась теперь тщательнее, а у меня появлялись дополнительные данные для размышления.

Беря за исходное положение карту Текса и накопленную за три года информацию. Хоуп упорядочивала, выстраивала диаграммы и длинные цепочки из решёток. Я ходил между ними и видел последовательности. Не могу сказать, мои предыдущие знания сыграли роль или им помогло то, что с недавнего времени поселилось во мне. Я чувствовал его незримое присутствие и любопытство.

Закономерности, закономерности… Вот первые партии руды. Мы начали не с конца "луча", поэтому пришлось потрудится, чтобы восстановить порядок и направление прокладки штолен. И пока выходило, чем дальше от предполагаемого ядра, тем полигональнее и неоднороднее структура опалитов. Теперь я делил их на группы для собственного удобства: новейшие, поздние, средне-поздние. Часть классификации я приберег для следующих открытий.

О да, я понимал Веру! Когда у тебя начинает получаться, ты не можешь остановиться. Когда перед тобой раскрываются тайны, ты чувствуешь себя почти богом!

* * *

— К Вам посетитель, доктор Мус.

Оторвавшись от сравнения структур, я глянул на дверь. Сонара махала мне рукой в узком оконце.

Я немного растерялся и, правду сказать, выглядывал Сеза за ее спиной.

Она остановилась, оглядывая хаотично на первый взгляд разлетевшиеся по лаборатории проекции.

— Красиво… В них есть гармония. Так ты здесь пропадаешь ночами?

— Это лучше, чем видеть кошмары.

Я неточно выразился, не кошмары. Сны об Анне прекратились и теперь на их месте воцарился хрустальный звон, падение и вспышки невыносимо яркого света. И постоянное присутствие кого-то абсолютно чужого на краю сознания.

— Хоуп, убери…

— Нет-нет, пусть останутся.

Сона передвигалась от одной прозрачной модели к другой, я следил за ее плавными перемещениями. Проекции отбрасывали светлые блики и ее фигура в тёмном комбинезоне была расчерчена ими на геометрические фигуры, будто Сона состояла из них, и, делая, шаг в сторону, перетекала из одного сочетания сегментов в другое. И опять это покалывающее ощущение на периферии сознания. Сегменты…

— Так тебе тоже снятся кошмары? — спросила она, очерчивая пальцем контур кристаллической решётки.

— А? Н-нет. Не совсем кошмары, — я завороженно не мог оторваться от ее движения. — Но что значит тоже?

Она вздохнула и шагнула ко мне. Чары рассеялись, она опять обрела плотность.

— Не знаю, почему я пришла с этим к тебе. Наверное Вера