Закон Моисея - Эми Хармон

я наконец-то смогла выпрямить ноги. К ним мгновенно хлынула кровь, в данном случае вызывая приятную боль, и из моих глаз полились слезы. Они принесли легкое облегчение, и я отчаянно заморгала, пока Моисей снимал лассо с моих рук. Когда и они оказались на свободе, я застонала от их свинцовой тяжести и обжигающей боли в плечах.

– Кто это сделал? Кто тебя связал?

Я смотрела куда угодно, только не на него. Боковым зрением я заметила, что на нем черная футболка, заправленная в брюки карго, и армейские ботинки, которые не надел бы ни один ковбой с чувством собственного достоинства. Мой обидчик был одет так же, как и большинство на западе: в традиционный ковбойский наряд. Я чувствовала спиной кнопки его рубашки. Мое тело забилось мелкой дрожью, и я поняла, что меня вот-вот стошнит.

– Со мной все нормально, – соврала я, но мое дыхание предательски сбилось.

Мне отчаянно хотелось, чтобы Моисей отвернулся и не видел моего позора. В произошедшем не было ничего нормального. Совсем ничего. Я вытерла щеки и мельком подняла на него взгляд, чтобы проверить, поверил ли он моим словам, а затем сразу же отвернулась.

Он спросил, могу ли я встать, и протянул руки, чтобы поднять меня. С его помощью мне это удалось, и я закачалась на подкашивающихся ногах, как новорожденный жеребенок.

– Можешь идти, я в порядке, – вновь в отчаянии соврала я. Но он не ушел.

Развернувшись, я неуклюже отошла на пару шагов, вцепилась в ограду, и тут меня все-таки стошнило. Грязью, навозом, бургером с родео, и все это в подливе из пепси. Мои колени подкосились, все тело содрогалось, пока опустошался желудок, но Моисей все равно не ушел. Фырканье и топот быков по другую сторону деревянных перил напомнили мне, где я нахожусь: в компании Сатаны и его прихвостней. В эту секунду было нетрудно поверить, что я действительно провалилась в кроличью нору и попала прямиком в ад.

– Ты вся в грязи, и у тебя расстегнут ремень, – сухо, чуть ли не осуждающе подметил Моисей.

Я поняла по его голосу, что он ни капельки мне не поверил. Вот так сюрприз! Продолжая стоять к нему спиной, я задеревеневшими пальцами застегнула блестящую пряжку и продела конец ремня через петлю джинсов, предпочитая игнорировать тот факт, что пуговица и ширинка тоже расстегнуты. Возможно, он не заметил – моя рубашка выбилась из штанов и теперь прикрывала талию. Я уж точно не собиралась привлекать к этому его внимание, а ремень не даст джинсам упасть. Я вздрогнула от отвращения.

– Кто-то связал тебя.

– Думаю, просто это был чей-то глупый розыгрыш, – с запинками ответила я, продолжая откашливаться из-за раздражения в горле. – Наверное, Терренса. Он весь вечер на меня злился. Возможно, он думал, что я посмеюсь или закричу и не стану сопротивляться. Мы с ним серьезно схлестнулись. Не знаю, может, он не рассчитывал меня напугать, а просто хотел связать, чтобы позже они нашли меня в этой позорной позе и посмеялись… Но я в полном порядке.

Вряд ли даже я верила своим словам, но мне очень хотелось.

Забавно, что именно Моисей меня освободил. Какая ирония. Меня обидел ковбой, а рыцарем в доспехах оказался местный смутьян. Мама считала, что это от Моисея стоит ждать беды. Предостерегала меня о нем. А он взял и спас меня.

– Все нормально, – настаивала я.

Затем выпрямилась, по-прежнему вытирая глаза и подрагивающие губы. Мне было стыдно, что Моисей стал свидетелем этого унижения, страшно от того, что могло произойти. Что чуть не произошло. Но больше всего меня оскорблял тот факт, что это вообще случилось. Если это действительно была неудачная шутка, то она зашла слишком далеко. Поскольку теперь Джорджия Шеперд была напугана. А мы со страхом не очень-то ладим. Мне хотелось домой. Я не знала, где Хэйли, и не хотела ее искать – особенно если она тоже была замешана во всем этом.

– Моисей, можешь отвезти меня домой? Пожалуйста? – Мой голос звучал как-то странно, по-детски, и я скривилась от стыда.

– Кто-то должен за это заплатить.

– Что?

– Кто-то должен за это заплатить, Джорджия.

Было странно слышать свое имя из его уст – он произносил его так, будто знал меня. А это неправда. И внезапно я поняла, что сама себя едва знаю. Тот же город, та же улица. Тот же мир. Но все изменилось. Я – так точно. Возможно, дело в шоке? Ничего же толком не произошло, я в порядке. Буду, по крайней мере. Главное – добраться домой.

– Говорю тебе, я в порядке. Мне просто нужно домой. Пожалуйста! – Я уже не столько просила, сколько умоляла. И по моим щекам снова потекли слезы.

Моисей чуть ли не с отчаянием оглянулся, будто хотел позвать на помощь, получить какой-то совет о том, как вести себя в данной ситуации. Как вести себя со мной. Отвезти меня домой было самым простым решением, но, очевидно, он считал, что этого недостаточно.

– Пожалуйста! – поторопила я.

Затем вытерла лицо рукавом рубашки, купленной специально для этого вечера, и на ней остались мокрые пятна от слез и грязь. Я всегда покупала новые наряды на фестиваль. Новые джинсы, новые рубашки, порой даже новые ботинки. Новые шмотки по случаю такого грандиозного события.

Вдали, над рядами темных построек, которые отделяли загон и манеж от ярмарки, кружило колесо обозрения. Легкое дуновение ветерка взъерошило мои волосы, прилипшие к мокрым щекам, и принесло запах карнавала – сахарной ваты и попкорна. Но затем он смешался со смрадом рвоты и навоза и потерял свою привлекательность.

Я слегка покачнулась, начиная постепенно отходить от шока и осознавать ужас последних нескольких минут. Он все укоренялся, укоренялся, укоренялся. Мне хотелось поскорее вернуться домой.

Должно быть, Моисей чувствовал, что я медленно падаю в бездну, и, не произнося ни слова, ласково взял меня за руку, выражая свою поддержку. В этот момент я любила его больше, чем когда-либо. Куда сильнее, чем предполагали наши короткие встречи. Смутьян, правонарушитель, дитя ломки… И отныне – мой герой.

Моисей медленно повел меня к машине, позволив опереться на него. Дойдя до джипа, я тупо уставилась на него – до джипа, который я видела день ото дня с тех пор, как Моисей переехал в Леван шесть недель назад. Я завидовала его тачке – у меня-то был лишь старенький фермерский грузовик, который разгонялся максимум до сорока километров в час. Но сейчас я испытала не зависть, а только благодарность, причем настолько, что готова была упасть на колени и расцеловать машину. Моисей осторожно посадил меня на пассажирское место