Халхин-Гол, до и после. Часть первая - Фарид Ахмеров

для сети. Но от помощи не откажусь. Сюда бы еще моего напарника, Евгения Новикова. В Ташкенте он все сделал, а здесь он сильно помог бы по обслуживанию сети и обучению пользователей.

Начали подавать традиционный обед, вкусный и не надоедающий, не смотря на то, что достаточно однообразный, как в армии набор блюд не баловал. За стол, где сидели Сталин, Ворошилов и Ахмеров, испросив разрешения, присоединился Владимир Иванович Левицкий, который традиционно составлял компанию Ахмерову за обедом.

Возражений не последовало, и все вчетвером продолжили прием пищи, продолжая беседовать.

- А какой чай вы пьете в Ташкенте? – спросил Сталин, - я слышал зеленый.

- Нет, товарищ Сталин, мы с Фаридом Алимжановичем предпочитаем черный, индийский. А вот наш начальник, Виталий Иванович Набережных, тот действительно пьет зеленый № 95, говорит ему для здоровья полезный. – Это Владимир Иванович решил подключиться к разговору.

- Кстати о здоровье, товарищ Сталин, - подключился Ахмеров, - надо что-то делать с товарищем Поликарповым. Он, в нашей реальности умрет в 1944 году от рака желудка. Сейчас еще не поздно принять меры, наши врачи, я думаю, могут помочь, если на ранней стадии. И вообще, я хотел бы обратить внимание, что многие из руководства страны умерли достаточно скоро после войны. Видимо стресс и нагрузки сказались. Это Жданов, Андреев, Мехлис, Калинин и другие. Им бы обследоваться в наших, Ташкентских клиниках, чтобы с большим здоровьем встретить испытания.

- А вы сами, товарищи, - проявил чуткость товарищ Сталин.

- Спасибо, товарищ Сталин. У меня со здоровьем все нормально. Ни в одной поликлинике нет моей медицинской книжки, кроме переломов конечностей, которые я получил, поскользнувшись и упав на рыбалке и двух операций по удалению гемангиомы, я практически ни чем не болел. Но с тех пор друзья не берут меня на рыбалку, говорят я «стеклянный».

- Так у вас был рак? – проявил осведомленность Ворошилов.

- Нет, товарищ нарком, гемангиома у нас считается доброкачественной. После ее удаления люди даже в космос летали, или полетят. Совсем я запутался во временах.

Товарищ Стали, я хотел бы попросить еще за Михаила Афанасиевича Булгакова. Он тоже доживет толькодо марта следующего года.

- А что так?

- Очень хочется дочитать «Театральный роман». Он его закончить не успеет. А потом его будут изображать жертвой режима. Есть еще фантаст – Александр Беляев. В детстве я очень любил читать его произведения. Он серьезно болен, но я думаю, наши врачи и ему смогут помочь.

- Хорошо, товарищи. Надо обо всем тщательно подумать. На счет жертв режима тоже.- Сталин помолчал, а потом добавил, - обо всем этом мы с вами поговорим позже.

- Товарищ Ахмеров, завтра я встречаюсь на полигоне в Кубинке с командным составом, предполагаемым к назначению на должности командующих соединениями. Не хотите составить компанию?

- С удовольствием, товарищ нарком. А как на это посмотрит товарищ Сталин?

- Товарищ Сталин не возражает. - Ответил вождь, продолжая думать о чем то, своем.

Тем временем все закончили обедать, и вдруг подполковник вспомнил о чем-то важном и, попросив Сталина и Ворошилова подождать несколько минут, почти побежал в свою комнату. Через две минуты он вернулся к столу, неся в руках объемный полиэтиленовый пакет с чем-то не очень тяжелым. Сев за стол он открыл пакет и достал часть содержимого. В руках Ахмерова оказалась мочалка.

- Я знаю, это люфа, у нас на Кавказе ее тоже выращивают, - опять Сталин проявил свою осведомленность, - и для чего она нам?

- Товарищ Сталин, давайте спросим у товарища помощника начальника генштаба, чем заполнены топливные баки самолета Су-25, для предотвращения взрыва, в случае попадания в бак зажигательной пули или снаряда.

- Подполковник Нуритдинов, разрешите доложить. Баки Су-25-го заполнены пористым материалом типа полиуретановой губки. Она не позволяет образоваться топливно-воздушной смеси и предотвращает взрыв бака.

- Пока полиуретановой губки у нас нет, можно заполнить люфой. Тоже пористый материал, легкий природный доступный. – После доклада Нуритдинова продолжил Ахмеров. – Конечно, надо провести проверку, не растворится ли материал в бензине или соляре. Но я думаю, ничего с ним не случится, целлюлоза она и есть целлюлоза.

- А вы что думаете, товарищ Чкалов?

- Не знаю, товарищ Сталин. Надо проверять. То, что он легкий и пористый это видно.

- И вес будет, явно меньше чем вес установки подачи выхлопных газов в баки самолета, - продолжил отстаивать свою идею Ахмеров.

- Тогда поступим следующим образом – товарищ сержант госбезопасности обеспечит вас двумя емкостями с бензином, и оружием, заряженным бронебойно-зажигательными патронами, и вы товарищ Чкалов вместе с товарищем сержантом в тире проведете испытания. Разрешаю присутствие всех желающих. Не забудьте огнетушители.

- Товарищ Сталин, разрешите использовать автоматы, которые товарищи с собой привезли.

- Разрешаю. Идите, товарищ сержант госбезопасности, договаривайтесь с комендантом кремля, а потом, когда все будет готово, пришлете бойца за остальными участниками экспериментов. А мы, пока, продолжим беседу. Мы с вами, товарищи, остановились на возможности оздоровить руководство СССР, перед большой войной.

- Да, товарищ Сталин, чуть не забыл о товарище Шапошникове Борисе Михайловиче, - постарался исправить свою ошибку Ахмеров, - ему будет труднее, чем многим, в нашей реальности он не дожил до победы полтора месяца.

- А кем его заменить? Сейчас ведь нельзя надолго оставаться без начальника генштаба. – Это Ворошилов включился в разговор, пока время эксперимента не подошло. Ему очень хотелось посмотреть, как будут чувствовать себя емкости с бензином под огнем из автомата. Да и пострелять очередным разом из оружия будущего хотелось.

- Товарищ Сталин, в генштабе есть много талантливых офицеров, извините, командиров.

- Ладно, уж, между нами можете говорить, как привыкли, - разрешил Сталин, - например.

- Например комбриг Василевский, полковник Антонов, майор Штеменко.

Алексей Иннокентьевич Антонов (15 [27] сентября 1896, Гродно — 18 июня 1962, Москва) — советский военачальник, генерал армии, член Ставки ВГК, начальник Генерального штаба в 1945—1946 годах, первый начальник Штаба Объединённых вооружённых сил стран ОВД. Прославился как талантливый штабной офицер. Участвовал в разработке практически всех значимых операций советских войск в Великой Отечественной войне с декабря 1942 года[4]. Участник Ялтинской и Потсдамской конференций союзников.

Единственный из всех советских военачальников, награждённых