Кадж - Стивен Кинг

- Что? - переспросил Вик, с трудом отгоняя от себя эти мысли. - Я прослушал, Родж.

- Я сказал - эти чертовы соки.

- Да, - согласился Вик. - Что-то выпить охота.

Роджер подвинул к нему полный стакан.

- Так что же тебе мешает? Пей, - сказал он.

И Вик выпил.

Ровно через неделю после описанного выше разговора Вика и Роджа, Гарри Первир с рюмкой в руке стоял на веранде собственного дома. Он пил водку "Попов", предпочитая ее всем остальным. Он был почти пьян, чему в немалой степени способствовала жара. Ему были чужды всякие страхи и сомнения. Он не был знаком с Роджером Брекстоном. Он не был знаком с Виком Трентоном. Он не был знаком с Донной, а, если бы и был, это мало бы что изменило. Зато он знал Камберов. Камберов и их пса Каджа; он жил неподалеку от них. Он и Джо Камбер не раз выпивали вместе, и Гарри знал, что Джо мало-помалу становится настоящим алкоголиком. Сам Гарри не отставал от приятеля.

- Еще рюмочку - и на боковую, - сообщил Гарри птицам, чирикающим на дереве. На его лице играли солнечные лучи вперемешку с тенью. Позади дома по шоссе мчались автомобили. Перед домом, почти укрывая его под своей сенью, высились ивы. Над головой Гарри находилось разбитое окно. Два года назад, напившись, он решил выбросить через это окно стол - поступок, который он и сам не мог себе объяснить. С тех пор окно и разбито, все как-то недосуг им заняться.

Гарри доблестно прошел вторую мировую войну, не получив ни царапины. Сейчас ему было пятьдесят шесть лет, и он был совершенно седой. Неуживчивость характера не позволяла ему иметь друзей, и он общался только с тремя существами: Джо Камбером, его сыном Бретом и большим сенбернаром Брета, Каджем.

Откинувшись на спинку кресла, Гарри задумчиво рассматривал отражающийся в стакане солнечный лучик. Стакан он прихватил с собой из ресторанчика "Макдональдс". На стакане было изображено какое-то животное пурпурного цвета. В этом ресторанчике продавались неплохие гамбургеры, вспомнил Гарри... Да, сейчас бы он не отказался от парочки таких!

Внезапно позади него в густой траве раздался шорох, и мгновением позже из-за угла дома показался Кадж. Увидев Гарри, он вежливо один раз гавкнул и затем, помахивая хвостом, приблизился к нему.

- Кадж, пройдоха, - сказал Гарри. Он сунул руку в карман куртки в поисках кусочков собачьего бисквита. Он всегда покупал эти бисквиты для Каджа и носил их в кармане, чтобы при случае угостить старого знакомца.

Найдя несколько небольших кусочков бисквита, Гарри достал их из кармана.

- Сидеть, мальчик! Сидеть!

Вид послушно сидящей перед ним двухсотфунтовой собаки всегда доставлял ему удовольствие.

Кадж сел, и Гарри вдруг заметил легкую дрожь, волной пробежавшую по всему телу собаки. Гарри протянул псу бисквит, и тот огромным языком моментально слизнул угощение с ладони. Затем Кадж принялся тщательно разжевывать лакомство.

- Хорошая собака, - сказал Гарри, протягивая руку к голове пса, хорошая...

Кадж вдруг зарычал. Глубоким, страшным рыком. Он посмотрел на Гарри, и что-то в его холодном взгляде напугало мужчину. Тот быстро отдернул руку. Такому большому псу, как Кадж, ничего не стоило бы откусить ее по локоть. Тогда остаток жизни пришлось бы прожить инвалидом.

- Что случилось, парень? - спросил Гарри. С тех пор как Джо Камбер купил пса, он ни разу не слышал, чтобы Кадж рычал. Сказать по правде, он не мог поверить, что Кадж зарычал именно на него.

Кадж, будто устыдившись, опустил голову и слегка вильнул хвостом.

- Эй, так-то лучше, - с некоторым облегчением сказал Гарри. "Наверное, виновата жара", - подумал он. Собаки переносят жару еще хуже, чем люди. И все же странно было слышать рычание такого добряка, как Кадж. Если бы Джо Камбер рассказал ему что-то подобное, Гарри не поверил бы.

- Иди и возьми еще один бисквит, - с протянутой рукой позвал пса Гарри.

Кадж поднял голову, увидел бисквит, подошел ближе, осторожно взял его в зубы - из уголка рта висела длинная нитка слюны - и затем выплюнул на землю. Он задумчиво смотрел на Гарри.

- Ты выплюнул его? - недоверчиво спросил Гарри. - Ты?!

Кадж подобрал бисквит и проглотил его.

- Так-то лучше, - сказал Гарри. - Эта жара убивает. Она убивает меня, хотя моему геморрою она гораздо приятнее, чем сырость. Тебе что-нибудь известно об этом? - он прихлопнул севшего на его руку москита.

Кадж улегся возле стула Гарри, и мужчина погладил его. Пора было зайти в дом и умыться.

- Сейчас умоюсь, - обратился к собаке Гарри. - Умоюсь и вернусь.

Кадж вильнул хвостом. Он не понимал, что говорит этот МУЖЧИНА, но ритм его речи был знаком и приятен сенбернару. Он часто слышал этот голос... Каджу нравился этот МУЖЧИНА, который всегда подкармливал его. Иногда Каджу, как и сейчас, не хотелось есть, но если МУЖЧИНА настаивал, Кадж ел. Сейчас, лежа у стула, Кадж вдруг почувствовал, что ему нездоровится. Он зарычал на МУЖЧИНУ не из-за жары, а потому что ему было плохо. На мгновение ему даже захотелось укусить мужчину.

- Кто разодрал тебе нос и шею, дружище? - спросил Гарри. - За кем ты гнался? За дятлом? За кроликом?

Кадж вновь слегка вильнул хвостом. Все в его жизни, казалось, было прекрасно, но что-то происходило. Он чувствовал себя не так, как всегда.

Гарри, пошатываясь, вошел в дом.

Когда он вышел со свежим коктейлем в руке, Кадж исчез.

В последний день июня Донна Трентон возвращалась из нижней части Кастл-Рока ("нижняя часть" - одно из проявлений местного диалекта, к которому она так и не сумела привыкнуть), где размещался детский сад Теда. Отведя сына, она посетила лавку бакалейщика. Ей было жарко, и она устала.

Кроме того, с самого утра ее душил гнев. За завтраком Вик сообщил ей о своей непредвиденной поездке, и, когда она запротестовала, говоря, что не хочет оставаться одна с Тедом на две недели, он начал молоть какую-то чушь. Правда, ему не удалось ее испугать - она ничего не боялась. Просто глупо: какие-то соки, какие-то собаки - и на карте оказывается их привычное благополучие.

Потом раскапризничался Тед, заявив, что не желает идти в садик, потому что там, видите ли, есть большой мальчик по имени Стенли Добсон, и в прошлую пятницу этот Стенли побил его, и Тед боится теперь, что Стенли побьет его снова. Он плакал, цепляясь за ее шею, и ей с трудом удалось оторвать от себя пальцы сына. Иногда Тед казался ей младше своего возраста и при этом совершенно беспомощным. Его испачканные шоколадом пальцы оставили несколько отпечатков на блузе Донны. Отпечатки напомнили ей картинки в детективном романе.

К тому же ее старенький "пинто" - как всегда некстати - по дороге из магазина забарахлил. Мотор чихнул раз, другой, третий... Ей удалось все же добраться до дому, но беда, как известно, не приходит одна и...