В борьбе с большевизмом - Павел Рафаилович Бермондт-Авалов

в тюрьме, а потому ему пришлось по этому поводу переговорить только с их секретарями. После предварительной беседы секретарь кавалерийской группы, однополчанин ротмистра полковник барон Таубе, пригласил его на совещание с полковниками лейб-гвардии Семеновского полка фон Штейном и Р., которые работали в монархической партии Маркова 2-го и, кроме того, имели непосредственное отношение в генералу Юденичу, дававшему им свои указания и советы.

На этом совещании оба полковника признали, что предложение германцев вполне соответствует желаниям их партии, а потому решили сейчас же о нем довести до сведения главы партии Маркова 2-го и доложить генералу Юденичу.

Ротмистр выразил пожелание лично переговорить с Марковым 2-м и сделать доклад генералу Юденичу, чтобы ускорить и упростить переговоры и затем непосредственно от них получить необходимые инструкции.

При следующем свидании полковники сообщили, что видели Маркова 2-го и генерала Юденича и что оба названные лица считают предложение германцев весьма серьезным фактом и просят потому ротмистра продолжать самую интенсивную работу в этом направлении, но что в настоящий момент они лишены возможности лично принять его для переговоров. Однако далее полковники заявили, что ими получены все полномочия и исчерпывающие инструкции для ведения дальнейших переговоров по этому поводу.

После нескольких совещаний и разговоров с гауптманом Э. были составлены условия, на которых представлялось бы возможным начать формирование русской добровольческой армии на северо-западе.

Эти условия были следующие:

1) русская добровольческая армия должна формироваться по соглашению с императорским германским правительством;

2) местом формирования должны послужить оккупированные германскими войсками русские области, причем желательными являются районы городов Двинск – Вильна или Валк – Вольмар – Венден;

3) формирование армии должно производиться в одном из указанных районов, под прикрытием германских оккупационных войск;

4) армия должна будет комплектоваться: а) местными русскими офицерами и добровольцами, б) переправленными при помощи германцев из Петербурга офицерами и добровольцами, причем многие из них предварительно должны быть освобождены из тюрьмы, в) русскими военнопленными, находящимися в лагерях Германии;

5) командующим армией, с диктаторскими полномочиями, должен быть назначен русский генерал с популярным боевым именем, причем желательно было бы назначение генерала Юденича, генерала Гурко или генерала графа Келлера;

6) денежные средства на содержание армии должны выдаваться заимообразно германским правительством русскому государству;

7) все необходимое для формирования армии, как то: вооружение, обмундирование, снаряжение и продовольствие – должно отпускаться германскими военными властями русскому командованию;

8) в одном из городов оккупированной области перед началом формирования должен быть созван Русский монархический съезд, имеющий своей задачей выделить из своего состава Временное правительство России;

9) армия по окончании формирования должна быть приведена к присяге законному царю и Русскому государству;

10) задачи армии: а) наступление на Петербург и свержение большевизма; б) поддержание законной власти, в) водворение порядка во всей России;

11) все установления политического характера должны быть выяснены на Монархическом съезде и утверждены избранным Временным правительством;

12) германские войска участия в подавлении большевизма не принимают, но следуют за армией для поддержания внутреннего порядка и престижа власти.

Эти условия были устно переданы гауптману Э., и он в тот же день выехал в Псков, где должен был три дня ждать приезда ротмистра фон Розенберга, чтобы затем вместе с ним отправиться для личных переговоров в главное военное германское командование на Востоке, находившееся в гор. Ковно.

Ротмистр просил командировать вместе с ним еще по крайней мере двух уполномоченных: одного от Гвардейской офицерской и одного от монархической организации, но ввиду того, что получение заграничного паспорта было сопряжено со всевозможными трудностями, которые требовали времени, то решено было, чтобы не задерживать всего дела, отправить его одного.

Однако и его поездка задержалась вследствие сложности сношений с генералом Юденичем и Марковым 2-м, и он только, спустя пять дней после отъезда гауптмана Э., получив через полковников принципиальное согласие Гвардейской офицерской и монархической организаций и благословение генерала Юденича на работу, выехал также в гор. Псков.

Я останавливаюсь на этих подробностях с целью показать, как наши руководители оберегали свою безопасность и сколько надо было энергии и труда, чтобы при таком положении все-таки добиться желаемого и достигнуть положительных результатов.

Господа руководители очень хорошо учитывали угрожавшую им опасность, но совершенно не считались с тем огромным риском, которому они подвергали своей медлительностью посредников и едущего по этому делу ротмистра фон Розенберга. Большевистская разведка была в то время особенно беспощадна, и малейшая неосторожность или просто случайность могли привести к аресту, из которого тогда большей частью был только один выход – расстрел.

Я не буду описывать путешествие ротмистра, но укажу только, что оно было сопряжено с большими трудностями и непрерывным риском своей жизнью и прошло благополучно благодаря лишь его спокойствию и умению найтись в самый критический, казалось бы, безвыходный момент.

Запоздание на два дня привело к тому, что гауптман Э. вынужден был один выехать с докладом в Ковно, а потому и не мог встретить ротмистра на вокзале в Пскове, как это было условлено, и последний на общих основаниях для всех прибывающих из Советской Pocсии был отправлен в карантинный лагерь, где ему без разговоров сейчас же были сделаны предохранительные прививки от всех болезней.

Только на другой день, то есть 1 сентября, познакомившись в лагере с ротмистром Гершельманом и рассказав ему цель своего приезда в Псков, а также и свои злоключения, он при его помощи добился, наконец, необходимой связи и немедленно был освобожден из карантина.

Увидев в А.К. Гершельмане полное сочувствие и желание работать в указанном направлении, фон Розенберг предложил ему принять участие в предстоящих переговорах с германцами и помочь в этом деле своим хорошим знанием немецкого языка.

Как выяснилось вскоре, гауптман Э., получив приказание от главного военного германского командования, должен был немедленно выехать в гор. Ковно; однако, уезжая, он оставил своим заместителем адъютанта начальника германской дивизии, стоявшей тогда в Пскове, обер-лейтенанта фон Гаммерштейна и попросил его встретить ротмистра и поставить его в известность, что он, гауптман Э., вернется из поездки приблизительно через неделю и привезет оттуда окончательный ответ.

Ротмистр решил выжидать этого ответа и заняться пока подготовкой всего необходимого для дальнейшей работы. Имея свободный доступ всюду и встречая везде предупредительное отношение и готовность быть полезным, он из разговоров с германскими офицерами скоро вполне ясно представил себе картину настоящего политического положения в Германии, которое в общих чертах сводилось к борьбе двух партий – военной и дипломатической.

Первая была против всякого соглашения с большевиками и считала необходимым сближение с русскими монархическими кругами, чтобы, заручившись их согласием, вернуть в России прежний законный порядок и заключить с новым правительством прочный, окончательный мир. Вторая, напротив, преследуя свои собственные весьма сложные комбинации, находила выгодным поддерживать большевиков и