Истории о Боло - Кейт Лаумер

тугую белую рубашку и галстук. Он тихонько похрапывал. Я натянул одежду поверх защитного костюма. Она была мне впору. При свете карманного фонарика я срезал тяжелый плетеный шнур, свисавший с высокого окна, и связал им руки и ноги официанта за спиной. В комнате был небольшой стенной шкаф. Я посадил его в туда, закрыл дверь и вернулся в холл. По-прежнему было тихо. Я попробовал один из напитков. Он был неплох.

Я выпил еще один, затем взял поднос и пошел на звуки музыки.

Большой бальный зал был сто ярдов в длину и пятьдесят в ширину, со стенами розового, золотого и белого цветов, рядами высоких окон, занавешенных малиновым бархатом, сводчатым потолком, украшенным херувимами, и полированным полом площадью в акр, по которому пары в ярких нарядах и военной форме двигались в такт тяжелому ритму традиционного танца. Фокстрот. Я медленно двинулся вдоль края толпы, высматривая Барона.

Чья-то рука схватила меня за локоть и развернула к себе. Стакан упал с моего подноса и разбился об пол.

Невысокий щеголеватый мужчина в черно-белой униформе метрдотеля уставился на меня.

— Что ты творишь, кретин? он зашипел. — Ты роняешь на пол настоящие старинные вещи. — Я быстро огляделся, кажется, никто больше не обращал на меня внимания.

— Откуда ты? — рявкнул он. Я открыл было рот...

— Неважно, все вы одинаковые. — Он с отвращением развел руками. — Рабочие, которых мне присылают — позор для Черного. Эй, ты! Встань! Держи свой поднос гордо, грациозно! Двигайся изящно, а не как рыцарь, выходящий на поле боя! И время от времени останавливайся - просто на тот случай, если какой-нибудь знатный гость захочет выпить.

— Ты прав, приятель, — сказал я. Я двинулся дальше, уделяя немного больше внимания своему ожиданию. Я увидел множество зеленых мундиров: горохово-зеленых, темно-зеленых, изумрудно-зеленых, но все они были увешаны орденами и медалями. По словам папы, Барон отличался спартанской простотой. В нем чувствовалась неуверенность в абсолютной власти.

Через каждые несколько ярдов вдоль стен бального зала располагались высокие белые с золотом двери. Я заметил одну из них открытой и бочком направился к ней. Не мешало бы разведать обстановку.

Сразу за дверью передо мной появился очень крупный часовой в бутылочно-зеленой униформе, почти полностью скрытой под золотой тесьмой. Он был одет как игрушечный солдатик, но в том, как он щелкал своим энергетическим пистолетом, не было ничего игривого. Я подмигнул ему.

— Подумал, что вы, ребята, захотите чего-нибудь выпить, — прошипел я. — Отличная штука.

Он посмотрел на поднос и облизал губы.

— Иди обратно, дурак, — прорычал он. — Из-за тебя нас обоих повесят.

— Поступай как знаешь, приятель. — Я отступил. Как раз перед тем, как дверь между нами закрылась, он взял с подноса стакан.

Я обернулся и чуть не столкнулся с долговязым худощавым мужчиной в светло-голубом костюме, дополненном парадной саблей, золотыми лягушками, отделкой из леопардовой шкуры, парой белых перчаток до колен, заправленных под эполет, пистолетом в модной кобуре и восемнадцатидюймовой чванской тростью. Он посмотрел на меня так, как старые девы смотрят на грешников.

— Смотри, куда идешь, свинья, — сказал он голосом, похожим на треск сосновой доски.

— Выпей, адмирал, — предложил я.

Он приподнял верхнюю губу, чтобы показать мне ряд зубов, которые в последнее время не посещали дантиста. Бороздки по бокам его рта стали зеленовато-белыми. Он потянулся к перчаткам, висевшим у него на плече, и нащупал их, они шлепнулись на пол рядом со мной.

— Я бы поднял их для вас, босс, — сказал я, — но у меня поднос...

Он втянул воздух сквозь зубы и фыркнул мне в ответ, затем щелкнул пальцами и указал тростью на дверь позади меня.

— Сюда, немедленно! — Спорить было не время, я распахнул дверь и шагнул внутрь.

Охранник в зеленом опустил свой стакан и вытянулся по стойке смирно, увидев нежно-голубой наряд. Мой новый друг проигнорировал его, сделав мне короткий жест. Мне пришла в голову идея, я прошел по широкому, высокому, мрачному коридору к маленькой двери, толкнул ее и оказался в хорошо освещенной уборной с выложенными плиткой стенами. Большеглазый раб в белых одеждах уставился на меня.

Блю-бой дернул головой.

— Убирайся! — Раб убежал. Блю-бой повернулся ко мне.

— Снимай куртку, раб! Твой хозяин забыл научить тебя дисциплине.

Я быстро огляделся и увидел, что мы одни.

— Подождите минутку, я поставлю поднос, капрал, — сказал я. — Мы же не хотим, чтобы что-нибудь вкусное пропало даром. — Я повернулся, чтобы поставить поднос на корзину для грязного белья, и мельком увидел движение в зеркале.

Я пригнулся, и маленький кожаный хлыст отвратительного вида просвистел у меня над ухом и ударился о край мраморного унитаза с треском, похожим на пистолетный выстрел. Я уронил поднос, быстро шагнул вперед и нанес удар левой в челюсть Блю-бою, от которого его голова ударилась о кафельную стену. Затем я нанес удар правой в пряжку ремня, затем поднял его, когда он согнулся, подавившись, и сильно ударил его под ухо.

Я затащил его в кабинку, приподнял и начал снимать черную одежду официанта.

5

Я оставил его на полу, одетого в мой старый костюм, и вышел в коридор.

Мне понравилось ощущение его пистолета у моего бедра. Это был старомодный 38-ой калибр, та самая модель, которую я любил. Синяя униформа хорошо сидела, учитывая, на сколько я похудел. Наверное, у нас с Блю-боем было что-то общее.

Уборщик вытаращил на меня глаза. Я скорчил гримасу, как инвалид с ампутированными конечностями, пытающийся почесать нос, и мотнул головой в сторону двери, из которой вышел. Я надеялся, что этот жест покажется привычным.

— Свяжите этого бешеного пса и вышвырните его за ворота, — прорычал я. Я зашагал по коридору, стараясь выглядеть достаточно взбешенным, чтобы отбить охоту к любопытству.

По-видимому, это сработало. Никто не позвал полицию.

Я вернулся в бальный зал через другую дверь, взял напиток с проходившего мимо подноса и оглядел толпу. Я увидел еще двоих в голубых костюмах, так что я не был настолько уникален, чтобы привлекать к себе особое внимание. Я сделал мысленную пометку держаться подальше от своих товарищей в голубом. Я слился с окружающим пейзажем, болтая, кивая и не забывая о выпивке, направляясь к большому арочному дверному проему на другой стороне комнаты, который выглядел как вход, который мог бы использовать главарь. Я не хотел с ним встречаться. Еще нет. Я просто хотел найти его, прежде чем