Пятнадцать псов - Андре Алексис

того, на его стороне Фрик, Фрак, Макс и Рози. Чего действительно хотел Аттикус, так это выяснить, принадлежал ли Мэжнун к стае, которая должна была пойти по пути, выбранном для нее Аттикусом. Ничего не подозревающий Мэжнун позволил Аттикусу узнать все, что ему было нужно.

На следующий день, когда они должны были отправиться на поиски еды, Фрак, Фрик, Макс и Аттикус встретились у озера на противоположной стороне моста Хамбер Бэй Арк, вдалеке от остальных, подальше от собак без поводков.

– Я поговорил со всеми, – начал Аттикус. – Чтобы жить так, как мы должны, необходимы перемены. Некоторые смогут остаться. Кто-то – нет.

– Что насчет черного пса? – спросил Фрак.

– Он не один из нас, – промолвил Аттикус. – Он должен быть изгнан.

– Будет лучше убить его, – вмешался Макс.

– Потому что он на тебя забрался, – сказал Фрик.

– Нет, – сказал Аттикус, – пес прав. Черного нелегко просто изгнать. Некоторые из псов уже верны ему. У меня нет желания его убивать, но будет непросто, если он останется.

– А как насчет суки, у которой вагина высоко? – спросил Макс.

– Она благосклонна к черному псу, и она слишком сильна, – ответил Аттикус. – Ей придется нас покинуть.

– Пускай забирает с собой мелкую суку, – предложил Макс.

– Что насчет правил? – спросил Фрик.

– Их будет два, – ответил Аттикус. – Никакого языка, кроме нормального собачьего, и никакой иной манеры поведения, кроме собачьей. Мы будем жить так же, как должны были.

– Без хозяев? – уточнил Фрик.

– Хозяев у нас не будет, – пояснил Аттикус. – Собаки без хозяев есть единственно настоящие собаки. Трое должны уйти: большая сука, черный пес и тот, кто использует слова странным образом. Как только они исчезнут, мы сможем жить так, как должны.

– Ты собираешься бросить вызов черному псу? – спросил Макс.

– Нет, – отозвался Аттикус. – Мы должны избавиться от всех троих за раз. Мы сделаем то, что должны, и сделаем это быстро, до того, как остальные псы поймут, что к чему.

– Когда? – спросил Фрик.

– Этой ночью, – ответил Аттикус.

И хотя это и было не очень-то по-собачьи, но они разработали план вплоть до деталей, мельчайшая из которых предусматривала то, что они будут делать, если план провалится.

Принц произнес другую поэму:

Не истинен тот свет, что движет днем,

Не верен тот, что замер после.

Лишь розовый рассвет тревожных снов

Меж перьев птиц забрезжит.

…Макс был готов убить его прямо на месте.

После того, как псы поразмыслили над услышанным, почти все разошлись по своим подстилкам и сразу же заснули, словно убаюканные словами Принца. Только не Аттикус. Аттикус позвал Мэжнуна в парк на очередной разговор. Затем, когда в логове все притихли и раздавалось только мерное дыхание, Фрик и Фрак поднялись со своих мест. Фрик бесшумно подкрался к Белле с Афиной и с силой сжал челюсти вокруг шеи Афины, покончив с ней. Ее сдавленный визг никто не услышал.

Выждав немного, Фрак разбудил Беллу, слегка потеребив ее морду.

– Они забрали маленькую суку, – сказал он.

Белла сонно поднялась, но, не увидев Афины, тотчас насторожилась, до нее наконец дошел смысл слов Фрака.

– Куда они забрали ее? – спросила она.

– Я не знаю. Мой брат отправился за ними. Я отведу тебя.

Он вел ее на улицу Блур, она пролегала через холм, неподалеку от парка, и, несмотря на ночь, была оживленной. В этом оживлении чудился свой ритм: вереница машин проносилась с горы вниз, затем все ненадолго стихало, и вновь машины мчались с холма. У подножия, на тротуаре стоял Фрик в пятне света уличного фонаря. Он смотрел на что-то на противоположной стороне дороги.

Когда с ним поравнялись Белла с Фраком, он обратился к ним:

– Она вон там. Видите? Под фонарем.

Белла не могла разглядеть, но, похоже, под фонарем на другой стороне дороги и впрямь что-то было. Дорога могла быть довольно опасной, но когда дело касалось Афины, Белла забывала об осторожности. Она была готова на все ради единственного существа на земле, которому она была по-настоящему преданна. Она бы тут же перебежала дорогу, не скажи Фрак: «Стой! Мой брат поднимется на вершину холма и пролает, когда цвет изменится, и можно будет безопасно пересечь дорогу».

Белла нетерпеливо ждала, подпрыгивая, безуспешно пытаясь разглядеть Афину вдалеке.

– Иди сейчас, – сказал Фрак, – теперь можно.

Но, конечно, делать этого было нельзя, Фрик точно рассчитал время. Белла не прошла и четверть пути, прежде чем ее насмерть сбило такси.

В общем, убийства Беллы и Афины прошли гладко.

Убедившись, что Белла мертва, что она не двигается от окриков людей на улице, Фрик и Фрак вернулись в убежище, где, как было условлено, они с Максом прикончат Принца перед тем, как присоединиться к Аттикусу для убийства Мэжнуна.

Сложностей возникнуть не должно. Макс караулил Принца. Пес с трудом удерживал себя от того, чтобы не загрызть шелудивую дворнягу, ставшую причиной его унижения. Макс (очень медленно и тихо) подбирался все ближе к Принцу, так близко, что слышал, как тот время от времени поскуливает и фыркает во сне. Принц не мог ускользнуть. И тем не менее, когда Фрак и Фрик, крадучись, вернулись в убежище и уже были готовы вместе с Максом как можно быстрее прикончить Принца, выяснилось, что они обознались, приняв за его тело ворох человеческого тряпья. Макс был вне себя от ярости. Принц просто не мог исчезнуть! Он слушал его дыхание, радуясь, что каждый вздох может оказаться для пса последним! Троица нарезала круги вокруг убежища, подбегая к подстилкам в поисках запаха Принца, но так нигде его и не нашла.

И тем не менее, Принц был среди них.

Насильственные смерти Беллы и Афины, как ни странно, вызвали разногласия у богов. Гермес и Аполлон смотрели вниз на безжизненное тело Афины (Фрик свернул ей шею так же легко, как крысе) и на Беллу, оставшуюся лежать посреди дороги.

– Они умерли счастливыми, – сказал Гермес. – Я выиграл.

– Ты не выиграл, – возразил ему брат. – Та, что поменьше, была в ужасе, а большая волновалась за подругу. Они умерли несчастными.

– Ты несправедлив, – не согласился Гермес. – Я допускаю, что последние минуты их жизней были не из приятных. Но раньше никто из них не знал такой дружбы. Они были счастливы, несмотря на дарованный им интеллект.

– Соглашусь с тобой, – заметил Аполлон, – но что же я могу сделать? Это ты настоял на том, что решающим моментом является смерть. Мы сошлись, что если хотя бы одно из существ умрет счастливым, ты выиграл. На момент