Телохранитель Генсека. Том 2 - Петр Алмазный

Я почувствовал зверский аппетит. Капуста и огурчики хрустели на зубах, борщ был восхитительным, пюре таяло во рту, все это вприкуску с ржаным хлебом. Вкуснотища! Сам не заметил, как захомячил и салат, и первое, и второе. Сыто откинулся на спинку стула.

— Ну что, поговорим? — спросил, наконец, Рябенко.

Он почти не ел, его порции стояли нетронутыми, надкушенный кусок хлеба лежал в тарелке с салатом.

— Счастливый ты человек, Володя, — Александр Яковлевич невесело усмехнулся. — Всегда у тебя аппетит есть. А мне вот кусок в горло не лезет. Как представлю, какая разборка сейчас предстоит… Хотя бог с ней, с головомойкой… Просто обвели нас вокруг пальца. Я давно себя таким дураком не чувствовал, а сегодня мне напомнили, что не самый умный, как оказалось. И ведь если бы ты не всполошился, я бы не обратил на того мужичка внимания. Ну, стоит колхозник, ну меняет колесо… Старею, видимо, не успеваю за изменениями. Враги ищут новые подходы, а мы все по старым инструкциям работаем. Но вот в чем цель покушений на Брежнева? Не могу понять.

— Александр Яковлевич, можно начистоту? Вот как на духу скажу, если позволите? — я давно понял, что с генералом Рябенко можно говорить открыто, и вовсю пользовался его отеческим отношением ко мне, но субординацию никто не отменял.

— Валяй, чего уж… — Рябенко внимательно смотрел на меня. Как я подметил, он был собран, словно перед прыжком.

— Леонид Ильич — сильный человек и настоящий коммунист…

— Открыл Америку, все и так это знают, — перебил меня генерал.

— Ключевое слово «все» — включая противника. Манипулировать Брежневым невозможно. Единственный способ управлять им — это лекарства, и у наших врагов получилось. Почти. Но вы вовремя убрали Коровякову.

— Не я, а мы, — Александр Яковлевич усмехнулся. — В основном это твоя заслуга, хотя скромность похвальна. Продолжай.

— Почему покушаются на Леонида Ильича? Вы же заметили, что перестав принимать лекарства, он стал гораздо энергичнее и решительнее. Кре…- я чуть не сказал «креативнее», но вовремя осекся. — Крепче схватывает темы. Вот вы сейчас отметили, что не успеваете за переменами. Точно так же не успевает все руководство нашей страны. Без исключения.

— То же самое, только другими словами, говорит Андропов, — заметил Рябенко.

Я сделал глоток компота и продолжил:

— Предстоят перемены. В первую очередь, в экономической политике. Леонид Ильич уже начал двигаться в этом направлении. Но чем скорее начнутся шаги по реализации проекта «Сибирская целина», тем сильнее будет накаляться ситуация в правительстве.

— К гадалке не ходи, попытки устранить Генсека усилятся по мере продвижения этой темы. Месторождение «Удокан» — слишком лакомый кусочек для Запада, — согласился со мной генерал. — Уже потирают лапки, в предвкушении фантастической прибыли. И просто так не откажутся.

— Добавлю, что после завершения строительства БАМа по проекту следующим шагом должно стать строительство тоннеля на Сахалин.

— Как-то не подумал, что Сахалин буквально остров сокровищ, — согласился со мной Рябенко. — Ты намекаешь на то, что кто-то сливает информацию на Запад?

— Я не намекаю, я говорю об этом прямо. Вы сказали, что не понимаете цель покушений на Брежнева, но все как на ладони: устранение Брежнева вызовет хаос в руководстве и позволит нашим врагам протолкнуть на высшую должность своего человека.

— Это ясно. Но чисто по-человечески непонятно, — Александр Яковлевич вздохнул, уголки губ горестно опустились, лоб собрался морщинами. — Помнишь, после покушения Ильина… Ну когда машину космонавтов псих по ошибке обстрелял?

Я кивнул. Брежнева тогда спасло только то, что из-за поломки машины он пересел в другую.

— Леонид Ильич тогда очень удивлялся, — покачал головой генерал. — Спрашивал, что он им плохого сделал, почему они его убить хотят?

Я задал прямой вопрос:

— Кого выберут, если Брежнева не станет?

— Постараются протолкнуть кого-то лояльного к Западу, — так же прямо ответил Рябенко, — скорее всего, человека неуверенного, но амбициозного. Такого, которым можно легко манипулировать.

— И этого нельзя допустить! — довольно эмоционально воскликнул я.

— Уже был разговор Брежнева с Андроповым на эту тему. В Завидово, буквально позавчера. Собираются омолодить состав Политбюро. Ты пока не в курсе, но уже подготовили постановление — сразу перед охотой. И Леонид Ильич его подписал. Будет серьезная перестановка в ЦК. А следом и в правительстве. Точно знаю, что еще до конца года в Москву переведут Романова из Ленинграда, Лигачева из Томска, Рыжкова из Свердловска и Горбачева из Ставрополя.

Вот это новости! Рыжков — хорош на должности директора Уралмаша, но слишком мягок для большой политики, особенно во время реформ. Лигачев крепче, жестче, но дуболом: в двадцать пятом году его если и вспоминали, то только в связи с антиалкогольной кампанией, которую он поддержал, «расшИрил и углУбил» — буквально так похвалил его работу Горбачев. Романов из Ленинграда… А вот о нем ходили слухи, что он устроил то ли свадьбу дочери в Эрмитаже, то ли сервизы из Зимнего дворца взял на эту пресловутую свадьбу. Собственно, в моей реальности его карьера этими слухами и была уничтожена. Как и несчастные сервизы, которые якобы побили гости. Весьма печально, что в этот список затесался и Горбачев…

Наверное, чувства досады и сожаления отразились на моем лице, потому что Рябенко, глядя на меня, согласно кивнул:

— Я говорил Леониду Ильичу, что зелен виноград. Но он ответил, мол, а нам в войну сколько лет было? Мол, оботрутся в Москве, а на следующем съезде их введут в Политбюро. А может быть, и раньше, — Рябенко глянул на часы. — Ну что, пошли? Час почти прошел — за разговорами-то.

Я встал, тоже посмотрел на часы. До встречи с Андроповым оставалось десять минут.

Новость о досрочном переводе Горбачева в Москву не порадовала. Но я не указ Андропову, и за его решениями не могу уследить. Как говорил в мое время неподражаемый Виктор Черномырдин: «Хотели как лучше, получилось как всегда». Кстати, а где сейчас Виктор Степанович? Кажется, в семьдесят шестом году он руководит Оренбургским газоперерабатывающим заводом. До перевода в Москву ему еще год. Пожалуй, лучший кандидат на место, которое в моей реальности займет Майкл Горби. Несмотря на то, что Черномырдин технократ, он в то же время очень жесткий руководитель и талантливый кризис-менеджер. Достаточно вспомнить, в каком состоянии была экономика, когда Ельцин начал реформы, и как