Игра по чужим правилам - Елена Усачева

– Мы с ним все лето провели.

Сергеенко замолчала. Судя по всему, комментарий по Нику на этом закончился.

– Вам надо познакомиться!

– Вроде бы уже.

– Вчера не считается.

– Не буду мешать вашему семейному счастью.

Катя загадочно хмыкнула, пропуская замечание мимо ушей.

– Он мне Южный Крест показывал.

– Где?

– На небе. Идем мы ночью, и он говорит: «Смотри, а это Южный Крест».

– Какой Крест? – От неожиданности Ира вслед за Катей посмотрела на пыльные лампы дневного света под потолком.

– Летом созвездие яркое, на крест похожее.

– Южный Крест в Южном полушарии. Вы что, в Австралии гуляли, что ли?

– Я же говорю – смешной. – По Кате было непонятно, то ли она и раньше знала, что такого созвездия на их северном небе нет, то ли сделала вид, что знала.

– Обхохочешься, – мрачно кивнула Ира.

Странный какой-то Ник, «КамАЗом» убитый. Созвездие, похожее на крест, Лебедь, его альфа – звезда Денеб. Ире это созвездие нравилось. Оно упиралось в небо «Хвостом курицы» – так переводился Денеб, – устремляясь вперед и вверх.

– Смотри, как прикольно – Ник и Катя, получается НиКа, богиня победы – вздохнула подруга. – Мы обречены быть вместе!

– И умереть в один день?

– Ну, не знаю, – томно закраснелась Катя.

Вот вам и все тайны – они спят. Как мило. Наверное, в лице Сергеенко должно появиться что-то новое. Когда девушка становится женщиной, что-то ведь происходит. Прыщик лишний на лбу вскакивает. Или морщинка на переносице появляется. Но ничего там не было. Та же рыхлая краснощекость, те же скучающие глаза – они у нее всегда такие, когда не устремлены в книгу. И как этот Ник уговорил ее на постель? Или Катя сама захотела? А уверяла, что до свадьбы ни с кем спать не будет… И что вообще все мальчишки дураки…

– Сегодня вечером, часов в восемь, мы будем гулять по твоей улице. Выходи.

Ира скривилась. Сейчас она все бросит и побежит, роняя тапочки, смотреть второй раз на ее парня.

– Может, Саша появится… – промурлыкала Катя.

Вот уж этим ее точно на улицу не выманишь. Хватит, настоялась на холоде. И вообще – никакого Саши не существует.

– Ник от Никифора? – Очень хотелось Катю поддеть. Сколько можно играть в одни и те же игры.

– Никита, – обиделась подруга.

И никакой романтики. Звали бы его Вальдемар, что ли? Или нужно, чтобы было Ник? Тогда Никарагуа или Никодим. Первое симпатичней. Есть в этом слове что-то от африканских страстей и латиноамериканской лихорадки. Никодим не нравился уже окончательно и бесповоротно. Потому что Катя с ним была счастливее, чем Ира с человеком-невидимкой Сашей. Потому что Никита был. Лучше бы он носил другое имя, честное слово.

– Слушай, а тебе не надоело шутить?

– В каком смысле?

– Поиграли в Сашу, и будет.

– Не веришь, сходи в клуб.

– Чего ты меня постоянно куда-то посылаешь? То на улицу, то в клуб. Если он собирается знакомиться, пускай приходит и делает это. Что за комедия?

– А чего ты на меня орешь? У него и спрашивай!

– Лучше бы ты своей НиКой прошлась мимо клуба и кивнула мне в сторону Саши! – В Ире зрела злоба. На всё и всех. И на свою короткую юбку, и на партизанящую подругу. – Или хотя бы сфоткать его на мобилу.

Катя дернула щекой, как от зубной боли.

– Или он вампир и на снимках не получается? – предположила Лисова худшее. – А заодно и в зеркалах не отражается?

Катя попыталась от нее отмахнуться, но Ира настойчиво ее поворачивала к себе.

– И встречаетесь вы только ночью! Днем его не найти. Все сходится! Мне надо запастись килограммом чеснока. Где только взять пистолет системы Смит и Вессон?

– При чем тут это? – взвыла Катя.

– Только в него можно вставлять серебряные пули.

В класс вошел историк.

– Встретимся вечером, поговорим, – прошептала Катя, отворачиваясь.

– А в клуб когда пойдете? – ткнула ей пальцем в спину Ира.

– Завтра. – Катя что-то для себя решила и расплылась в улыбке. – Точно, пойдем завтра. Сашка будет там. Нормально? А сегодня ты выйдешь на улицу.

Она еще и шантажирует.

Катя стрельнула в сторону подруги лукавым взглядом:

– Клево выглядишь.

В ответ Ира снова ткнула ее в спину. Катя взвизгнула.

– Сергеенко? – Историк оторвался от журнала. – Выходи к доске.

Вот оно – возмездие. Мелочно, правда, но и наш мир не так уж широк.

К середине дня в своем парадно-выходном наряде Ира начала себя чувствовать, как клоун на панихиде. Ее нарядность заметили все. А так как про педсовет не слышал только слепой, решили, что Ира подготовилась предстать перед учителями, а заодно блеснуть перед Щукиным. Конечно, для педсовета не стоило так одеваться, здесь больше подошли бы джинсы. А она вдобавок сережки красивые нацепила, глаза накрасила и волосы вверх подняла.

Рука сама потянулась к хвосту, чтобы распустить волосы.

– Ну что, ты подготовила речь?

Митька Парщиков. Обошелся без предисловий и сентиментальных высказываний типа: «Привет! Как дела?» На стол перед собой бросил пухлый, с потрепанными уголками ежедневник. Фолиант был призван демонстрировать повышенную занятость его хозяина – дел много, чтобы не забыть, их стоило заносить в эту тетрадь.

– Нет, – честно призналась Ира.

Еще было время отказаться. Совместные заплывы в бассейне не дают права Щукину ее эксплуатировать. Или взять и завалить Леху? Сказать, что он курит и не учится. Пускай потом сам выкручивается.

– Гни на его спортивное прошлое, – наставительно вещал Митька. – Говори, что спортсмены гимназии нужны – мало ли где придется постоять за честь коллектива.

– А ты о чем будешь говорить?

Митька был невысок, черноволос, лицо смуглое. Взгляд его темных глаз пронзал. Смотрел он на Иру долго, так что она успела и взгляд отвести, и мысленно взмолиться, чтобы он перестал на нее так пялиться. Наверное, такими же взглядами он награждал Сергеенко во втором классе. Она от него пряталась. И правильно делала. Не фига так смотреть. Еще косоглазие заработает.

– Главное, не то, что мы будем говорить, а что мы будем с этого иметь!

– А что мы можем с этого иметь? – Разговор поворачивал в неожиданную сторону.

– Желания! Если Щуку оставят, с него можно требовать все что угодно!

Стало жарко. Нет, она не подумала о чем-то неприличном. Ее поразил сам факт такой возможности. Ира согласилась помочь просто так, а выходит – с этого можно что-то получить. Хотя Лешкины родители не богачи, но, может быть, сам Щукин раскопал летом клад с уральскими самоцветами?

– И что ты будешь у него просить?

Поинтересовалась не из любопытства. Просто Митька все еще стоял рядом и ждал вопроса. Он прозвучал.

– Лисова, тебе об этом еще рано знать!