Уточнения к легенде - Евгений Михайлович Рубин

В такой ситуации минутная расте­рянность в рядах команды, пропу­стившей гол вроде бы вопреки логи­ке игры, вещь почти неизбежная. Но каким запасом веры в свои силы, каким мастерством надо обладать, чтобы именно в эту минуту совер­шить перелом в, казалось, начисто проигранной игре! Опять можно го­ворить, что шайба, брошенная Шад­риным, влетела в ворота Эспозито по слишком уж замысловатой кривой, а значит, здесь присутствует элемент счастья. Но не в тот раз, так в дру­гой шайба должна была оказаться в сетке канадцев. Порыв нашей команды был яростен и неудер­жим.

Вот когда все увидели и поняли, как устала канандская сборная. И, уверен, именно эта минута и эти два гола надломили канадцев физически и нервно, зародив неуверенность в успехе, заставив дрогнуть перед мо­щью соперника. И хоть они ещё ве­ли — 4:3, но были уже обречены. Удары Гусева и Викулова были лишь логическим завершением того, что уже совершилось (что, впрочем, ни­сколько не умаляет заслуги обоих игроков, особенно Викулова, проде­монстрировавшего красивую и совер­шенную технику в единоборстве с канадским вратарём).

Другой эпизод — из второго матча. До этого лишь однажды, в четвертой игре дома, канадцы не сумели от­крыть счет. Не сумели и проиграли. И теперь идет второй период, а счет — 1:0 в нашу пользу. Вер­но, шайба, заброшенная Ляпкиным, не относилась к категории «мерт­вых», но до этого было несколько ситуаций, когда Драйден спас канад­скую команду от верных голов. Ка­надцы в этот раз значительно прев­зошли среднюю даже по их меркам норму нарушений правил и слишком уж часто вынуждены были обороняться вчетвером, а то и втроём. 12 минут подряд просидел на скамье штрафников Кларк, четыре, а затем еще пять — Ф. Эспозито. Это при­вело к нарушению целостности звеньев. Словом, исход матча вы­глядел для канадцез к середине второго периода весьма проблема­тичным.

На сей раз роковыми стали 26 и 27 минуты матча. Некоторая нерасто­ропность наших защитников, мастер­ский финт Д. Халла, чёткий бросок в угол, и счет сравнивается. Тут же новая атака на ворота нашей, не оправившейся от шока, команды, удар Курнуайе — 2:1. Ещё через не­сколько секунд дальний бросок Хен­дерсона застаёт врасплох — пожа­луй, в первый и единственный раз за весь этот долгий и изнурительный турнир — Третьяка. 3:1.

Теперь уже канадцы не дали пово­да говорить, будто они устали. Наша сборная пыталась, взвинтив темп, снова переломить игру и вырвать ускользнувшую в один миг победу. Но сумела сквитать только одну шай­бу (её забросил Якушев). Так неуже­ли за двое суток, которые разделяли первый и второй матчи, сил у ка­надцев намного прибавилось? Вряд ли. И, подробно напомнив вам собы­тия двух коротких отрезков двух матчей, я лишь хотел подчеркнуть, что в этом состязании, как и в лю­бом состязании выдающихся и рав­ных соперников, особую роль приоб­ретает психологический фактор. В таких матчах и минутная расте­рянность может стоить победы. Зато умение вернуть себе веру в свои си­лы может эту победу принести.

Однако отвлечемся от эмоций и возвратимся на грешный лёд. (Греш­никами оказались гости, слишком уж часто подвергавшиеся штрафам, в том числе и за грубость). Сравним четыре матча московской серии с играми в Канаде и здесь же на­помним, что и наши, и канадские тренеры предсказывали: в Москве игра будет более упорной.

Так оно и вышло. И, вероятно, не только потому, что канадцы постепен­но набирают форму. Одновременно идёт и другой процесс, куда более существенный. Канадцы присматри­ваются к игре советской команды, на ходу изучают её манеру, её осо­бенности и вносят коррективы в свои построения, в свои установки. А им делать это менее трудно, чем кому бы то ни было иному. Во время московских матчей мы окончательно убедились, что каждый игрок канад­ской команды в совершенстве вла­деет всеми тонкостями хоккейной техники, что нет для них тайн в ис­кусстве паса, броска по воротам, силового единоборства, что они крепко стоят на коньках и превос­ходно владеют клюшкой. Это отно­сится в равной мере и к молодым и ветеранам, и к «звездам» и тем, кто появляется на поле эпизодически. На такой технической базе сравни­тельно нетрудно совершать любые тактические перестроения.

В Канаде они полагались только на свою мощь в атаке, не заботясь о нейтрализации наших реактивных форвардов. Умение советских хок­кеистов совершать мгновенный пере­ход от обороны к наступлению было для них открытием и застало врас­плох. Даже играя в меньшинстве, наша сборная трижды забрасывала канадцам шайбу, и всякий раз после выходов один на один с вратарём или вдвоём против одного защитни­ка. Следовать этой тактике канадцы пока не научились (возможно, это дело времени), но бороться с ней учатся довольно успешно. В Москве наше грозное оружие — атака с хо­ду — стреляло редко. Для его нейт­рализации канадцы идут на прессинг, на «размен» игроков, на особо стро­гую опеку защитников и центральных форвардов. Игра стала более упор­ной и ровной, чем это было в Ка­наде.

Что ж, мы можем быть довольны: сильнейшие канадские профессиона­лы, ещё вчера уверенные в вечной непоколебимости открытых ими не­когда хоккейных истин, вынуждены приспосабливаться к требованиям другой школы. Родоначальникам этой игры, еще вчера считавшим себя единственными её пророками, приходится потесниться.

ЗА КУЛИСАМИ

На первую пресс-конференцию ни Гарри Синден, ни Джон Фергюссон не явились вовсе. На вторую, после победы, не только пришли сами, но и привели с собой Бобби Орра и Стена Микиту.

По поводу своего отсутствия Син­ден сказал, что не мог оставить ко­манду в состоянии психологического шока, вызванного поражением. По поводу появления канадцев в более чем полном составе не сказал ни­чего. Вряд ли объяснение отказа прийти на встречу с дотошными ре­портёрами принято кем-нибудь всерьез: с игроками мог остаться кто-то из членов делегации, в соста­ве которой несколько руководителей Канадского хоккея, да журналистов в конце концов устроила бы и встре­ча с Фергюссоном.

Нет, дело, конечно, не в заботе об игроках. Сегодня лучшим канадским хоккеистам, их тренерам и руково­дителям не просто небезразличны результаты игр с советской коман­дой. Победы делают их счастливыми настолько, что они готовы целой де­легацией демонстрировать свою ра­дость всему миру, поражения повер­гают в такое уныние, что нет сил перебороть себя и выполнить даже обязательный обряд встречи с ре­портёрами.

Думается, этим надо объяснить и то, что на самих пресс-конферен­циях канадцы любой разговор пере­водят на судейство. Можно не сом­неваться в искренности гостей. И по­тому, что в нашей и канадской трактовке правил игры есть опреде­лённые различия.