Кадж - Стивен Кинг

- Да, но если ввести режим жесткой экономии...

- К черту режим жесткой экономии! - Роджер в сердцах хлопнул ладонью по столу.

Сидящие с бутылкой за соседним столиком мужчины повернули к ним головы и одобрительно зааплодировали.

Роджер накрыл ладонью руку Вика:

- Если мы потеряем кредит у Шарпа, то пойдем по миру с протянутой рукой. С другой стороны, если мы сохраним его финансовую поддержку хотя бы на два ближайших года, то сможем рассчитывать на часть бюджета департамента туризма и даже на долю прибыли от государственного лотерейного фонда. Лакомый кусочек, Вик! Нет, нам определенно нужно поехать к Шарпу, и тогда все будет хорошо. Волка ноги кормят!

- Все, на что мы с тобой способны - это пытаться спасти хоть что-то, - грустно сказал Вик. - Это напоминает поражение в войне кливлендских индейцев.

- И все же мы должны попытаться, парень.

Вик молчал, задумчиво разглядывая бутерброд. Тот выглядел не слишком привлекательно, но жизнь сплошь составлена из не слишком привлекательных моментов. Да, ситуация доведена до абсурда. Судьба затянула их в водоворот - его, и Роджера, и Эда Воркса, - и он не видел в этом водовороте спасительной соломинки. На круглом лице Роджера он читал те же самые мысли. В последний раз Вик видел Роджера таким серьезным, когда они с Альтеей потеряли своего третьего ребенка, прожившего на свете только девять дней. Тогда выражение глаз Роджера было просто ужасным. Сейчас оно казалось не лучше.

Любой бизнесмен знает, что в его деле бывают штормы и даже торнадо. Некоторые, как агентство Эллисона, в состоянии устоять и возродиться. Другим это не под силу.

Вик и Роджер, если выражаться спортивными терминами, играли в одной команде со своих первых шагов в агентстве Эллисона, и продолжалось это уже шесть лет. Высокий, стройный и приветливый Вик превосходно дополнял маленького, толстого и откровенного Роджера. Первоначально они сошлись на профессиональной почве.

Тогда-то им пришлось столкнуться с Шарпами.

Кливлендская компания Шарпов занимала двадцатую позицию в рейтинге, когда в рекламное агентство Эллисона внезапно нагрянул старик Шарп. "Когда-то, еще до второй мировой войны, компания "Шарп" была крупнее, чем "Набиско", - сказал он, а его сын с довольной улыбкой добавил, что война, слава Богу, уже тридцать лет как закончилась.

Сперва они - Вик и Роджер - договорились с Шарпами о шестимесячном кредите. К окончанию срока компания "Шарп" переместилась с двенадцатого места на девятое. Спустя год, когда Роджер и Вик уже переехали в Мэн и открыли собственное дело, компания "Шарп" занимала седьмое место.

Когда Вик и Роджер решили пойти своим собственным путем, всякие связи с компанией Эллисона и большинством старых клиентов были прерваны: друзья нарушили неписаные законы, а в мире бизнеса подобные проступки не прощаются. Первые шесть месяцев в Портленде стали временем суровых испытаний для них и их семей. Многие двери оказались для них закрытыми.

Как заметил Роджер, если бы Шарп отказался поддержать их, они безусловно разорились бы. Собственно, не Шарп, а Шарпы. Старик Шарп и молодой Шарп (ему к этому моменту исполнилось сорок лет). Старик был готов помочь, но молодой категорически возражал, обосновывая свое мнение тем, что глупо вкладывать деньги в сомнительную авантюру, к тому же на шестьсот миль удаленную от Нью-Йорка.

И все же голос старика перевесил. Молодому Шарпу пришлось заткнуться. Два года наши друзья пользовались полной поддержкой и доверием Шарпа-старшего.

До этой истории с компанией "Зингер".

Конечно, Вику и Роджеру было кое-что известно об этой компании еще до того, как в 1980 году представитель компании посетил их агентство. Компания выпускала различные соки, и сфера ее деятельности распространялась на Айдахо, Пенсильванию и избранный Роджером для жительства Бриджтон. Ее продукция пользовалась успехом, и поэтому Вик и Роджер без тени сомнения взялись провести рекламную кампанию. Правда, посмотрев образцы соков, Виктор обронил странную фразу:

"Мне почему-то показалось, что эти пакеты заполнены кровью".

- ...Так что ты думаешь? - повторил Роджер. Пока Вик в уме восстанавливал последовательность событий, он наполовину съел свой бутерброд и почти пришел к убеждению, что вряд ли старик Шарп поможет им на этот раз.

- Думаю, что стоит попробовать.

- Дружище, - растроганно похлопал его по плечу Роджер. - А теперь поешь.

Но Вик не был голоден.

...Три недели назад, когда рекламная кампания подходила к концу, в разных уголках страны стали происходить странные вещи. Первый случай особых тревог не вызвал. В больницу обратилась мать маленькой девочки в связи с кровавой рвотой. Врачи объяснили это обыкновенным вирусом, и девочку вскоре выписали.

Ничего страшного не обнаружилось.

Следующий случай произошел в Айове. Еще через день - семь случаев. На следующий день - двадцать четыре. Во всех случаях были отмечены либо рвота, либо диарея, но всегда с примесью крови.

Была назначена комиссия по расследованию. Тем временем странное заболевание, словно эпидемия, охватило страну.

Решение комиссии было однозначным: виноваты соки "Зингер", точнее, какие-то присутствующие в них добавки.

Для рекламного агентства Вика и Роджа подобный вердикт означал полный крах.

Но если Роджера в настоящее время занимало только то, какой выход можно найти из создавшейся ситуации, то у Вика были и другие проблемы.

В последние восемь месяцев он чувствовал, что они с женой постепенно отдаляются друг от друга. Он все еще любил ее и почти обожествлял Теда, но обстоятельства складывались все хуже, и он чувствовал, что постоянно пребывает в ненавистном ему состоянии ожидания. Эта поездка из Бостона в Нью-Йорк и Кливленд, по логике вещей, была не самой удачной затеей. Особенно сейчас, когда они собирались с Донной в отпуск. Но странное, почти довольное выражение лица жены, когда он сообщил ей о своей поездке, потрясло его.

Он давно задавался одним вопросом. Этот вопрос постоянно всплывал в голове, когда Вика донимала бессонница. Есть ли у нее любовник? Ведь они уже довольно давно не спят вместе. Есть или нет? Он надеялся, что нет, но так ли он думал на самом деле? Скажи себе правду, Трентон, не бойся сказать себе правду.

Он не был уверен. Он не хотел знать наверняка. Он боялся, что если дознается до правды, то их супружеству придет конец. Он не мог жить без нее и был готов простить многое. Но только не прелюбодейство в собственном доме. Не ощущение, что твою голову украшают ветвистые рога, и мужчины при виде тебя перешептываются, женщины кидают жалостливые взгляды, а детишки на улице смеются тебе в спину, а...