Чако, 1928-1938. Неизвестная локальная война. Том I - Олег Евгеньевич Царьков

конфликтов 30-х годов сходятся во мнении, рассуждая о чисто поверхностных причинах Чакской войны. Вместе с тем её скрытые пружины зачастую остаются недостаточно освещенными. По мнению П. Калверта и Б.Вуда, возникновение войны вызвано, в основном, социально-психологическими причинами, имеющими свои корни в реваншистских настроениях обеих сторон, подогреваемых депрессией 1929-1933. А.Б.Томас в своей Истории Латинской Америки более объективно подходит к причинам этой войны. В качестве таковых, он, помимо территориального спора, выделяет социальную напряженность внутри обеих стран, вызванную депрессией, и попытку выхода Боливии к морю. Потребность в выходе к морю стала особенно настоятельной после того, как с 1922 года Стандард ойл стала проводить разведку нефтяных месторождений на юго-востоке Боливии и в конце концов обнаружила её в области Камири. К 1930 году эта компания инвестировала свыше 54 млн. долларов и начала добычу нефти в районе Камири. Общий объем, найденной в этом районе, нефти оценивался в шесть с половиной миллионов тонн. Открытие в 20-е годы нефтяных месторождений в этом районе позволяло надеяться на наличие крупных ее запасов в междуречье Пилькомайо и Парагвая. К этому времени управление нефтяными полями Боливии перешло от Стандард ойл оф Нью-Йорк к ее дочерней компании Стандард Ойл оф Боливии, руководство которой приобрело дополнительные концессии в зоне Чако. В июле 1932 года она уплатила боливийскому правительству за них аванс в 2 миллиона долларов США. Несколько ранее американцы приобрели нефтяные концессии в аргентинской провинции Сальта. Это наносило серьёзный удар по позициям Ройял Датч-Шелл в Аргентине и Парагвае. В условиях жесткого давления со стороны британских инвесторов правительство Аргентины, обложило транзит нефти через свою территорию запретительными пошлинами, нанося прямой ущерб интересам Боливии. Строительство нефтепровода через Анды к морю неосуществимо в силу технических причин, а транспортировка нефти через Чако в условиях военной конфронтации опасна, поэтому добыча нефти на экспорт в Камири была свернута. За годы Великого кризиса нефть для Боливии приобрела особое значение, как новый источник экспортных доходов, которые снизились из-за падения цен на олово. К 1932 году влияние американских нефтяных компаний в Боливии сильно выросло. Рост американских инвестиций в нефтедобывающем секторе этой страны ставили на повестку дня вопрос о получении концессий на все Чако. Именно поддержка США обеспечила приход Д. Саламанки к власти под лозунгом наведения порядка. Лидер республиканцев был поддержан военными кругами, что сразу привело к росту напряженности в Чако. Обосновывая претензии Боливии, новый глава республики в Андах писал, что «…естественным и логическим выходом явилось бы сооружение нефтепровода к р.Парагвай. Этому препятствует республика Парагвай, которая оспаривает территориальные владения Боливии и, кроме того, блокирует перевалку нефти. Боливия же не может примириться с жалкой участью страны, изолированной от мира».

Не только борьба за удобные маршрут транспортировки нефти, но и жажда обретения новых концессий на спорной территории ужесточало позицию Боливии. В условиях кризиса цены на нефть снижались и в связи с этим предпринимались меры по сокращению ее добычи. Поэтому вряд ли были правомочна декларация Д.Саламанки, о решении финансовых проблем страны за счет увеличения экспорта нефти. Требование выхода к реке Парагвай в этом случае не могло являться острой необходимостью для Боливии, а постройка нефтепровода через Чако была непосильна для подорванной кризисом экономики страны. Следовательно, не столько сами правящие круги Боливии были заинтересованы в чакской нефти, сколько стоящее за ними руководство Стандард ойл, рассчитывавшие вытеснить своих конкурентов с рынка Южного Конуса. Подталкивая боливийского лидера к войне, эта монополия обеспечила в 1932 году предоставление Ла-Пасу очередного займа в 20 миллионов долларов консорциумом нью-йоркских банков.

Таким образом, за спиной Д.Саламанки, отстаивавшего законные интересы Боливии в Чако, скрывались другие, более могущественные силы. Они имели совершенно другие мотивы, на которые ложится главная вина роста напряженности в Чако. Сенатор Лонг в своем выступлении в Конгрессе США в мае 1934 года констатировал: «…в развязывании этой войны виновата Стандард ойл компани, имеющая штаб-квартиру в Соединенных Штатах, и интересы ее филиалов». Специальное разбирательство, проведенное Конгрессом в 1936 году, подтвердило правоту сенатора. Несмотря на видимую «беспристрастность» Вашингтона к обеим воюющим сторонам, очевидна его заинтересованность в решении спора в пользу Боливии, экономика которой все больше переходила в руки американских компаний. К началу конфликта они контролировали 30% добычи олова и стремились к ее монополизации. Это связано с тем, что в первой половине ХХ века 80% добычи этого стратегического сырья находилось под контролем Британской Империи. Боливия была единственным неподконтрольным Лондону источником олова. Особую заинтересованность в войне проявили американские производители оружия, которые финансировались американскими банками, предоставившими Боливии кредит для этих целей еще в 1927 году. Основными поставщиками оружия во время войны являлась Американская корпорация вооружения (American Armaments Corporation), возглавляемая братьями Альфредом и Игнасио Миранда, и Кэртис-Райт экспортс, отделение авиаконцерна Кэртис-Райт и, соответственно, их президенты С.К. Клифф Трэвис и С.В. Уэбстер. Их заинтересованность в поставках оружия зашла так далеко, что братья Миранда подали иск в Верховный Суд США с целью отменить эмбарго на военные поставки в Боливию, а Клифф Трэвис просто игнорировал этот запрет, поставляя американское оружие из Сен-Луиса через третьи страны.

В ответ на происки американских компаний английские не остались безучастными. Будучи не в состоянии открыто вмешиваться в конфликт, они использовали зависимость Парагвая от Буэнос-Айреса. Даже спорадическая помощь со стороны Аргентины, основного плацдарма английского влияния в Южном Конусе, во многом определяла решительность Парагвая на полях сражений и за столом переговоров. Аргентинская дипломатия, помимо обеспечения экономических интересов страны, руководствовалась и другими геополитическими соображениями. В Буэнос-Айресе понимали, что приобретение Боливией порта на реке Парагвай повлечет проникновение влияния США еще на несколько тысяч километров южнее, чем прежде. Позиция Аргентины с начала конфликта во многом определялась ее олигархией. Интересы портеньо в Парагвае были очень значительны: в его экономику было вложено 50 миллионов золотых песо. Парагвай, наряду с Уругваем, рассматривался правителями Буэнос-Айреса как естественный сателлит. В 1930 году правительство одряхлевшего Иполито Иригойена, который получил кличку пелудо– крот, было свергнуто генералом Хосе Урибуру. С ним вместе к власти вернулась аргентинская земельная олигархия, отодвинутая радикально настроенной городской буржуазией. Олигархи вновь обрели свои прежние привычки. Опыт последние лет пребывания у власти радикалов, разгул коррупции, не заставили их пересмотреть устаревшие принципы каудильизма. Урибуру и сменивший его на посту президента Аргентины Хусто откровенно ориентировались на фашизм. Несмотря на определенные политические связи с Уругваем и Бразилией Буэнос-Айрес всеми силами стремился сохранить свою гегемонию в долине Параны. Прорыв к этой реке Боливии, которой накануне был запрещен экспорт нефти через Аргентину, вызывал у аргентинских дипломатов,