Другой мир. Союз трех - Максим Шаттам

Поэтому успокойся и относись к этому как к двигателю прогресса. Будь сильным!» Услышав это, мать сказала Мэтту, что его дедушка – «мужлан-республиканец». Тогда Мэтт не понял ее; впрочем, он не понимал и сегодня. Как бы то ни было, террористическая угроза была вполне подходящим объяснением увиденному.

Мэтт залез под одеяло с фонариком и целой пачкой комиксов, которые вытащил из шкафа. Положил рядом печенье и меч. Он сомневался: не будет же он спать так? Что сказали бы Конни и Патти, увидев его спящим в обнимку с мечом? Конечно, посмеялись бы. В его-то возрасте… «Да, но их здесь нет», – возразил Мэтт самому себе.

Ветер усиливался и колотил в окно, ставшее совершенно темным в ночные часы. На улице не было заметно ни малейшего источника света, даже отблеска свечей в окнах домов напротив. Лишь непроглядная ночь и вой бури.

Наконец Мэтт уснул. В первый раз его разбудили Гутьерресы, видимо уходившие к себе и благодарившие остальных слишком громко; во второй раз – какой-то хлопок.

Мэтт вздрогнул. Его веки дергались в том же быстром ритме, в каком колотилось сердце. Как будто где-то стреляли – может быть, даже здесь, в его квартире? И больше ни звука, ни лучика света в соседних комнатах. Мальчик понял только, что буря прекратилась. Мэтт рефлекторно взглянул на табло будильника – оно не горело, электричества все еще не было. Часы показывали 3:30.

В майке и трусах Мэтт подошел к окну. Улица все еще была погружена в темноту. На подоконниках лежал густой слой снега. Тишину прервал новый хлопок – далекий, но достаточно мощный. Инстинктивно Мэтт отступил назад.

– Что же это за шум? – прошептал он, теперь убежденный, что раздавшийся звук не был грохотом выстрела.

Он опять прилип лицом к стеклу и стал разглядывать темноту.

Большая синяя вспышка осветила горизонт и на секунду выхватила из сумрака силуэты зданий, отразившиеся в небе, словно тени.

– Вот это да! – воскликнул Мэтт, изумленно отступая от окна.

Ночную тьму одновременно разорвали три синие вспышки. И почти сразу же город вдалеке замерцал. Мэтт насчитал дюжину молний над зданиями, казалось, будто огромные руки трогают дома. Вспышки стали более частыми, и в течение минуты Мэтт тщетно пытался их сосчитать. Они были точь-в-точь как та, что заставила исчезнуть бродягу в тупике, только намного больше и мощнее. Свет с гигантской скоростью метался по стенам зданий, казалось, что он ощупывает их – так же, как щупают какой-нибудь фрукт, желая убедиться, что он созрел и его можно съесть. И самое ужасное было в том, что вспышки как будто подбирались к нему, к Мэтту, – двигались в его сторону.

– О нет, только не это, – прошептал он.

Нужно бежать. И наткнуться на эти разряды? Не лучшая идея. Надо где-нибудь спрятаться, и, быть может, вспышки пройдут мимо, не причинив ему вреда.

Мэтт окинул взглядом горизонт: молнии приближались очень быстро.

Вновь поднялся ветер, закружив снежные вихри. Порывы ветра дули уже в другую сторону. Что происходит? Еще одна буря, движущаяся навстречу первой?

Раскат грома сотряс улицу, гигантская вспышка вырвалась из-под земли и ударилась в стену здания напротив. Мэтт увидел огромную электрическую дугу, которая карабкалась от окна к окну и использовала свои потрескивающие щупальца, чтобы перемещаться как можно быстрее. Огромная рука! Точно! Это огромная рука! Едва успев подумать, что это самое ужасное, что он видел в своей жизни, Мэтт заметил, как карабкавшиеся по стене здания сгустки света врываются в окна, внутри тут же раздается взрыв и наружу вытекает белый дым.

Эта штука поглощает людей! Совсем как того бродягу сегодня утром!

Так вспышки действительно поглотят все живое. Секундное дело – исчезнуть. Мэтт поспешно натянул брюки, запрыгнул в ботинки, не успев надеть носки. Он не знал, куда бежать, но в комнате оставаться нельзя, возможно, в коридоре он сможет защититься от этих ужасных…

В этот момент раздался еще один громкий хлопок, который заставил его вздрогнуть – новая вспышка озарила фасад дома прямо напротив окна его комнаты.

Промедление означало гибель.

Предупредить родителей.

Синий разряд ослепил его, пол задрожал. Грохот поднимался с фундамента здания. Молнии подбирались к Мэтту, этаж за этажом пожирая людей.

– Нет времени, – крикнул он, глядя на свое пальто, висевшее в углу.

Он бросился в коридор; отец спал на диване в гостиной, мать – в спальне. Быстрее!

Стены вновь задрожали, грохот становился все более сильным, почти оглушительным.

И в тот самый миг, когда Мэтт вбегал в гостиную, окна взорвались. Вместе с сильнейшим порывом воющего ветра молния поглощала все, распространяясь по квартире, комната за комнатой. Когда она добралась до Мэтта, мальчик успел лишь закрыть лицо руками; вспышка погасла, оставив после себя клубы белого дыма.

4

Другой мир

Мэтт очнулся от холода. Он с трудом открыл глаза – веки были тяжелыми, все тело болело, как после марафонской дистанции.

Где он? Что случилось?

Неожиданно в памяти словно вспыхнула молния, и Мэтт тут же пришел в себя. Озираясь вокруг, он схватился за стену коридора, чтобы встать. Уже рассвело. Пол обледенел. Сквозняк вяло носил по квартире бумаги, похожие на заблудившиеся облачка. Поднявшись, Мэтт пошел в гостиную, чувствуя в животе спазмы. Что с родителями? В гостиной царил разгром – даже стадо слонов не смогло бы нанести комнате больший урон. Все разбросано, книги вперемешку с посудой, на полу возле упавших шкафов – вывалившееся наружу их содержимое. На софе Мэтт увидел трусы и старую футболку Rangers – обычно отец спал в них. Большое окно было выбито, ветер с улицы врывался в квартиру, играя снежными хлопьями. Мэтт сглотнул. Он развернулся и заглянул в родительскую спальню. Но и там – только пустота и разрушение. Окно тоже было выбито, и, несмотря на внутреннее оцепенение, Мэтт задрожал. Он потянул одеяло с постели, где спала мать: под ним лежала ее чуть смятая ночная рубашка. Прямо как с тем бездомным на улице… осталась только одежда! Мэтт затряс головой, стараясь не заплакать. Он не хотел в это верить. Нет, они где-то здесь, может быть, у Гутьерресов или у Маат? Все это было похоже на кошмар. Он бросился в коридор и стал звонить в соседские двери; никто не открыл, и тогда Мэтт принялся колотить в них кулаком.

Никого.

Ни малейшего звука, признака жизни. Может, он единственный, кто уцелел? «Только не это, умоляю, только не это», – обратился он с мольбой, сам не понимая к кому.

Мэтт вернулся в свою